Беспринципная (СИ) - Резник Юлия

— Да неужели?

— Ага. Видишь, ножки тебе целую… Кто бы мог подумать, а, Зойка? Что меня на соплюхе из неблагополучной семьи заклинит?

— Ну, спасибо! — рявкаю я, вырываясь. Но Гаспарян не дает уйти. Прикусывает косточку на большом пальце, облизывает…

— Сама же знаешь, что именно так это и выглядит. Мне надо было соврать?

Знаю! Но все равно обидно. Упрямо молчу, тогда он просто меняет тему:

— А ты как думаешь праздник встретить?

— Тут.

— Одна?

— Почему нет?

— А Генка? Дети?

— Генка наверняка с друзьями договорился. А мелкие встретят с матерью.

— Не дело это, Зой. Вам бы всем вместе держаться.

— Не хочу я в ту развалюху возвращаться!

— Ладно-ладно, не волнуйся. Чего разошлась?

А того, что он наступил на больную мозоль. Решив сохранить ребенка, я стала все чаще задумываться о том, какая семья у него будет. Приходящий отец. Бабка-пьяница, но зато отличные дядьки и умница-тетя. И да, тут очень важно не потерять эту связь. Но как ее поддерживать с учетом того, что мать и не думает меняться — я не имею ни малейшего представления.

— Черт, как время быстро бежит! — вдруг вскидывается Гаспарян, сверившись с часами. — Я в душ…

— Давай. Ничего, если я заеду твоих поздравить?

Арман Вахтангович морщится. Мы вместе уже несколько месяцев, а он так и не решил, как относиться к тому, что я вхожа в их с Ануш дом… Все ему кажется предательством. Хотя я не позволяю себе ровным счетом ничего лишнего.

— Да заходи, — пожимает плечами он. А сам опять на мой живот косится… М-да, а что будет, когда тот невозможно уже будет скрыть?

Глава 23

Зоя

— Хо-хо-хо! Всех с наступающим! Ма-а-ам, Ге-е-ен, чего у вас так темно? — переглядываемся с Алиской. Та такая хорошенькая в своей новенькой курточке и смешной шапочке с лисьими ушками. Такая улыбчивая, что ей невозможно не улыбнуться в ответ, хотя темень в доме изрядно меня настораживает.

— Привет. А нам свет за неуплату обрезали, — деловито поясняет выбежавший нас встречать Лёнька. Растерянно хлопаю глазами. Праздничное настроение исчезает вмиг, как не бывало. Чуть не плача, гляжу на пакеты с подарками и продуктами. И что мне прикажете делать? Догонять такси? Вызывать новое? Какого хрена меня вообще черт дернул сюда приехать?! Почему это показалось хорошей идеей? Нет, я знаю, почему… Хотелось быть поближе к Арману Вахтанговичу. И вот, что из этого вышло. Выкуси, Зоя.

— Потрясающе, — психую я. — И что теперь?

— Генка уже подал заявку на подключение. Но это только после праздников, — отчитывается Лёнька. — Это что? Жрачка? Очень кстати… Хоть поляну накроем, а то думал, и не пожрем.

— Подожди, а мать где?

— Да откуда я знаю? Неделю уже где-то фестивалит.

— Неделю? — округляю глаза. — А я почему не в курсе?

— Тебе вроде как не до нас, — пожимает плечами Лёнька, забираясь в пакет со жратвой. Бью его по рукам.

— Серьёзно?! Мне не до вас, да? — рычу я. — Забыли, кто вас вынянчил?

— Эй! Ты чего завелась? Просто не хотели тебя расстраивать. Один фиг, ты ничего не смогла бы сделать. Ты как, мелкая? — Лёнька переводит тему, щелкнув Алиску по носу. А я стою, как рыба открывая и закрывая рот. Сказать нечего. Мне и обидно, и больно… К тому же я совершенно не знаю, что делать. Свет у нас отключают не в первый раз, сами виноваты. Но каким надо быть нелюдем, чтобы сделать это в канун праздника?!

— Круто! Я десятая в классе по скорости чтения.

— Вау! Не верю!

— Я не вру! — возмущается Алиска, сраженная тем, что кто-то посмел усомниться в ее достижениях.

— Поверю, только когда ты что-нибудь прочитаешь.

— Так света же нет.

— А я сейчас фонарь найду… — Лёнька убегает и возвращается с древней коногонкой. Алиска пританцовывает от нетерпения, стаскивает сапожки и куртку, а я стою, вжавшись в дверной косяк, и не могу пошевелиться. Вот тебе и праздничная поездка. Что я вообще здесь делаю? Взгляд опять возвращается к злосчастным пакетам. Надо их разобрать. Надо что-то приготовить хотя бы. И плевать, хочется мне того или нет! Есть еще мелкие… А им нужен праздник.

Луч света вырывается из мрака, освещая облезлые обои и довольное лицо младшего брата. Алиска хлопает в ладоши, кидается на диван и с гордым видом вынимает книгу из своего рюкзака.

— Засекай! — вздергивает конопатый нос.

— Лёнь, а где остальные?

— Так в магазине. Генка набрал дополнительных смен. Некогда было сходить… А на стол что-то поставить надо. Мы же не знали, что ты приедешь.

— Это точно, — слышится из сеней.

Резко оборачиваюсь. Алиска бросает книжку, сползает с дивана и мчится обняться с Генкой и Святом.

— Привет!

— Привет. Явилась-таки домой? — смеется Генка, а сам на меня косится. Да что с ним не так? Я, кажется, регулярно звоню. И деньги на малых не жоплю. Алиска в принципе по большей части на мне. Так с чего вдруг осуждение, которое даже в полутьме считывается на раз?

— Явилась! — счастливо кивает Алиска.

— Что ж не предупредила? Я бы елку поставил.

— Это было спонтанное решение, — лепечу я, сама себя ненавидя за то, что вроде как оправдываюсь. — У меня же сессия. Наставили экзаменов сплошняком.

— М-м-м.

— А у Зойки знаешь какая елка?! — Алиска раскидывает руки со смешно растопыренными пальчиками: — Вот такая, до потолка.

— Зря вы не захотели ко мне приехать, — отвожу глаза.

— У меня работа, — пожимает плечами Генка. — Собрались и собрались. Свят, найди где-то в том пакете гирлянду. Она от батареек… Все же будет повеселее.

— А мы с Алиской напилим салатов, — оживляюсь я, но только нахожу в темноте разделочную доску, как у меня звонит телефон. Седка!

— Привет! А ты чего в гости не заходишь?! Я думала, ты к нам первым делом заглянешь, — тараторит, не давая мне вставить и слова.

— Да подожди ты! Я еще даже сумки не разобрала, — смеюсь. — Вы-то, наверное, с тетей Ануш уже сто блюд приготовили, а у нас еще конь не валялся! А тут еще выяснилось, что моим обрубили свет, прикинь, какие козлы?!

— То-то я смотрю — у вас темно. И что ты думаешь делать?

— Да что? Устроим ужин при свечах, — смеюсь натужно-беззаботно. А что еще мне остается?!

— Слушай, а приходите к нам! — выпаливает Седка.

— Вот еще. Это семейный праздник, — отказываюсь я.

— А ты мне как сестра!

— Нет, Сед, исключено. Мать опять загуляла, малые на мне…

— Так приводи их с собой! Ну, пожалуйста, Зой! Ты должна меня выручить.

— Выручить? — изумляюсь я, запихивая кусок ветчины в холодильник, забыв, что тот совершенно, блин, бесполезен в отсутствие электричества.

— Ну, да. Ты что, забыла?! Я же пригласила Хачика. Он вот-вот приедет. И я боюсь, как бы папа все не испортил.

— А я тебе чем помогу? — подбираюсь.

— Ну, как же? Вас пять человек! Отвлечете от нас внимание. К тому же мне не помешает моральная поддержка. Пожалуйста, Зойка! Ты мне друг или кто?!

Оборачиваюсь к столешнице и натыкаюсь на вопросительный взгляд Генки. Прикрываю ладошкой динамик:

— Седка зовет нас встречать Новый год у них. Что будем делать?

Я думала, он тут же откажется, но, к моему несказанному удивлению, Генка соглашается:

— Ну, у них и у них. Там хоть телек будет.

— Сед, даже не знаю, — мямлю я, тайком разглядывая брата. — А тетя Ануш не против?

— С чего ей быть против?! Ты как скажешь!

— Ей нездоровится, а тут такая толпа — сама же говоришь! Шума будет… — вздыхаю.

Если честно, я не знаю, зачем противлюсь. Возможно, мне важно знать, что я сделала все от себя зависящее, чтобы отказаться от предложения, которое, учитывая нашу ситуацию, мне, по-хорошему, не стоило бы принимать. Но от мысли, что мы можем встретить Новый год вместе с Арманом Вахтанговичем, у меня сладко замирает сердце. И я гоню, гоню от себя эти мысли, потому что мне совершенно не нравятся те выводы, что напрашиваются из них.