Последняя песня - Спаркс Николас

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

— Насчет всего.  

         Он осторожно положил руку ей на плечо.    

— Думаю, твоим первым шагом будет разговор с ним.                                                                                                                                                     

— С кем?

— С Уиллом. Помнишь, вчера вы прошли мимо дома? Я смот­рел на вас и думал, как хорошо вы смотритесь вместе.

— Но ты даже не знаешь его! — потрясенно прошептала Ронни.

— Не знаю. Зато знаю тебя.

Отец нежно улыбнулся.

— И вчера ты была счастлива.

— А если он не захочет со мной говорить? — расстроилась Ронни.

— Захочет.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что видел вас, и он тоже выглядел счастливым.

Стоя у мастерской «Блейкли брейкс», Ронни думала только об одном: «Я не хочу этого делать». Она не хотела видеть его... только, если честно, на самом деле хотела... и знала, что иначе просто не выдержит. Она была несправедлива к нему, и он по меньшей мере заслуживал того, чтобы знать о ее разговоре с Эшли. Он ведь несколько часов прождал у ее дома, верно?

Кроме того, нужно признать, что отец прав. Ей было хоро­шо с Уиллом. И весело. По крайней мере насколько может быть весело в подобном месте. Он явно выделялся среди всех парней, которых она знала. И дело не в том, что он играл в волейбол и обладал телом атлета и что был куда умнее, чем казалось с пер­вого взгляда.

Он ее не боялся.

Слишком много парней в наши дни считают, что достаточ­но быть вежливым, и любая девушка падет к их ногам. Да, это, конечно, имеет значение. Но быть милым и славным еще не оз­начает, что за это она позволит вытирать об себя ноги. Уилл слов­но говорил: «Я такой, и это мне нравится. Я хочу испытать эту радость и разделить ее с тобой одной. Из всех моих знакомых ты одна не похожа на других».

Слишком часто, приглашая ее на свидание, парень не знал, что делать и куда идти, вынуждая ее самостоятельно принимать решения. В этом было что-то инфантильное и жалкое. Уилла никак не назовешь слабым и безликим, и ее это в нем привле­кало.

Но означало также, что это она должна сделать первый шаг к примирению.

Набравшись храбрости, на случай если он все еще сердится, она вошла в вестибюль. Уилл и Скотт работали в яме под маши­ной. Скотт что-то сказал Уиллу, тот повернулся и увидел ее, но не улыбнулся. Молча вытер руки ветошью и направился к ней, остановившись в нескольких шагах. Лицо его было непроница­емым.

— Что тебе нужно?

Не то начало, на которое она надеялась. Впрочем, чего еще ожидать?

— Ты был прав. Вчера я ушла с игры, когда Эшли сказала, что я твой последний объект. Она также намекнула, что я дале­ко не первая. И что ты водил меня в «Аквариум» и на рыбалку специально: трюк, который используешь с каждой новой девушкой.

Уилл продолжал смотреть на нее.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

— Она лгала.

— Знаю.

— Так почему ты оставила меня сидеть у твоей двери несколько часов? И почему ничего не сказала вчера?

Она заправила прядь волос за ухо, ощущая прилив невыра­зимого стыда.

— Я была расстроена и рассержена. И хотела тебе рассказать, но не успела — ты уже ушел.

— Хочешь сказать, это я виноват?

— Вовсе нет. Тут творится много такого, что не имеет к тебе никакого отношения. Последние несколько дней мне трудно пришлось.

Она нервно пригладила волосы. В мастерской было так жарко!

Уилл несколько минут обдумывал сказанное.

— Но почему ты сразу ей поверила? Ты даже ее не знаешь!

Она закрыла глаза. Почему? «Потому что я идиотка. Потому что следовало бы доверять собственным инстинктам, там где речь шла о такой, как Эшли».

Видя, что она не собирается отвечать, он сунул большие паль­цы в карманы.

— Это все, что ты хотела сказать? Потому что мне нужно ра­ботать.

— Я также хотела извиниться. Прости, я слишком резко от­реагировала, — тихо произнесла она.

— Вот именно! — кивнул Уилл. — Ты вела себя просто глу­по! Что-то еще?

— Еще хотела, чтобы ты знал: вчерашний день был классным! Ну... если не считать конца, разумеется.

— О'кей.

Она не совсем поняла, что означает его ответ, но когда он коротко улыбнулся, немного расслабилась.

— Это все, что ты можешь сказать, после того как я прита­щилась сюда только затем, чтобы извиниться? «О'кей»?!

Вместо ответа Уилл шагнул к ней, и тут события стали раз­ворачиваться слишком быстро и словно помимо воли обоих. Они не успели ничего сообразить. Только секунду назад он стоял в шаге от Ронни, а в следующую уже притянул ее к себе и поцело­вал. Его губы были мягкими и поразительно нежными. Может, он застал ее врасплох, но она ответила на поцелуй, короткий и не похожий на те, исступленные, страстные, выжигающие душу поцелуи, принятые в нынешнем кино. Но она все равно была рада, что это произошло, потому что в глубине души именно это­го и хотела.

Когда он отстранился, щеки Ронни пылали. Его лицо было добрым, но серьезным, и в нем не было ни малейших признаков слабости.

— В следующий раз, когда обозлишься на меня, не замыкай­ся. Говори сразу. Не люблю я игр. И кстати, я тоже здорово про­вел время.

Возвращаясь домой, Ронни никак не могла обрести равно­весие. Проигрывая в памяти сцену поцелуя, она по-прежнему не могла понять, как это вышло. Но ей понравилось. Очень понра­вилось. И тогда возникал вопрос: почему она сразу ушла? По ло­гике вещей они должны были назначить очередную встречу, но при виде Скотта, торчавшего с открытым ртом на заднем плане, самым естественным было бы чмокнуть Уилла в щеку и позво­лить ему вернуться к работе, но Ронни почему-то была уверена, что они увидятся снова. Возможно, очень скоро.

Она ему нравилась. Она не знала, как и почему это произо­шло, но она ему нравилась, и эта мысль поражала. Жаль, что нет Кейлы, с которой можно было бы обо всем поговорить. Конеч­но, можно позвонить ей, но это не одно и то же. И потом, она сама не знала, что скажет. Просто хотела чтобы ее выслушали.

Когда она подходила к дому, дверь мастерской распахнулась и оттуда появился Джона. Сощурившись на солнце, он подался к крыльцу.

— Привет! — окликнула Ронни.

— Ой, привет, Ронни! — воскликнул мальчик и побежал к ней. — Можно задать тебе вопрос?

— Валяй!

— Хочешь печенье? –

— Что?

— Печенье! Вроде «Орео». Хочешь?

Она не совсем понимала, к чему он клонит, потому что мыс­ли Джоны текли ни перпендикулярно, ни параллельно ее соб­ственным.

— Нет, — осторожно ответила она.

— Как это можно не хотеть печенье?

— Просто не хочу.

— Ладно.

Он взмахнул рукой.

— Скажем, ты хотела печенье. Предположим, просто уми­рала, хотела печенье. И печенье лежало в буфете. Что бы ты сде­лала?

— Съела бы печенье? — предположила она.

— Совершенно верно! — щелкнул пальцами Джона. — Имен­но это я и говорю.

— Что именно?

— Что если хочешь печенье, то пойди и возьми. Вполне ра­зумно.

Вот оно что?! Теперь понятно!

— Позволь предположить, что па не разрешил тебе брать пе­ченье.

— Не разрешил. Даже если бы я умирал с голоду, он и слы­шать ничего не хочет. Говорит, что сначала нужно съесть санд­вич.

— А ты считаешь это несправедливым.

— Ты сама сказала, что взяла бы печенье, если бы захотела. Я не маленький и сам могу принимать решения.

Он серьезно уставился на нее.

Ронни прижала палец к подбородку.

— Хмм... теперь я вижу, почему это так тебя беспокоит.

— Все равно нечестно! Если он захочет печенье, пойдет и возьмет. Но для меня это правило не существует. Ты сама сказа­ла, что это несправедливо!

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70