Супергерой для Золушки (СИ) - Сокол Лена

— Чем он тебе так приглянулся? — Поинтересовался Руслан, занявшись своими пленками.

— Просто смотрела на всех прохожих. — Выпрямилась, вглядываясь в черно-белое изображение. — Его нет нигде. Он будто прошел и растворился. Другие появляются сначала в объективе одной, затем другой, третьей. А он, как и Нина, будто исчез. Шел прямо по дороге между ларьком и станцией. Внутрь не заходил, обратно не разворачивался, на пути к парку его не вижу. Словно специально вильнул, зная охват камер. Если это он, то они встретились где-то в районе ларька. Ищите. Ищите еще.

И мы все принялись отсматривать километры пленки заново.

— Дай мне стоп-кадр. — Указала пальцем.

Олег нажал на паузу и максимально увеличил нечеткое изображение. Мужчина среднего роста и веса, неторопливая походка никуда не спешащего человека, спокойная расслабленная. Теперь он замер к нам боком и не двигался. Невозможно было разглядеть лица, но вот очертания одежды, его головной убор (кепка?), что-то закрепленное на поясе…

— Если это он. И если шел за ней… — Прочистив горло, прошептал Руслан.

— Скажи-ка нам, Грин, что ты видишь? — Спросила, чувствуя его дыхание рядом.

— Похоже на… форму. — Поворачивая голову то под одним, то под другим углом, произнес он. — Могу ошибаться, но очень похоже…

— Вот и мне, кажется, не померещилось. Ребят, можно сделать картинку четче?

Глава 13

— Все нормально, ногу не натерла? — Артем заботливо подхватил меня под локоть.

Выпрямилась, стараясь удержать равновесие.

— Нет, просто не могу припомнить, когда в последний раз ходила по бордюру. И ходила ли вообще.

— Нормальное у тебя детство было, — хмыкнул он.

— Весьма своеобразное. — Перепрыгнула на следующую полоску из бетона.

— Так чем же ты занималась, пока другие дети набивали шишки, лазая по деревьям, играли в казаков-разбойников и не вылезали из моря?

— Книги читала. — Подумала и добавила. — Много книг.

— Интересно. — Кажется, Артем обдумывал услышанное.

Мы шли вдоль по улице Мира в плотных сгущающихся над головой сумерках. Откуда-то из кафе доносилась живая музыка и запах шашлыков.

— А ты? — Моя рука нечаянно коснулась его руки.

— Что я? — Прикинулся он.

Улыбнулась, спрыгивая с бордюра на дорожку.

— Ты ведь мне обещал рассказать о себе. Думаешь, почему я согласилась с тобой прогуляться до парка? Не только ведь из-за того, чтобы пройтись маршрутом Нины Алтынцевой.

— Вообще-то, да. — Артем провел пальцем по козырьку кепки и посмотрел на меня. — Интересно же, если они вместе отошли от ларька и двинулись к парку, то, как ему удалось: во-первых, уболтать ее пойти с ним, во-вторых, умело обойти зоны охвата камер. — Рассмеялся, получив ощутимый тычок в предплечье. — А про меня… Ну, что тут расскажешь? Родился и вырос здесь. Учился в Москве, потом вернулся. Занялся бизнесом, потом с ним случились проблемы. Большие такие, хорошие проблемы, из-за которых я лишился всего. — Он развел руками, показывая, что относится к этому с легкостью, но глаза не лгали — ему было горько вспоминать о прошлом. — Вот теперь тихонько встаю на ноги. Почему газета? Из-за образования, а еще из-за сестры — она фотограф. Нашла там себе применение.

— И это все причины?

Гринев замолчал, улыбаясь, кажется, самому себе.

— Ну…

Мы приближались к автостанции. Здание вокзала было хорошо освещено, вокруг сновали люди, и, надо было заметить, ничуть не меньше народа, чем днем.

— Ты же вроде как народный мститель у нас. Так тебя называют.

— Правда? — Ничуть не смутился.

Над морем, вдалеке, сиял потрясающий красоты закат, некоторые туристы подтягивались к набережной, чтобы снять его на свои фотоаппараты, местным же не было никакого дела — через дорогу, где был проложен путь к берегу, они сидели на скамейках, уткнувшись в свои телефоны.

— Да. Ты же охотился за мэром? Нужно ведь было собрать материалы, сделать те сенсационные фотографии… А прокурора, говорят, ты, вообще, подставил специально.

— А как иначе? — Темные брови почти коснулись друг друга от напряжения, множащего складки на лбу. — Принеси я доказательства по прокурору вам, стали бы вы заниматься этим? Вряд ли. — Мой спутник посмотрел на темнеющее небо. — Знаю, что никто бы и пальцем не пошевелил, проходил уже. — Горько усмехнулся. — И все правильно, никто не хочет терять свою работу, связываясь с такими, как они. А с мэром… с ним у меня были свои счеты.

— Вот как чувствовала, что ты не просто так этой газетой занялся!

— И зря, наверное. — Гринев вскочил на бордюр вместо меня и, аккуратно ставя ноги одну за другой, чтобы не качаться, продолжил движение вперед. — Плохое было вложение денег. Те же нервы, что в любом бизнесе, та же опасность. Особенно, если задеть не тех людей.

— Значит, ты журналист по образованию?

— Было дело. — Взмахнул руками, качнулся и спрыгнул вниз, ко мне. — Тоже в детстве любил книжки читать. Выучился на магистра по стратегическим коммуникациям, а потом бизнес меня затянул с головой. Большие деньги, красивая жизнь, провел сделку — хоть ни хрена не делай полгода, просто живи, но ведь азарт. Заработать еще больше, жить еще лучше, а, значит, риск увеличивался. Слушай, — Артем взял меня за руку и потянул к ларьку. — Мороженое будешь?

— Ой, — топая за ним, будто на буксире, поморщилась. — После того ведра, которое со психу чуть целиком не оприходовала, мне на него уже смотреть не хочется.

— Давай тогда шоколадные вафли. М? — Обернулся ко мне, подтаскивая к лотку. — Ва-а-рь, соглашайся. Ну?

— Мужчины обычно не такие сладкоежки. — Усмехнулась, заметив мольбу на его лице. — Ну, ты даешь. Ладно, бери, составлю тебе компанию.

— Курить бросаю, — пояснил он, расплачиваясь с продавцом. — Сладкое на дух раньше не переносил, а теперь вот крышу сносит, особенно если конфеты вижу.

— Хорошо, что ты физически активен, — взяла вафлю, покрытую толстым слоем глазури, — иначе быстро разнесет.

— Смотри, — отвлек меня, указывая вдоль по улице. — Все убийства совершались в период с десяти вечера до часу ночи. Значит, примерно в такое же время. Жутко, да? Особенно в парке, наверное. Пошли, проверим.

Замерла, разглядывая улицу:

— Прохожие, велосипедисты, туристы. Слишком много людей. Даже вниз по дороге, на пути к злосчастному парку.

Мы двинулись дальше.

— Где будем искать его?

— Не знаю. — Проводила взглядом прошедших мимо полицейских, носильщика с багажом, приезжих с чемоданами. — Шум нам поднимать нельзя. Но проверить всех здешних необходимо.

— Думаешь, отправить сюда кого-нибудь завтра? Группу для наблюдения. Подсадную утку? Если он сам мент, то нельзя вызывать подозрений. Это урод знает, что его ищут, действует осторожно и может затаиться.

— Или наоборот, — откусила большой кусок мягкой вафли, — ведь промежутки между убийствами сокращаются. Он мучим жаждой крови. И считает, что останется безнаказанным. Ему хочется убивать так же, как тебе хочется сладкого. Сейчас же, немедленно, срочно. И голод настолько силен, что почти невозможно сдерживаться.

— Так как будем действовать? — Спросил Артем, обгоняя меня.

— Обговорим завтра и решим на планерке. Ребята уже собирают информацию на всех сотрудников вокзала.

— Внедри меня, Варя. — Гринев казался совершенно серьезным, предлагая подобное сумасшествие. — Переодень бомжом, похожу, повынюхиваю.

— Вот ты неугомонный, — рассмеялась, чуть не поперхнувшись, — да тебя местные попрошайки мигом вышвырнут, у них, небось, вся территория поделена. Зачем тебе лезть на рожон, Грин?

— Не называй меня так. — В голосе послышалось возмущение.

Остановилась прямо под фонарем, над которым нависали мощные ветви деревьев.

— А, может, мне нравится? — Посмотрела на него с вызовом.

— Тогда называй. — Улыбнулся, выбросил пакет из-под вафель в мусорку и повернулся ко мне. — Так что? В парк? На море? Или к машине и отвезти тебя домой?