Эффект фальшивой свадьбы (ЛП) - Соренсен Карла

— Ооооооооо, — был громкий ответ, и парни начали пихать друг друга из-за насмешки.

Я свирепо посмотрел в его сторону, отчего он взревел.

— Кто тебе сказал? — я спросил. Люк стоял у своего шкафчика с широкой улыбкой на лице. — Это был ты?

Он поднял руки.

— Я сказал одному человеку. Вот и все.

— Ты женился на Пейдж Маккинни? — просил Робинсон. — Ты, собака. Как получилось, что мы не знали?

Я толкнул его.

— Потому что это не твое дело, придурок.

Доковыляв до своего шкафчика, я упер руки в бока и уставился на ее фотографии. У меня руки чесались сорвать их, что было нелепо, потому что ее изображение видели миллионы людей за те годы, что она провела перед камерой.

И для этого была веская причина.

Моя жена была безумно красива.

Ударение на слове «безумно», потому что именно в этом направлении она меня и направляла. Прямо к безумию.

Кто-то толкнул меня локтем в плечо, и Колт побледнел, когда я поднял к нему лицо. Мое раздражение, должно быть, ясно читалось в глазах.

— Я понятия не имел, что она была с тобой, когда я приударял за ней на вечеринке. Мне так жаль, чувак.

Я глубоко вздохнул и положил твердую ладонь ему на плечо, а затем сжал. Возможно, сильнее, чем нужно.

— Не волнуйся, Колт. Особенность моей жены в том, что она может постоять за себя. Ей не нужно, чтобы я вмешивался, чтобы помочь.

Он кивнул.

— Я бы сказал. Было жарко.

Я приподнял брови, и его лицо побледнело еще больше.

— То есть, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Угу. — Я оглядел раздевалку. Толпа начала расходиться, потому что им нужно было выйти на тренировку. — Я знаю, как ты можешь загладить свою вину.

— Да?

— Да. Убери все фотографии.

Он вздохнул.

— Конечно.

С легкой усмешкой на лице я наблюдал, как он осторожно снимает одну картинку за другой со стен раздевалки.

— Эй, Колт?

— Да?

— В воскресенье ты медленно отходил от линии, и тебе нужно поработать с управлением мячом. Я буду наблюдать за тобой на следующей неделе. Понял?

— Понял.

Он продолжил снимать фотографии, не споря со мной, хотя из-за этого опоздал бы на тренировку, а я вернулся к своему шкафчику. Парни провели здесь большую часть времени, расклеивая ее изображения.

Осторожными руками я отклеил скотч от глянцевой страницы. На снимке Пейдж лежала на животе на песке. На ней не было топа, только маленький низ от купальника. Она держала палец во рту и застенчиво улыбалась в камеру.

У нее была способность уничтожить меня, даже не осознавая этого.

Проводить с ней время, особенно в начале, без поддержки девочек, только увеличивало эти шансы.

Вот почему я позволял парням приставать ко мне и позволял Мэгги каждый день причинять боль моему колену, потому что мне было безопаснее находиться здесь, чем где-либо рядом с Пейдж.

Так я и поступил. Каждый день в течение следующей недели.

Если бы не футбол, который был местом, где я оттачивал свое тело и разум, чтобы стать самой быстрой и острой версией самого себя, то направить усилия на укрепление своей защиты от Пейдж казалось достойным делом.

Состояние колена улучшалось с каждым днем. Это было здорово.

Больше никаких розыгрышей не было. Тоже хорошо.

Молли только однажды поймали, когда она пыталась пробраться в дом соседа, и это я бы добавил в колонку побед, потому что ее влюбленности в этого панка, подражателя футболиста, было достаточно, чтобы свести меня с ума. Ладно, ладно, я должен был признать, что он был чертовски феноменальным крайним защитником, одним из лучших игроков обороны в стране, и, возможно, он бы мне нравился, если бы моя несовершеннолетняя сестра не сходила по нему с ума.

Не было никаких криков в любое время дня.

На их месте появлялся странный прищур глаз, как только домашнее задание было сделано.

— Логан? — позвала Мэгги, возвращая меня мыслями в настоящее. — Давай, ты еще не закончил.

Стиснув зубы, лежа на спине в тренажерном зале, я поднял левую ногу еще на шесть повторений.

— Теперь на живот, — сказала она, наблюдая за моими движениями опытным взглядом. — Когда ты закончишь, я хочу попробовать несколько простых упражнений на растяжку.

— Просто, — пробормотал я. — Задница.

— Ты все время носишь бандаж, верно? — спросила она, подозрительно разглядывая мою ногу.

— Можно подумать, я привык к тому, что женщины ворчат на меня по любому поводу, — пробормотал я, поднимаясь и усаживаясь на стол. В помещении царило оживление, парни приходили на лечение и вспоминали, через какой ад их организм прошел за неделю до этого. Мы тяжело проиграли «Грин Бэй», но каждая неделя была для нас новым шансом. Это был новый шанс сосредоточиться на том, что нам нужно было сделать. Мое колено еще не было на том уровне, чтобы я мог безопасно наблюдать за игрой команды со стороны, но я оставался в раздевалке и смотрел на настенные экраны.

— Да, кстати, об этом, — сказала Мэгги. — Когда ты собирался сказать мне, что женился?

Я поморщился.

— Никогда.

Она прищелкнула языком, быстро расправляясь с черной лентой, которую обмотала вокруг нижней части моего колена, затянув ее настолько туго, что я зашипел.

— Именно это, я надеюсь, когда-нибудь сделает мой будущий муж — возьмет за правило не делиться своим возвышенным блаженством на работе.

Это было смешно, но я проглотил это. Мое величайшее счастье заключалось в том, что я мог избегать упомянутую жену, потому что она была одержима идеей сломить меня.

Мэгги жестом велела мне лечь на спину, положив левую ногу под живот. Когда я принял нужную позу, она вытянула мою ногу, и у меня на лбу выступил пот.

— Черт, — пробормотал я себе под нос. — Если ты заставишь меня расплакаться перед парнями, я никогда тебе этого не прощу.

Она усмехнулась.

— Да, ты это сделаешь. Кто еще сможет вылечить твое колено и смириться с твоей сварливой задницей?

Я зажмурился, когда она ударила под таким углом, что у меня перехватило дыхание.

— Я должен выйти на поле, Сандерс.

— Слабак. — Она втянула мою ногу внутрь, а затем снова вытянула. — Так как вы двое познакомились?

— Кто?

— Серьезно?

Я вздохнул, сосредоточившись на Пейдж. Это было долгожданным облегчением от жгучей боли, которую она причиняла моему беспомощному старческому колену.

— Благодаря Элли.

— А-а-а. В этом есть смысл. — Она поджала нижнюю губу, секунду смотрела на меня, прежде чем заговорить снова. — Возможно, меня это удивило бы, но она кажется милой.

Я начал смеяться. Ничего не мог с собой поделать.

— У Пейдж много достоинств, но большинство людей не назовут ее милой, если они встречались с ней всего один раз. Если вы заметили в ней это, то только потому, что она вам это позволила.

Замечание прозвучало так легко, что я никогда раньше не осознавал этого. Это ошеломило меня и заставило замолчать. Я всегда был из тех, кто обращает внимание на окружающих меня людей, молча впитывая энергию в комнате.

Но с Пейдж я воздвиг барьер, чтобы не подходить к ней, но он не был прочным. Это было проницаемо, настолько проницаемо, что я перестал думать о том, что просачивалось обратно ко мне.

Сам того не осознавая, я впитывал в себя обрывки информации о Пейдж, то, что делало ее неповторимой.

И это было опасно, потому что именно эти обрывки информации могли разрушить разделяющий нас барьер.

Это было то, чего почти никто не знал обо мне. Я не умел доверять кому-то наполовину. Если ты был другом, я бы подставил себя под пулю ради тебя, но если бы это было не так, я мог бы игнорировать тебя без чувства вины. Вот почему некоторые из новичков в команде считали меня придурком. Вот почему несколько моих давних товарищей по команде не считали меня придурком. В какой-то степени они меня понимали.

У меня не было возможности переступить черту отношений. Я действовал по-другому.

И Пейдж методично, незаметно для меня, перетягивала все мое тело через эту границу. Она медленно дергала за ниточку, за которую зацепилась где-то внутри меня.