Не любовница (СИ) - Шнайдер Анна

И как он будет обходиться без неё во время новогодних каникул? Первого января Михаил вместе с детьми и женой улетал на горнолыжный курорт — специально выбрал такой вид отдыха, чтобы Маша больше активничала и сбросила вес. Алмазов с радостью отказался бы от своего билета, но отпускать Таню с детьми в этом случае было чревато гибелью всех троих. Одно дело: море, бассейн и отдых для тюленей, когда целыми днями лежишь и загораешь, другое — лыжи или другие виды спорта. Таня может не справиться, перепутать трассы, забыть в номере что-нибудь важное из экипировки, или даже банальное — решит сделать опасное селфи, а Маша её в этом поддержит. Нет, Михаилу нужно было контролировать ситуацию, поэтому остаться в городе он не мог. Да и…

Алмазов отлично понимал, что злоупотреблять ситуацией не стоит. Сейчас Оксана не задаёт вопросов, не интересуется, зачем ему всё это нужно и по какой причине он по-настоящему навязывает ей собственное общество. Но это временно. Его секретарь не малахольная дурочка, и все неприятные вопросы она задаст, как только наберётся смелости. Ну и как только окончательно уверится в том, что Михаил наглеет всё сильнее. Пока у него было впечатление, что Оксана думает: это ненадолго. Сегодня приехал, но больше не приедет. Сколько ещё она сможет обманывать себя подобным образом? Явно не дольше пары раз.

Поэтому Михаилу нужно было подготовиться к разговору. К серьёзному разговору, который позволил бы ему общаться с Оксаной. Просто общаться, без постели. Правда, как именно ей объяснять всё, что он чувствует, опуская слишком уж интимные детали, Михаил пока не представлял.

Домой он приехал около одиннадцати. И когда уже снял обувь и пальто, в коридор, виляя бёдрами, вышла Таня в полупрозрачном сиреневом пеньюаре такой откровенности, что Михаилу на мгновение показалось — он не домой пришёл, а в бордель.

— Сдурела? — прошипел Алмазов, оглядывая фигуру жены. Идеальную, да. Но для него — ни капли не соблазнительную, и уже давно. — Ты где находишься? А если Юра или Маша выйдут воды попить? Иди в ванную, немедленно! И халат накинь!

Таня будто не слышала, подскочила к нему и повисла на шее, пытаясь дотянуться до губ.

— Миш, Мишенька… — тёрлась о тело, и Михаил изо всех сдерживался — желание… нет, не трахнуть жену, а оторвать от себя и кинуть в стену, было почти непреодолимым. Ну сколько Таня ещё будет пытаться соблазнить его? Поговорили ведь недавно, Алмазов ей всё озвучил — и про своё нежелание налаживать отношения, и про развод. Но нет, жена до сих пор продолжала цепляться за мечту забеременеть от него. Конечно, отличный способ «решить» проблемы — ещё как минимум лет восемнадцать после подобного финта Михаил будет привязан к Тане. У неё останутся и комфорт, и деньги, а на всё остальное жене откровенно плевать.

— Отцепись от меня, — почти неслышно рявкнул Алмазов, опасаясь разбудить детей. Юра наверняка переживёт эту картину, а вот Маша… — Серьёзно, Тань, не доводи до греха. Ты реально достала уже!

— Я думала, от тебя будет пахнуть женщиной. — Она вновь, как обычно, игнорировала все желания, кроме своих. — Думала, ты был с кем-то, поэтому и уехал от нас в выходные. Никогда раньше не уезжал. Но от тебя ничем не пахнет…

— Зато от тебя воняет! — шикнул Михаил уже громче и всё же оторвал Таню от себя. — Надушилась так, что п**ец. Хватит!

Она пыталась ещё что-то говорить, но Алмазов быстро сбежал от жены в свою комнату и тщательно закрыл дверь. Чертыхнулся, вспомнив, что с прошлого проникновения так и не поставил нормальную щеколду, но понадеялся, что всё же был достаточно красноречив и Таня не повторит прошлых ошибок, и пошёл в душ.

Через полчаса Михаил уже ложился, вновь пребывая в благодушном настроении — вода смыла впечатления от стычки с женой и возродила мысли об Оксане. И уснул он, думая о ней и улыбаясь блаженной улыбкой влюблённого по уши мальчишки.

Глава 49

То, что ему приснился эротический сон, было совсем не удивительно. Мало того, что давно не было женщины, так ещё и постоянно приходилось сдерживаться, находясь рядом с Оксаной, вот и… сорвало крышу.

Михаилу снилось, что она здесь, рядом с ним, причём он отлично понимал: это сон, это не может быть правдой. Но при этом ничего не мешало Алмазову медленно снимать с Оксаны одежду, любуясь изящным телом, белеющим в полумраке комнаты, целовать каждый миллиметр обнажённой кожи, играть сосками — во сне они были нежно-розовыми и торчали так, что удержаться было невозможно. Михаил обводил их языком, покусывал, спускался ниже, к пупку, обводил языком и его, а затем ещё ниже, к тёмным кудряшкам между ног. Перебирал их ладонью, сжимал клитор, ласкал влажные складочки, пальцами вонзался внутрь невыносимо желанного тела. И дурел от счастья и восторга…

Оксана неожиданно опрокинула его на спину, и у Михаила перехватило дыхание, когда она ртом насадилась на его давно напряжённый член, да так решительно и быстро, что Алмазов едва не кончил сразу. Застонал, сдерживаясь, пока Оксана работала языком и головой, задавая какой-то совершенно бешеный ритм, а потом, выпустив его изо рта с громким чмоком, неожиданно приподнялась и села сверху, впуская во влажную и горячую глубину. И задвигалась.

Михаил обхватил ладонями её бёдра, поддерживая и направляя, и от несоответствия их размера с собственной фантазией — слишком они были широкими и плотными, Оксана не такая! — внезапно проснулся.

Всё тут же рассыпалось, разлетелось, как замок из песка. Не было никакой Оксаны — была Таня, которая прыгала на нём, всхлипывая и постанывая, и Михаил, когда разобрал эту картину сквозь полумрак ночной комнаты, пришёл в такую ярость, что прежде, чем скинуть жену с себя, сжал кулаки, пытаясь успокоиться — опасался прибить.

Через мгновение он приподнялся и снял Таню, отсадив в сторону, и процедил ей в лицо, обхватывая его ладонями:

— У тебя совсем нет гордости, да? Какого хрена ты постоянно лезешь ко мне в постель? Я тебя терпеть не могу, ты понимаешь это?

— А я люблю тебя, Миш… — жалобно прошептала Таня, начиная плакать, и Алмазов фыркнул.

— Прекрати, ты вообще не знаешь, что такое любовь. Сейчас ты просто мечтаешь забеременеть. Решила изнасиловать меня, пока я сплю, оригинальное решение. Обычно всё наоборот: мужики девок насилуют, мужики и в браке чаще изменяют, но у нас вот всё не так с тобой.

— Миш… — Жена подняла руки и обняла его, из-за чего Михаил поморщился, отдёрнул ладони от лица Тани и, с силой отцепив от своих плеч её цепкие клешни, злобно прошипел:

— Даже если ты, сука, забеременеешь, я заставлю тебя сделать аборт. Х** тебе, а не ещё один ребёнок!

— Миша! — взвизгнула Таня с ужасом, но он, не обращая внимания на её трепыхания, продолжал, стремясь сделать жене как можно больнее — чтобы прекратила свои попытки «наладить отношения»:

— Я не позволю тебе ни забеременеть, ни родить. И глотать беременность от другого мужика я тоже больше не буду. Если залетишь — отправишься на выскабливание. Если ещё полезешь ко мне — я подам на развод сразу, а с Машей разбирайся сама, ты же год назад кричала, что она не моя дочь.

Таня настолько побледнела, что это было видно даже в темноте.

Но теперь она наконец-то заткнулась и продолжала молча слушать то, что Алмазов ей говорил.

— Будешь вести себя нормально и перестанешь лезть ко мне — тебе останется и квартира, и сумма на содержание. Ну а нет — с голой жопой отсюда вылетишь в лучшую жизнь. Я же тебя как мужчина никогда не устраивал, найдёшь себе другого, лучше будет и е**ть, и обеспечивать. Какой вариант тебе больше нравится? А, Тань?

Она по-прежнему молчала, только дрожала и дышала прерывисто, с присвистом. И когда Михаил уже начал думать, что жена так и не ответит, и собирался выставлять её из комнаты, Таня прошептала, глотая слёзы:

— Миш, я действительно очень жалею обо всём. Я поступала глупо и подло, я сама разрушила наш брак, убила твою любовь ко мне. Но, пожалуйста, дай мне шанс всё исправить. Хотя бы ради детей.