Лед нашей любви - Лавьер Мия

– Да, очень. Но он дал понять, что я ему не нужна, – ее голос задрожал, она была готова заплакать.

Я сделала шаг к ней навстречу и заключила в объятия.

– Стефан часто говорит полную ерунду, уж я-то знаю, поверь. Он в действительности так не считает. Ты дорога ему, Лив. Просто дай ему еще один шанс и выслушай.

Дверь на балкон снова распахнулась, на этот раз это был Микаэль.

– Милая, я собираюсь тебя украсть. Ты помнишь о моих планах на вечер?

Мои щеки тут же покраснели от воспоминаний, как Мик обещал меня трахнуть.

– Беги, – улыбнулась Лив. – Кто я такая, чтобы удерживать тебя от горячего секса, – засмеялась подруга, заставляя меня покраснеть еще сильнее.

– Прости, – пискнула я, когда Фостер практически закинул меня на себя.

Микаэль

Целовать Еву я начал еще в коридоре, придавив к стене и пытаясь нашарить в своем кармане ключ-карту, не отрываясь от ее губ.

– Давай я помогу, – промурлыкала она, запуская руку в карман моих джинсов.

Вместо поиска злополучного ключа, Ева провела пальцами по моему уже твердому члену, заставляя меня потерять голову еще сильнее.

Сжалившись надо мной, она наконец-то выудила из кармана карту.

Мы продолжили целоваться, двигаясь по комнате словно в танце, пока добрались до кровати.

Я оторвался от губ Евы, чтобы как можно быстрее освободить ее от одежды и насладиться прекрасным телом.

Она хихикнула, от того насколько быстро я пытался справиться с нашей одеждой.

– М-м-м… тебе, значит, смешно, Ева, – с вызовом спросил я. – Повтори, что я тебе обещал?

Она снова захихикала и сквозь смех спросила:

– Трахнуть меня?

– Именно, – почти прорычал я возле ее губ.

А затем я разворачиваю ее к себе спиной и толкаю на кровать, чтобы она оказалась на животе. От неожиданности визг срывается с ее губ, когда она оглядывается на меня через плечо.

– Ч-что ты задумал? – ее дыхание срывается от возбуждения.

– То, что и обещал, моя милая.

Ее дыхание прерывается, а глаза слегка закатываются в предвкушении. Оказавшись сзади, кладу руку ей под живот и поднимаю так, чтобы она оказалась на коленях.

– Теперь тебе не так смешно, Ева? – я склонился над ней и прошептал ей в ухо.

Мой возбужденный член упирался в ее упругую попку.

Она дрожала от предвкушения.

Обхватив свой член, я провел им вверх и вниз возле ее входа, и она задрожала еще сильнее.

– Ми-и-ик… – умоляет она меня.

Я хватаю ее за бедро и вхожу одним движением.

Мы стонем одновременно, соединяясь.

Мало. Мне всегда будет мало. Я становлюсь чертовски жадным, когда дело касается Евы. Чертовым собственником, что было мне совсем не свойственно.

– Господи, – снова стонет она.

– Мне нравится, что ты считаешь меня своим богом, – хмыкаю я, наклоняясь к ее спине, чтобы оставить дорожку из поцелуев.

А затем я беру Еву за волосы, чтобы потянуть на себя.

Она охает и замирает.

Угол проникновения, должно быть, неудобный, но Ева ничего не говорит, полностью отдавшись этому чувству.

Я двигаюсь резкими толчками. От каждого движения она сладостно стонет, каждый раз почти подводя меня к краю. Но я не готов закончить так быстро.

Резким движением выхожу из нее и переворачиваю на спину, нависая сверху.

Ее глаза, затуманенные возбуждением. Это самое прекрасное, что мне доводилось видеть.

Господи, как же я люблю эту девушку.

Ева тянется к моим губам, и я с радостью отвечаю на поцелуй, снова входя в нее до упора, пока ее спина не выгибается подо мной.

Моя рука скользит вниз между наших тел, пока не останавливается на ее чувствительном бугорке.

– Ты готова, милая?

– Д-д-да, пожалуйста… – сладко тянет она.

Ускоряя темп, я продолжаю ласкать ее, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Я замечаю, как Ева закусывает губу, безрезультатно стараясь сдержать стоны. А затем она взрывается. Я держу ее нежно, пока не закончится ее оргазм, и следом тоже кончаю.

Я лежал, перебирая пряди Евы, пока она сладко спала, устроившись на моей груди.

Разделить с ней лед, выступать и завоевывать награды – то, чего мне хочется. И как бы я ни любил хоккей, но это не мой путь в этой жизни.

Мне всегда было страшно его бросить только из-за отца. Ведь это мечта всей его жизни: увидеть, как я играю в Канадской хоккейной лиге и как беру золото на Олимпиаде. Но стоило мне один раз выйти на лед с Евой, как я перестал понимать, как мог жить без этого так долго.

Я уже думал об уходе из команды. Наверное, пора это сделать. В конце сезона. Как раз будет время подготовить к этому Джоэла морально.

После долгого и утомительного перелета Торонто встретил нас серым дождливым небом.

Я всегда любил дождь.

В Торонто дождь – это нечто большее, чем просто вода, льющаяся с неба. Дождь всегда преображает город, стирает грани между людьми и природой и делает все вокруг более живым и ярким.

Кажется, весь город замирает, чтобы насладиться этими мгновениями.

Я смотрел, как вода стекает по огромным стеклам главного терминала аэропорта, где мы ждали автобусы.

Ева куда-то отошла с Риверс, а я продолжал любоваться тем, как капли дождя танцуют свой завораживающий танец на окнах, создавая неповторимые узоры и картины. В каждой капле отражался свет фонарей, превращая ее в маленькую частичку волшебства.

В такие моменты Торонто становится особенно красивым. Люди уже, наверное, спешат на работу с зонтами, превращая улицы города в огромное море разноцветных куполов.

Вот бы сейчас оказаться снаружи. Вдохнуть этот сладкий воздух, который бывает только во время дождя: свежий и чистый, наполненный частичками грозы.

Да, видимо, я и правда типичный деревенский парень, которого волнуют такие мелочи.

Ева

До отборочных оставалось не больше недели. С каждым днем Елена становилась все жестче, вела себя почти как армейский командир. Нещадно гоняла нас по льду и отчитывала за каждый промах, вот как сейчас:

– Это что за руки, Мик? Они должны грациозно и плавно изгибаться, а не болтаться как непонятно что, – тренер скользила вокруг нас, пока мы уже раз в восьмой прогоняли программу.

– Ева, ты должна смотреть на него с нежностью, вы показываете танец о первой любви. А у тебя взгляд дохлой рыбы.

– Это потому, что я уже ног не чувствую, – себе под нос, чтоб не услышала Елена, буркнула я.

– Это никуда не годится, – вынесла она вердикт, когда мы закончили финальный элемент. – Я не вижу отдачи, а поддержка вышла грязной. Вам бы срезали половину баллов. Еще раз! – рявкнула Елена.

– Нам нужен перерыв, хотя бы пятнадцать минут, – сказал Мик.

– Может, тогда сразу снимемся с соревнования? На исходную. Отдохнете, когда меня хотя бы чуть-чуть устроит результат.

Я уже собиралась ехать на исходную, но Микаэль не дал. Притянув меня к себе и упершись лбом в мой, спросил:

– Все хорошо, держишься?

– Да, давай заставим твою маму нами гордиться, – я быстро чмокнула его и заняла исходную позицию.

Зазвучали первые ноты песни «Someone you loved».

Микаэль грациозно заскользил по льду, выполнил дорожку шагов, переходя в спираль, и закрутился на одной ноге.

Я заскользила к нему, объезжая по кругу и протягивая к нему руки.

А дальше один из наших самых зрелищных элементов. Я скольжу к Микаэлю на полушпагате, затем, не вставая, троечный поворот и полушпагат назад. После этого Мик наконец-то обнимает меня, дальше мы скользим по льду под музыку вместе, набирая скорость.

Я затаиваю дыхание, когда Фостер подхватывает меня под талию и помогает оторваться ото льда, подкидывая в воздух. Я делаю три оборота, перед тем как приземлиться на одну ногу.