Одержим твоей дочерью (СИ) - Ромуш Джулия

- Уверена, она им не воспользуется, — взгляд матери я чувствую на себе быстрее, чем успеваю посмотреть вперед и ее увидеть. Кожу покалывает от пронзающего взгляда. Внутри все холодеет. Но вместо того, чтобы сжаться в клубок, я лишь расправляю плечи.

Это раньше я хотела одобрения. Понимания. Переживала, примут ли Арсения. Сейчас я знаю, что вопреки всему я не откажусь от своего выбора. Так что маме придется смериться.

- Привет, — я первая подаю голос, когда мы подходим к столу. Мои губы растягиваются в улыбке. Я смотрю на маму. Она немного изменилась за этот год. Волосы стали светлее. Она стала по-другому наносить макияж. Даже немного помолодела.

- Добрый вечер, — Арсений, как всегда, держится уверенно.

- Добрый, — мать не скрывает своего недовольства. Отец же пожимает Арсению руку и целует меня в щеку. Бальзам на душу.

- Мы уже заказали напитки, — отец смотрит на меня, после на бородача.

- Ника, тебе заказали сок, — голос подает мать, я тут же оборачиваюсь к ней. В глазах блестит злость. Нет, она точно не хочет мириться, — но я опять забыла, что ты у нас взрослая и сама можешь принимать решения...

- Таня! - Отец ее тут же осекает. Я же растягиваю губы в улыбке.

- Да, я, наверное, буду шампанское. - При этом смотрю матери в глаза. Даю понять, что ее укол меня не задел. Придется смириться, что я не маленькая девочка.

Арсений при этом подает знак официанту чтобы он к нам подошел. Этот вечер точно будет долгим, так что шампанское мне не помешает.

Глава 29.

Я сижу как на иголках весь вечер. Мать молчит что меня ужасно настораживает. Она только смотрит. Недобрым взглядом, но сдерживается. Отец же с Арсением говорят о делах. Обсуждают какие-то проекты. Ощущение такое, будто и не было того ужасного дня, когда папа кричал на Арса, обвинял во всех смертных грехах. Мне даже в какой-то момент начинает казаться, что все так и пройдёт до конца. Что мама будет и дальше держать себя в руках. И что не придется краснеть и искать глазами выход. Но рано... Рано я расслабилась.

- Я отойду, — тихо сообщаю всем присутствующим и встав из-за стола, иду в дамскую комнату.

Честно скажу, не ожидала увидеть мать, когда выйду из кабинки.

- Не думала, что все занято... - Говорю, как только встречаюсь с ее взглядом. Но мама даже не думает идти в кабинку. Продолжает стоять на месте и сверлить меня глазами. Я же обхожу ее и иду к умывальнику.

- Знаешь, я думала, что ты изменилась за этот год. - Первая же фраза заставляет меня напрячься. Все-таки ошибался Арсений, когда говорил, что она воспользуется возможностью и захочет наладить отношения.

- Я изменилась, — выпрямляюсь и оборачиваюсь к ней лицом, — просто мы не общались, поэтому ты не знаешь. - Если раньше я боялась говорить прямо, то сейчас я не боюсь. Я защищаю свои отношения. Свое решение. И не разрешу матери снова влезть туда, куда не просят.

- Я думала, что за это время ты поймешь, насколько была неправа. Пойдешь на примирение. Но ты восприняла эту учебу как шанс никогда не возвращаться домой.

- Я была неправа? - Тон моего голоса повышается. Настолько сильно я возмущена ее словами. Она ждала моих извинений? Серьезно?

- Ты хотела разрушить отношения отца с другом, поставить под удар его бизнес. Из-за глупой интрижки. Как быстро Арсений тебя бросил? Как только наигрался? - Мать кривится. Выдает все это на эмоциях.

Дышать. Вдох-выход. Нужно дышать. Внутри все начинает закипать от злости.

- Насколько можешь заметить, отец ни с кем не поссорился и не разорвал отношения. Сюда я пришла с Арсением. С моим мужчиной, с которым у меня серьезные отношения.

- Я оказалась права в прошлый раз, окажусь и сейчас, Вероника. Он с тобой снова играет. Дай угадаю, в этот раз ты была неприступна. Не бросилась ему на шею. Была гордая и неподатливая. Ему снова стало интересно. Но это ненадолго. Такие мужчины только играют. Ломают и разрушают жизнь. Так что пока есть время...

- Я была желанным ребенком? - Перебиваю. Не даю ей сказать. Потому что это просто невозможно слушать.

Мама замирает на месте. Ее глаза распахиваются.

— Это что за вопросы такие?! - Повышает голос. Возмущена?

- Логичные. Потому что по твоему поведению можно сделать разные выводы, но точно не те, где я любимая дочь.

Вижу, как ее лицо покрывается пятнами. Мама делает ко мне шаг. Я же продолжаю стоять на месте, не отшатываюсь.

- Ты мелкая и неблагодарная тварь. Как ты смеешь мне такое говорить? Как у тебя язык повернулся?! - Шипит мне в лицо.

- Любая мать будет утешать ребенка, когда ему плохо. Когда я рыдала в своей комнате, перед отъездом, в тебе не было ни грамма сочувствия. Ты лишь тыкала меня носом в то, что ты говорила. За год ты ни разу не попыталась со мной связаться. Тебе это было не нужно.

- Ты не смеешь меня ни в чем упрекать! Жалеть? С какой радости? Я тебя не предупреждала? Заметь, я сейчас делаю то же самое. Прошу не совершать ту же ошибку. Но ты же знаешь лучше всех. Всегда была самовлюбленной и эгоистичной.

- Хотя бы просто потому, что ты моя мама, — грустно улыбаюсь, — или дело может вовсе в другом?

- Ника, ты сейчас несешь бред!

- Может дело в Арсении? Второй раз ты реагируешь неадекватно. Прилетела первым же рейсом и... - Я не успеваю договорить. Щеку обжигает как будто кипятком. Я автоматически прижимаю руку к щеке. Это мать дала мне пощечину. Сильную. Со всей дури.

- Закрой рот, — шипит, а я чувствую, как с ресниц начинают капать слезинки на кожу, — больше я этого терпеть не стану. Совсем с головой не дружишь?!

Ответ на этот вопрос ее не волнует, потому что в следующую секунду мать вылетает из уборной. Я же подхожу к раковине. Включаю ледяную воду, опускаю руку под холодную струю, после прикладываю прохладную ладонь к щеке. Которая до сих пор печет от пощечины.

Из уборной я выхожу только спустя минут пятнадцать. Успокоиться до конца не получается. Внутри все бурлит от злости и непонимания. Она меня ударила. Снова. И снова по той же причине. Предательские слезы снова выступают на глазах. Душат. Я думала, что она не сможет меня довести. Была уверена, что железная и давно уже это пережила. Но оказалось, что нет. Оказалось, что это все так же больно, как и в первый раз. Я не понимаю. Не понимаю, что сделала ей такого, из-за чего она так меня ненавидит. Родную дочь. Разве может быть хоть какая-то причина для того, чтобы так возненавидеть своего ребенка?

Я не могу управлять своими эмоциями. Но и оставаться в уборной тоже больше не могу. Потому что в сумочке вибрирует телефон. Я знаю, что это звонит Арсений. Он переживает. Я просто пропала. Ушла в уборную и не вернулась.

Когда выхожу в зал, то слегка застываю от ступора, но заставляю себя идти дальше. За столом нет никого кроме Арсения. Отца и матери нет. Куда они делись? Не испарились же.

- Я уже думал идти тебе на помощь, — Арс пытается пошутить, на его лице играет улыбка. Но ровно до тех пор, пока он не впивается взглядом в мое лицо.

- Почему ты один? Где все? - Голос слегка подрагивает. Хреновая из меня сейчас актриса.

- Твоей матери стало плохо, и она начала требовать, чтобы ее отвезли домой. Ты пропустила паршивый театр.

- Понятно, — истерический смешок вырывается из горла, и я сажусь на стул рядом с бородачом. Она сбежала. Испугалась, что я расскажу о пощечине? Настолько сильно не хочет находиться со мной в одной компании? Или что? Что, блядь, с ней не так?!

- Что произошло в уборной? - В голосе Арсения уже нет и намека на позитив. Он серьезный.

- Ты о чем? - Потупляю взгляд в стол. Напрягаюсь. Я не знаю нужно ли ему рассказывать. Я сама еще нахожусь в шоковом состоянии. Я не знаю, что будет, если расскажу.

- Будьте добры, счет, — рычит официанту, когда тот подходит к нашему столику. - Я видел, что она пошла за тобой в уборную. Видел в каком состоянии вернулась за стол. И тот весь цирк, что она устроила после, я тоже видел. - Говорит медленно и с расстановкой. Чтобы я услышала каждое слово.