Одержимость Буйного (СИ) - Сакурская Яра

— Котёнок, — пальцы скользят по моим кудрям. — Выспалась?

— Угу, — лениво мычу в ответ.

Удобнее устраиваю голову на его груди и закидываю ногу на большие бёдра. Ладонями скольжу по его крепкому животу.

— Котёнок, — он перехватывает мои руки. — Не заводи. У меня дел по горло. Как себя чувствуешь?

— Нормально, — чуть поднимаю голову. Подозрительно щурюсь. — А что ты такой поникший?

— Тебе показалось, — Рустам проводит пальцами вдоль позвоночника. — Было больно? Ну, когда я был под афродизиаком?

— Нет.

— Точно? — нависает надо мной грозной махиной.

— Точно, — успокаиваю.

— Не бери в голову вчерашний разговор, — Буйный возвращается в горизонтальное положение и двумя руками продолжает меня обнимать. — Это только Сашина теория, и она не имеет никаких доказательств. Разве что, Мятежный тот парнишка, которого так усердно искали.

— Откуда ты знаешь? — я кусаю нижнюю губу, в попытке не разнервничаться ещё больше.

— Пришлось настучать Мятежному по башке и...

— Моему брату, и по голове? — я возмущённо подпрыгиваю.

— Да, — соглашается Рустам. Чуть подталкивает меня в спину. — Одевайся, котёнок. Отвезу домой. В общем, в его случае, пазл легко сложился. На счёт остального ничего не могу сказать, нужно поднимать связи. Сдаётся мне, побег барона был спланирован.

— Но он не мой отец, — я в негодовании топаю ногой. — И не будет никаких доказательств. Потому что мой папа не может быть бандитом!..

— Посмотрим, котёнок, — мужчина усмехается. — Там Мятежный оккупировал кухню. Кстати, мясо получилось охуенным. Я не сомневался в твоих кулинарных способностях.

— Всё съели? — спрашиваю довольно. Внутри расцветает от его грубой похвалы.

— Само собой, — Рустам властно обнимает меня за талию. — И нарезки, и салаты, и мясо. Под алкашку всё зашло прям чётко. Ни в одних шашлычных не ели ничего подобного.

Я только улыбаюсь в ответ. Конечно не ели. Ни в каких шашлычных мясо с любовью не приготовят. И потом, я очень старалась, чтобы получилось по-домашнему вкусно.

— Мятежный, — Рустам с интересом оглядывает кухню. — Не чё мне тут не сжёг?

— Нет, — брат ловко орудует кухонной лопаткой. — У меня руки из нужного места растут. Садись, звёздочка. Буду кормить тебя яичницей с помидорами.

— Не знала, что ты готовишь, — поудобнее усаживаюсь на стул.

— А я не болтаю об этом.

Брат только пожимает плечами. Ловко ставит передо мной большую плоскую тарелку с завтраком.

Я стараюсь сразу подобрать слюни.

Обычная яичница выглядит как-то изысканно. С вкраплениями помидора, украшена веточкам зелени и ломтиками ветчины. Рядом лежат поджаренные тосты из белого хлеба с соусом песто.

— Бра-а-ат, — удивлённо поднимаю голову. — А ты где-то учился?

— На ходу, — Илья хохочет. — В своём бизнесе я и у плиты стоял, и заказы разносил. И чем только не занимался.

— И стриптиз танцевал, — в дверном проёме возникает достаточно помятый Гор. — Я помираю. Дайте мне что-нибудь от похмелья...

— Кулаком в ебало? — добродушно предлагает Рустам. Тянет к себе брата за ухо и недружелюбно шипит. — Сказал же, оставь в покое ту бутылку, тебе лишняя будет. Нет, блять, выжрал всё до последней капли.

— У-у-у, — Гор как-то болезненно подвывает. — Буйный, ухо оторвёшь!.. Вы заебали, у меня нет лишних ушей...

— На, — Илья протягивает большую кружку с каким-то разведённым лекарством. — Пей сразу, залпом.

— Спасибо, Матвеев, — хлопает его по плечу. — От души.

Садится рядом со мной. Я по-доброму накалываю кусочек ветчины и протягиваю вилку Гору. Но он не оценивает мой щедрый жест, пятится в сторону.

— Красотуля! — натужно стонет. — Пощади!.. По-братски, доедай уже и топай куда-нибудь...

— Ну ладно, — только приподнимаю бровь. Доедаю последний кусочек. — Спасибо, Илья. Очень вкусно.

Подрываюсь с места. Целую брата в щёку. Но мой приступ нежности прерывает Рустам.

— Всё, едем, — тянет меня за собой. Ворчит. — Уже везде опаздываю.

— Пока, сестрёнка.

— До встречи, красотуля...

Прощаются почти одновременно, из-за чего вызывают у меня тихий смех.

Похоже, Буйный правда спешит. Потому что мы едем окольными путями, чтобы не стоять в пробке на главной дороге.

Как обычно, быстро и небезопасно. Меня начинает укачивать на поворотах.

Ещё и Рустам ругается на какого-то Григория, что тот не может доставить вовремя какой-то особый товар. В итоге у меня ещё и уши в трубочку сворачиваются от его басовитых криков.

Когда я выхожу из машины, Буйный продолжает выяснять отношения. Выходит следом, подходит ко мне. Целует в щёку и награждает звучным шлепком.

Я подпрыгиваю от неожиданности, а он только счастливо скалится. Уезжает стремительно, поднимает в воздух дорожную пыль. А мы с Рексом идём домой.

Уже в квартире я запираю дверь на два оборота. Накладываю Рексу в миску корм, попутно разбираю рюкзак. Решаю сегодня подольше поваляться в кровати.

Отвлекаюсь на звонок в дверь.

Подхожу осторожно, смотрю в глазок. На лестничной площадке стоит парень в униформе курьера с букетом цветов.

— Вам кого?

— Букет для Евы Матвеевой от Рустама Шираева.

Я открываю без лишних вопросов. Парень делает резкое неуловимое движение, подносит к лицу что-то остро пахнущее.

Я не успеваю сориентироваться, пластом падаю прямо ему в руки, стремительно теряю сознание.

56

— ... девка Буйного? Угораешь?

— ... он не скрывает... девица молодая совсем...

— ... чокнутая...за сколько... её?

Сквозь режущую боль в висках и заливистый шум в ушах я слышу некоторые обрывки фраз. Мужские голоса явно мне незнакомы.

Блин, сейчас хоть на коленях готова ползать за глоток воды. Горло першит и разрывает от неприятной сухости. Ещё и веки тяжёлые, как будто в них песка насыпали.

Тошнит. Чувствую себя максимально паршиво, остро ощущаю окружающие запахи. Хочу поморщиться, но мышцы словно немеют.

Остаюсь неподвижной, а сама задыхаюсь от кислого запаха дешёвого алкоголя. Сил не остаётся совсем, словно я бежала целый марафон по стадиону. С препятствиями, ага.

Или меня лупили ногами, отбили все органы и переломали кости. Иначе я не могу объяснить эту зверскую ломату во всём теле.

Никогда ещё не ощущала себя настолько слабой. К тому же, горло периодически перехватывают тягучие спазмы. Сердце бьётся в непривычном ритме, медленнее обычного. Я явственно ощущаю его биение.

— Девчуля, — чужая рука ощутимо опускается на подбородок. — Уже пора проснуться. Давай, у нас куча дел. Сизый будет недоволен, что мы с тобой так долго возились.

С трудом открываю веки. Приглушённый свет неоновых лапм неприятно бьёт по глазам. Я слезливо щурюсь, в попытке разглядеть хоть что-то.

— Ша! Хорош болтать, — слышу приглушённый голос откуда-то сбоку. — Сизый идёт. Приводи девку в чувство. На кой ляд ты ей столько снотворного дал?

— Я не подумал, что она настолько слабая, — мужчина легонько хлопает меня по щекам. — Не рассчитал с дозой, мой косяк.

— Ты это Сизому объяснять будешь, — третий голос довольно молодой. Звучит как-то расслабленно и лениво. — Ха, я посмотрю, как он тебя вздёрнет. Такой товар чуть было не подпортил.

— Нормально всё, — тот, кто стоит рядом, недовольно ворчит. — Шерхан заплатит втридорога.

— Сомневаюсь, что Сизый позволит отправить её в эмираты, — как-то недовольно доносится сбоку. — Хотя, всё возможно. Щас они не договорятся с Буйным, этот отморозок откроет на него охоту. Прихлопнет всё равно. И даже если Сизый сбежит за границу, этот утырок отправится вслед за своей девкой.

— И нас положит, — веско заявляет молодой парень. — Сразу сказал Сизому, план хуйня. Бошки оторвут, вне зависимости от того, что будет с девицей. Хоть живой выпустим, хоть убьём, хоть продадим.