Доктор Sex (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

- Костя... - растерянно и возмущённо.

Поднимая конверт за краешек, небрежно трясу им, наблюдая как оттуда выскальзывает небольшая пачка пятитысячных купюр и... поднимаю красивый бланк.

- Мисс Няшина Любовь, мистер Гуров Игорь... - читаю на английском. - Мaldives... М! Мальдивы. Это туда вы защищаться едете, верно? А ты далеко пойдешь, Любочка!

- Я понятия не имею что это!

- Да-а-а... - скептически и ядовито улыбаюсь я. - Конечно! Тебе подкинули?

- Стой!

Хватает телефон. Он выпадает из рук на стол. Неловко хватает его опять. Набирает... Ставит на громкую.

- Да?

- Игорь, что это за деньги?

- Ну ты же просила, чтобы я поучаствовал в том, как ты выглядишь. Вот... купальник там, парео, и всё такое...

Люба бледнеет и зажмуривается.

- Охуеть! - шокированно и цинично улыбаясь, закатываю глаза. - "Она так красиво и бессовестно врала, что мне было стыдно за то, что я не верю."

Горло перехватывает, словно меня из бани окунули в ледяную прорубь. Потому что вся "красота" происходящего доходит только сейчас...

Люба опускает растерянно телефон.

- Я не просила, - тихий выдох.

Это уже даже не смешно.

- Вы, извините, Любовь Романовна. Работа... - хрипло бросаю я.

Ничего не видя перед собой выхожу на улицу.

Поднимаю глаза в серое небо.

- Как это вообще?..

Оглушенный иду на автопилоте в отделение. Ещё не догоняя до конца, что это все. Пиздец. Финиш!

Не угробить бы никого сегодня.

В ушах звон.

- Константин Захарович! У нас пациента из скорой с коликами привезли! - догоняет старшая сестра, протягивая мне карту. - В третью положила... У Карпенко аллергия на препарат. У Дугиной - кровотечение...

Начинается рабочий день.

А я не понимаю нихрена... Пальцы трясутся. А в фонендоскоп отчего-то слышу исключительно свою тахикардию.

Люба звонит, я не отвечаю ей. Не хочу говорить. О чем?.. Да и не могу сейчас, боюсь потерять самообладание окончательно.

Сделав утренний обход, застываю посреди коридора.

Нервы сдают. Нет, я не крушу ничего и не ору ни на кого. Я уже взрослый мальчик. У меня просто смыкает челюсти. И от спазма в груди дышать невозможно.

А мне ещё целый день...

А как?..

Риторически стукнув в свой бывший кабинет, захожу.

Зубарева поднимает на меня взгляд.

- Что-то хотел?

- Кое-что...

Открываю нижнюю тумбу в шкафу. Не все свои вещи ещё забрал. Там коробка с хорошим спиртным, что дарят иногда пациенты. Небрежно перебрав несколько бутылок, достаю подарочную коробочку с коньяком, в которой упакованы ещё пара хрустальных рюмок.

Не особенно церемонясь, рву ее прямо на глазах у Татьяны, щёлкнув крышкой, наливаю себе. Выпиваю залпом, прислушиваясь к теплой успокаивающей волне, разливающейся по телу и снимающей спазм.

- Хм... И меня угости, - откидывается она в кресле.

Пожав плечами, наполняю вторую рюмку и себе ещё разок.

Стукнув, почти также бесцеремонно как я, заходит Марго. Бросив на немую сцену скептический взгляд, шлёпает актом вскрытия по столу, оставляя его там.

- "У двери стояла рюмка коньяка. Приучала Таня к дому мужика..." - брякает она надменно, бросая на меня осуждающий взгляд.

Марго в курсе этой истории, но она не так поняла.

- Смешно, - киваю я, закручивая коньяк, там ещё грамм сто.

Лицо Зубаревой вытягивается от возмущения.

Прячу небольшую бутылочку в карман халата.

Мы вместе выходим.

- Если тебе не с кем побухать, Костя, позвони мне.

- Принято. Звоню.

- В баре?

- После смены.

- Замётано...

Глава 35. Не зашел

Коньяк мой допит. И рабочий день закончен.

В груди дыра...

И если бы не происшествие сегодня в отделении с маленькой девчонкой, я бы чокнулся, наверное. Любочка... ей шесть. Ее привезли с мамой на скорой. И я пою ее чаем с конфетами, и жду органы опеки, чтобы передать. Мог сплавить медсёстрам, но...

Мама в тяжёлом состоянии, в реанимации... Ее увезли в хирургию, а Люба пришла за мной с приемной Скорой. Она по какой-то неизвестной причине решила, что я мама-утка и ходить надо следом. Может быть потому что, я ставил диагноз и занимался пациенткой. Благо, успокоилась и не рыдает. Пусть ходит...

- Можно ещё конфетку?

- Бери, конечно.

- А к маме?

- Нет, Люба, к маме некоторое время будет нельзя.

- Почему? - наивно хлопает своими большими ресницами.

- У мамы серьезная беседа сейчас. С ангелами. Ты знаешь, кто такие ангелы?

- Знаю. О чем они говорят? - с любопытством.

- Они говорят, что ей пора к Боженьке. А она говорит, что ей ещё рано, у нее есть Любочка и ее нельзя оставлять одну.

Примерно так мне объясняла мама, когда отца серьезно ранили на службе. И он тоже загремел тогда в реанимацию. Врачи не давали однозначных ответов. Мне тогда зашло...

Взгляд девочки задумчиво зависает.

- А долго ждать?

- Пока не договорятся.

Вспоминаю, что где-то в шкафу врачи складывают уже не первый год забытые в отделении случайные игрушки, которые не нашли хозяев. Там не много, штук шесть...

Достаю ей коробку.

Возится...

- Я была в больнице... - не поднимая взгляда рассказывает мне Любочка. - Я тогда узнала, что у меня есть почки. Особенно одна, - поджимает она недовольно губы.

- Болела? - улыбаюсь я.

Кивает.

- А потом со мной они тоже разговаривали... ангелы. И ничего не болело.

- Серьезно?..

Кивает.

- Мама меня караулила. И меня не забрали. А кто караулит маму?

- Хм... Врачи.

Бросает на меня скептический взгляд.

Выбирает из коробки резиновую гусеницу.

- А папа твой где?

Пожимает плечами.

Ну ладно, пусть опека занимается этим.

Засовывает одну конфетку в карман.

Марго пишет, что освободится через двадцать минут. Мне пора...

Я включаю Любе на рабочем ноутбуке мультики. Прошу медсестер приглядеть.

- Ну всё, подружка, давай! - протягиваю ей руку.

Пожимает пальцы.

- Ты ещё придёшь?

- Я приду сюда завтра. Но тебя сейчас заберут хорошие тети. Помоют, покормят и ты с ними подождёшь маму в... - щелкаю пальцами, подбирая слово. - В детском саду.

Так, наверное, более понятно.

Люба настороженно хмурится, недовольно поглядывая на дверь.

И мне почему то в ней рисуется моя Любочка, но маленькая. В этой хмурой настороженности.

Ах, да... Не моя больше. Точно.

И опять погружаюсь в это отвратительное, ненавистное мной ощущение тоски. Которая мешает дышать, жить, спать, есть... Но бухать не мешает, нет!

Прошу медсестер присмотреть за девочкой. Должны уже подъехать вот-вот...

Моя дыра в груди каким-то магическим образом вынуждает меня идти в морг, а не сразу в бар.

Ну ты же жив пока, Истомин, вот нахера тебе в морг? Завтра сдохнешь вот после бессонной ночи без неё, тебя и привезут.

Ты что не понимаешь, что некоторые вещи надо просто тормозить сразу, а не пытаться навести в них порядок? Не надо пытаться образумить женщину, которая не может определиться даже после секса. Ее нужно оставить.

Я понимаю...

И всё же иду.

А вдруг Люба все ещё там?

Как-то наложились у меня эмоции, Любочки… Ангелы эти...

И может это глупость, но я хочу дать ей ещё одну "последнюю попытку" сказать что-то внятное.

И может быть, она даже скажет. Бывают такие фантастические истории? Или я наивный идиот? И до сих пор не повзрослел?

Захожу в кабинет Марго. Но там не Люба. Там - Гуров. Откинувшись в кресле, сидит, закинув ноги на стол.

Марго, конечно, делает так и сама. Но то Марго!

- Копыта убрал со стола.

Кладёт телефон на стол, поднимая на меня глаза.

Ноги, правда, убирает.

- Константин Захарович... - с небольшим насилием над собой, называет меня по имени отчеству. - А чего Вам от Любы нужно? Зачем Вы к нам лезете? Мы поссорились-помирились... Это наше дело. Чо Вы лезете?! - прорывается злость и эмоция.