Цена прощения - Хилтон Марджери

Хорошо, хоть у Стюарта все нормально. Женится, и, конечно, на Рэчел. Они заслужили. Можно сказать, отвоевали у Джордана право на счастье. Он сказал это таким тоном, будто и не собирался препятствовать их браку. Как они уговорили его дать свое драгоценное благословение? Странно. Джордан никогда не отличался податливым или сентиментальным характером. И все же удалось.

Настроение было такое подавленное, что Герда не смогла заставить себя даже позвонить Стюарту, чтобы поздравить и пожелать счастья в семейной жизни. Она сидела, тупо уставившись в телевизор. Но спустя полчаса начался какой-то документальный фильм о жизни в Африке. Герда со злостью щелкнула пультом, нехотя встала и пошла к телефону. Как можно позволить себе опуститься из-за какой-то ерунды, когда вокруг столько страдания и нищеты?

Ответил Леон. Сначала она не узнала его голос. Он сказал, что сейчас позовет Стюарта. В трубке слышались громкие голоса, музыка, шум. Там, вероятно, уже вовсю отмечали счастливое событие. Раздался радостный и немного удивленный голос Стюарта:

— Да, точно. Мы уже празднуем. Завтра свадьба, улетаем на медовый месяц. Если, конечно, я не струшу в очередной раз. Как подумаю, что навсегда свяжу себя с этой маньячкой… Кошмар! А Джордан тебя предупредил? Я сказал ему, чтобы привез тебя завтра, если, конечно, ты свободна. Но он, по-моему, кинул какую-то дешевую отмазку типа «буду занят» и все такое. Хочешь поговорить с Рэчел? Она тут где-то ходит. У меня… Да выключит кто-нибудь эту чертову шарманку! Даже себя самого не слышу. Ты все еще там? Алло, Герда?

— Да, — слабо отозвалась девушка. — Не буду тебя отвлекать. Я позвонила просто пожелать тебе всего самого хорошего, счастья и…

— Да, да, понятно, спасибо. Ну где она? Только что ведь была здесь? Сказала, что вы с ней теперь что-то типа закадычных подруг стали. Наверное, поэтому от тебя ни слуху ни духу. Я ей сто раз говорил, что ревновать к тебе глупо. Ну вот, прошлой ночью она, что называется, взяла меня в оборот. Сам не заметил, как сделал предложение. Вообще-то веселенькие деньки у нас с тобой были, а? Просто агентурная работа. Рэчел, конечно, была в шоке, когда я ей все рассказал. Чуть не сделала из меня отбивную. Но если посудить, тогда это был единственный выход. В любом случае дело прошлое. Один Джордан все еще скрежещет зубами. Ведь ты уже забыла и не злишься на меня, правда? — Он замолчал, будто ожидая утвердительного ответа. Потом вдруг воскликнул с неожиданным воодушевлением: — Приезжай завтра. Посидим, потом пожелаешь нам доброго пути! Будет скромно, по-семейному. Кроме нас, только Джордан да старичок Леон. Он поедет с нами. Выпьем вместе на посошок. Приезжай?

— Нет, — ответила Герда надтреснутым голосом. — Не могу. Уезжаю на выходные. Но все равно спасибо. Желаю вам счастья и… буду молиться, чтобы ты как можно скорее… снова встал на ноги. До свидания и удачи.

Прежде чем он смог что-нибудь ответить, она бросила трубку и дрожащими руками закрыла лицо. Как у него все просто! Дело прошлое! Все забыла и не злюсь?! Герда без сил опустилась в кресло. Нет, это невыносимо. Еще одни выходные в одиночестве в пустой квартире. Нет, надо куда-нибудь уехать. Порывисто и судорожно, словно от этого зависела ее жизнь, она схватила рекламную газету и стала просматривать, какие туры предлагаются на выходные. Куда? Куда? Только не на море, не на южное побережье. Куда-нибудь, где еще не была…

На следующий день после полудня Герда отрешенно, не замечая вокруг суетящихся отдыхающих, уже бродила по оживленным улочкам Оксфорда. Позже ее, все такую же одинокую и задумчивую, встретило тихое золотисто-зеленое великолепие аллей оксфордского предместья. Она заказала номер в старинном отеле, который, казалось, уже века стоял на страже бархатистой свежести лугов, то там, то тут перемежающихся подлесками. Здесь почти физически ощущалось мирное дыхание старой Англии. На душе было легко и спокойно, будто прямо с серебристого закатного неба лилась едва различимая, чарующая и убаюкивающая мелодия забытой колыбельной песни.

Герда решила пробыть здесь как можно дольше. До слез не хотелось возвращаться в холодную пустую квартиру. А там уже целые сутки призывно разрывался телефон и через каждые два часа раздавались нервные звонки в дверь. По приезде ее ждала страшная новость. Ховард Дюррел умер.

В субботу утром, во сне в своей постели, с тихой улыбкой на лице, даже не подозревая, что никогда уже не проснется.

Когда первый шок прошел и дикая реальность достигла сознания, Герда дала волю слезам. Смерть в очередной раз доказала чудовищное в своей неопровержимости и безграничности превосходство. Ничтожные людишки, мы все чего-то ждем, к чему-то стремимся, на что-то надеемся, а потом приходит она и… Тишина, пустота, небытие…

Глава 9

Все кончено. Сейчас приедет такси. Осталось только закрыть чемодан и ждать. Через несколько часов она будет в Вене.

С тех пор как существует человечество, люди путешествуют по свету в поисках лучшей жизни. Срываются с насиженных мест и летят неведомо куда, надеясь, что, может быть, на этот раз попадут именно в ту часть земли, где ждет специально для них приготовленная частичка покоя и счастья. Летят куда-то, боясь опоздать, дерутся за что-то, боясь быть обделенными. И в этой суете, спешке, постоянных войнах им не приходит в голову остановиться, прислушаться к себе. По мере того как в постоянных разъездах изнашивается и протирается наш чемодан, то на юге, то на севере, на западе или на востоке продолжает пылиться и ветшать заброшенный и покинутый храм — храм покоя и счастья, храм нашей души.

Удрученная и подавленная, Герда, сидя на подлокотнике кресла, смотрела в окно грустным, тревожным взглядом, словно прощаясь с родным знакомым двором. Судьбе было угодно сделать это место невольным горьким воспоминанием об упущенном счастье. А перед глазами снова появлялось кладбище, много незнакомых людей, и среди них Джордан Блэк. Всю церемонию прощания он стоял опустив голову. На миг их взгляды встретились. Словно бритвой по сердцу — его холодный, полный отчуждения взгляд.

Герда вскочила и беспокойно посмотрела на часы. Мама так и не смогла попрощаться с человеком, который с тихим самозабвением всю жизнь продолжал любить ее, — слишком поздно узнала. Было решено, что Герда приедет к матери и отчиму, как только уладит все дела в Лондоне.

На это Меррик лишь хрипло заметил:

— Езжай, тебе необходима передышка.

Даже не спросил, надолго ли. Видимо, чувствовал, что она уже не вернется.

Грустнее всего становилось от сознания, что вот завершился очередной эпизод жизни. Завершился печально, гармонично вписавшись в установившуюся с юных лет серую закономерность разочарований. Сначала детство — дом, семья, школа и внезапная смерть отца. Потом начало взрослой жизни — неуверенное взросление, первая работа, первые серьезные жизненные испытания и Блэйз. И вот пора подводить итог в третий раз. Что поделаешь — опять неутешительный. Может быть, мама права. И действительно наступило время признать поражение и вернуться домой. Знать бы только, где этот дом.

Герда еще раз проверила, не забыла ли чего: паспорт, билет, деньги, мелочь на такси… Как мучительно ожидать приведения в действие вынесенного судьбою приговора. Быстрей бы все закончилось. Наконец в глухой пустоте квартиры раздался звонок. Герда встала, взяла чемодан и напоследок окинула квартиру безжизненным, полным смирения взглядом.

Сейчас она откроет дверь, отдаст таксисту вещи, выйдет, и щелчок дверного замка ознаменует окончание очередного жизненного эпизода.

Она, не глядя, протянула через порог чемодан, все еще мысленно прощаясь с немыми свидетелями навсегда оставшихся в памяти событий, и уже собиралась отвернуться, чтобы подать остальные сумки, но чемодан так и остался в руке.

— Можешь поставить обратно.

Звук знакомого хрипловатого голоса пробежал по телу электрическим разрядом. Пальцы разжались, вещи рухнули на пол.