Надо мной склоняется Андрей.
Успеваю только простонать невнятное:
- Откуда ты?
Пытаюсь приподнять голову, но резкая боль в затылке заставляет откинуться назад. Слава богу, затылок опускается на что-то мягкое.
- Лежи, я скорую вызвал. Сейчас приедут. Как же ты так упала?
Не могу ничего ответить, сама не понимаю, как меня угораздило. Но точно знаю, что Игорь мог протянуть мне руку и подхватить – это я помню.
Лежать так - неудобно, больно и неловко. А ещё очень холодно. Наверное, даже боли от этого не чувствую.
Интересно, сколько времени прошло?
Пытаюсь рукой дотянуться до ног, чтобы оправить платье – наверное, задрался подол. Но Андрей перехватывает мою ладонь и крепко сжимает.
- Все хорошо. Только не шевелись, пока скорая не приедет.
Согласно прикрываю глаза.
- Убрал от неё лапы! Быстро, я сказал!
Слегка поворачиваю голову.
На расстоянии пары метров крепкие ребята за плечи удерживают Игоря. Глаз у него оплывает, наверное, получил уже от кого-то. Скула, по которой я врезала тоже наливается краснотой. Вид, конечно, не парадный.
Игорь бьется, будто попал в паутину, извивается червяком. Пытается сделать выпад ногой, как в кадрили, чтобы дотянуться до Андрея и, хотя бы, пнуть. Куда там, ноги коротки!
Тут же получает тычок в бок за активные телодвижения.
- Андрей Константинович, мы его держим. – Виновато буркает один из парней.
- Я на вас в суд подам, - извивается и воет Игорь. – Вы права не имеете!
- Подальше отведите, танцора этого, – рявкает Андрей. – Не дай бог еще дотянется.
- Отпустите, быстро! Это незаконное удержание. Вы мне ответите! Вы сядете у меня все, я сейчас позвоню кому-надо!
- Ваш звонок очень важен для нас, даже интересно, кого набрать собираешься. – Саркастично говорит Андрей. – Придерживаем тебя пока, чтобы глупостей не натворил. А то вон какой бодрый и агрессивный.
Со стороны дороги раздаётся вой сирены.
- Потерпи немного, скоро всё будет хорошо. – Андрей рукой проводит по моим волосам.
Прислушиваюсь к ощущениям в теле и морщусь:
- Голова болит.
- Ничего, у вас в травматологи хорошие ребята, разберутся.
Ко мне уже бегут фельдшеры скорой. Пока полненькая женщина меня осматривает, Андрей о чём-то шепчется с высоким мужчиной – рассказывает, что произошло.
- Пустите меня к жене, - на фоне верещит Игорь.
Удерживающие его парни вопросительно смотрят, но я отрицательно мотаю головой. При одном взгляде на бывшего мужа перед глазами мельтешат мушки и накатывает тошнота. Если бы его не было, я бы, наверное, сама встала.
- Уведите его подальше, - согласно кивает Андрей. – Сейчас им займутся.
- Что с ним будет? – шепчу, пока меня перекладывают меня на каталку. Каждое движение отдаётся болью в голове.
- Ничего особенного. – Андрей недовольно морщится. – Побеседуют и отпустят. Рановато все получилось, но он сам виноват, слишком форсировал события.
- Что он хотел от меня? – спрашиваю и морщусь. Каждое слово отдаётся тупой болью.
- Все на тебе записано... Понял, что не провести, как раньше. При разводе не обдурить. Решил по-другому действовать. Без денег-то он не сбежит.
- Только у меня ничего нет.
Андрей не успевает ответить.
- Кто-то едет с пациенткой? – спрашивает фельдшер.
- Я! – Хором отвечают Андрей и Игорь. Последний снова делает движение, чтобы вырваться.
Фельдшер устало потирает лоб, а Андрей добавляет:
- Нет, я еду. У этого... субъекта, сейчас будут дела другого плана.
- Не надо, - прошу я, - Дениса надо с кем-то оставить.
- Не беспокойся, всё решим.
Еще одна машина останавливается рядом, в этот раз без мигалок. Оттуда выходит несколько людей в форме и балаклавах. Выглядит это, как в каком-то третьесортном боевике, где сэкономили на спецэффектах и актёрах, зато не поскупились на костюмы. Никто не трясёт оружием, не командует. Просто выходят спокойно и направляются к скорой помощи.
Носилки со мной, как по команде, перестают втаскивать в машину.
Даже мне хочется поднять руки. Так, на всякий случай... И я благодарна коллегам, что не поддались этому малодушному порыву и не бросили меня на землю.
Один из людей в балаклавах приветственно машет Андрею. Наверное, старший.
- Дядя Сережа, просил ведь интеллигентно и тихо. – Устало произносит Андрей и тут же проводит мне тыльной стороной ладошки по щеке. – Погоди, я сейчас. Надо с ребятами поговорить, пусть забирают твоего, - делает кивок в сторону бывшего мужа, - на доверительную беседу.
Сотрудники скорой, поняв, что маски-шоу устроено не в мою честь, спешно устанавливают носилки в машину.
Последнее, что я слышу перед тем, как закрываются двери скорой:
- Ну что, Андрюха, будем вязать?
Это звучит так буднично, что я даже не возмущаюсь тому, что Андрей остается на улице. Что за человек этот психолог-журналист? Если с ним так по-свойски общаются явно непростые ребята.
Я устала от вранья. Устала от непредсказуемости и недосказанности.
Голова гудит и раскалывается. Больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы там поселилась кристально-чистая морозная свежесть, как в рекламе белья.
Мне очень нужно спокойствие!
47. Мамой клянусь!
И я получаю долгожданное спокойствие в больничной палате. Наверное, потому что я погружаюсь в состояние сонной амебы и подозреваю, что мне вкололи обезболивающее, которое оказывает на меня и седативный эффект.
Смутно помню, как меня принимали, и кто осматривал. Кажется, коллеги звонили Гуляеву, он распорядился срочно выделить мне отдельную палату и уложить, как королеву.
В памяти остаётся только информация о том, что у меня небольшое сотрясение, зато руки-ноги целы.
Не успеваю уснуть, как уже началось традиционное утреннее – давление, таблеточки... Милая молодая медсестричка, кажется, мне знакомой, но даже под пыткой я не смогла бы вспомнить её имя.
Как только она уходит, вновь проваливаюсь то ли в сон, то ли в забытье.
Прихожу в себя от того, что кто-то гладит меня по щеке. Слишком смело для главврача или он, действительно, меня так ценит?
- Олег Альбертович... – бормочу сквозь пелену, - сейчас встану и приступлю к работе.
- Милая, ты проснулась. Как ты? – Нежно звучит рядом.
Широко распахиваю глаза и в ужасе зажмуриваюсь. Рядом со мной сидит не Гуляев, а... Игорь!
Сил у меня немного, но я в ужасе забрасываю голову назад, несмотря на то, что затылок тут же отзывается тупой болью.
- Ты... – Шепчу изумленно и задаю главный интересующий меня вопрос. - Где Денис?
- Денис у твоей соседки, с ним все хорошо.
- Но ты... Почему ты здесь?
На самом деле, Игорь смотрится очень органично в стенах травматологии. Рука подвязана, лицо в лейкопластыре. Подозреваю, что он налепил его везде, где только мог, для пущего эффекта.
- Прости, я не мог забрать Дениса. Давал ценные показания. – Говорит это с плохо скрываемой гордостью. - А сейчас пришёл раны обработать, побои снять и вот, тебя навестить. Как ты, родная?
Его голос лучиться искренним сочувствием, да сам он под лейкопластырем сияет, как начищенный медный таз.
- Какие ещё побои? – С опаской интересуюсь.
- Увечья, которые мне нанёс твой... персонаж. Эх, Лиля, Лиля... Как ты могла!
- Лучшая защита – нападение? Ты так решил действовать?
- Пусть отвечает за то, что сделал. Я ведь и не знал, что ты с ним спелась. Но я всё готов простить.
- Ты? Готов меня простить?
Если бы я не боялась, что мне станет больно от смеха, то расхохоталась бы ему в лицо. Только по оскорблённому виду бывшего супруга вижу, что он вовсе не намерен шутить.
- Я ещё думаю, откуда Шереметьев про меня всё знает. Эх, Лиля, Лиля... – Он произносит моё имя с таким разочарованием, будто я избила и ограбила старушку. – А ты ведь всё ему про меня рассказывала.
