Песня моей души (СИ) - Свительская Елена Юрьевна

Отчаянно заорал:

- Сделай другой «щит»! Живо!!!

Светловолосый маг ответил спокойно:

- У них осталось много кристаллов «Лысого хвоста», ещё «Чёрный хворост»… - видимо, разглядев что-то в моём лице, Эндарс так же равнодушно уточнил: - Поблизости около шестидесяти чернореченских воинов и мы двое. Этими веществами можно всех нас заживо сжечь. Но ты точно успеешь переместиться.

- Эндарс, ты…

- А я как повезёт… - он грустно улыбнулся, - Или «щит» на меня одного, или «Водный кремень» на всех. Ладно, не отвлекай меня. Иди, Кан. Иди.

- Но… это же… это же «магия камней»! - сдавленно прохрипел один из трёх чернореченцев.

- Нет, это стык «магии камней» и теоретической магии. Но вы же любите опыты, не так ли? – Эндарс ухмыльнулся и закрыл глаза, - Рыжий, свали уже. Отвлекаешь.

Но… заклинанье из смешения магии с алхимией?! Разве он что-то смыслит в алхимии?.. да даже если и смыслит, даже древние маги неохотно рискуют, смешиваю алхимию и магию!

- Эндарс, ты спятил?!

- Хватит трястись над вашими бесценными болтами! Стреляйте всеми, чтоб наверняка!!! – прокричал уже издалека король. - Ворота Дубового города сломаем сами!

Если они доберутся до столицы...

Уши уловили перебранку на некотором расстоянии от нас:

- Но там наши алхимики!!!

- Кто-то из наших ногу подвернул и не успел убежать!!!

- Ваше величество, умоляю…

- Мой король, там…

Чернореченцы ещё отчаяннее вцепились друг в друга. Но… этот сумасшедший парень продолжал сохранять спокойствие. Он медленно поднял правую руку…

- Стреляйте!!! – проорали за деревьями.

- Там мой брат!!!

- На суку вздёрну! Вот этом!

- Я… я не буду стрелять!

- Заткните этого парня! И стреляйте! Живо!!!

Эндарс резко двинул левой рукой – и я полетел на землю, сбитый невидимым мощным потоком, перекувыркнулся… поднялся…

И… это было не то место… это было совсем другое… Но… где я?

- Стреляйте!!!

- Нет!!!

Так, кричат далеко… но я не перемещался… сам я не перемещался…

Он… отшвырнул меня заклинанием переноса?! Но…

Вдалеке над деревьями поднялся огромный огненный столб. Казалось, он дотянулся до самого неба. Тёмного… безучастного…

Эндарс переместил меня, а сам… не успел…

Не в силах смотреть на этот жуткий огонь, поглотивший дерзкого смельчака, опустил взгляд на мокрую землю.

На душе было невыразимо тоскливо. Он успел зацепить меня… этот смелый маг...

Я устало прислонился к ближайшему дереву… мокрому… потом сполз на пропитанный влагой мох, обхватил руками плечи… уши ловили торжествующие вопли чернореченских воинов… приказы Мстислава быть настороже: «Тут ещё шляется этот рыжий маг»… и глухие стенания между ликующих воинов, видимо, того парня, родственника одного из алхимиков, сгоревших рядом с боевым магом, так и не решились «заткнуть»…

Долго сидел, судорожно обнимая плечи. Потом… что-то ёкнуло внутри моей души… Отчаянная надежда судорожно всплыла к сознанию…

А, может, он всё же уцелел, но сейчас ему необходима моя помощь? Не мог Эндарс так просто переступить Грань, ведь он же боевой маг! Они же сильнее обычных человеческих магов… И в то же время, даже боевому магу не справиться с Гранью… Но почему-то эта маленькая надежда тлеет, греет сердце, как греет пальцы маленький огарок свечи…

Поднялся, тяжело вздохнул. И заставил себя вернуться обратно.

Трое бедолаг, покрытые копотью, по-прежнему держались друг за друга. Около них чернела небольшая ямка. Даже пепла от него не осталось… а эти трое… они, по сути, ему никто, но он их магией своей прикрыл… Безумец! Неужели он не понимал, как безрассудно выступать против целого войска даже боевому магу?! Хотя… он что-то смыслил и в алхимии… может, уж он-то как раз много всего понимал?.. Понял, что если он не вмешается – то ещё сколько-то десятков чернореченцев, находившихся поблизости, сгорят. И я. Но… какой смысл думать об этом сейчас?..

Ножны кинжала коснулись моей кожи двадцатью, или больше, уколами холодных игл. Значит, как Эндарс и хотел, остальные уцелели. Не стало лишь его, стоявшего посередине, того, в кого целились все...

Не чувствуя холода, какое-то время не отрывал глаз от ямы.

Спасать врагов, зная, что от тебя не останется ничего… Спасать город в далёкой чужой стране… Быть настолько сильным… Нет, я ни за что бы не согласился стать боевым магом! И… жаль, что этого человека больше нет… не из-за неслучившегося поединка… а просто… жаль…

- Маг… Кан…

- Чего тебе? – оборачиваюсь к мужчине с обожженными ногами. Тот трясущимися руками сбросил кольчугу и вытащил из-под рубашки смятый свиток, – Убери как-нибудь: пусть никто его не прочтёт!

Не очень хорошо понимая, отчего враг попросил это у меня, не двигаюсь.

- Сожги, – вновь попросил воин. – И помоги убрать остальные свитки. Их всего восемь. Уберёшь – и никто не сможет изготовить эти кристаллы. Кроме меня никто не знает, а я больше ничего о них не скажу.

Спрашиваю, нахмурившись:

- Какая тебе из этого выгода?

Мужчина тяжело вздохнул и устало взглянул мне в глаза:

- Когда-то я считал, будто важен, как открыватель этих кристаллов. А меня самого едва ими не спалили. Им нужны только мои открытия, но не нужна моя жизнь.

- На что же ты надеялся, алхимик? Надеялся, будто тебя, незаменимого мудреца, не будут использовать?

- Хочешь узнать правду?

- Мне не нужна твоя правда.

- Не хочешь слушать врагов? – мужчина понимающе усмехнулся. - Считаешь себя самым благородным и умным? Мне знакомы твои чувства: в молодости сам был таким. За всех мужчин своего рода, ушедших за Грань в битвах с врагами, вознамерился отомстить. Создал в опытах вещество, которым меня самого едва не отправили за Грань. Знаешь, что самое глупое: я создал орудие, которым с лёгкостью бы отправили туда же и моих сыновей, – он рассмеялся отчаянно и горько, вызвав у меня досаду и неприязнь, - Мы сами придумываем оружие, которым нам в будущем нанесут неизлечимую рану, и при этом воображаем, будто мы самые умные. Мы сумасшедшие и считаем себя умными, – алхимик опять рассмеялся. Этот смех больно полоснул по сердцу.

Двое других переглянулись. Один из них попросил, не глядя на меня:

- Оставь его, маг. У него от пережитого помрачился рассудок.

А выброшенный учёный с трудом поднялся и, отвернувшись от нас, продолжил смеяться. Плечи его тряслись. Не сразу я сообразил: передо мной человек, разочаровавшийся в пользе своего главного и самого важного дела, человек, побывавший у самой Грани, который испытал слишком большое потрясение, чтобы вести себя как прежде.

Отчего-то решил выяснить у двух чернореченцев:

- А вы бы согласились, чтобы те свитки уничтожили?

- Конечно, - не смотревший на меня, вдруг поднял взгляд, в глазах его теперь пылала ярость, - Пусть наш король лишится своего оружия!

- Ты думаешь, мы благодарны Мстиславу, бросившему нас? – криво усмехнулся другой, - Не дождёшься!

- Так… вы желаете отомстить своему королю?

- Удивлён?

Удивлён ли я? Ничуть. В моём сердце тоже пылает ненависть к моему бывшему королю. Пожалуй, могу им помочь. Дальше пусть разбираются сами.

Обойдя алхимика, встал перед ним.

- Пожалуй, сожгу твои свитки и доставлю вас назад. Дальше поступайте, как считаете нужным.

- Нет в мире ничего интереснее людей, - стирая брызнувшие от смеха слёзы, сказал мужчина, – В самых плохих людях может таиться хотя бы капля совести, а в самых хороших обнаруживается хотя бы капля зла. Трудно найти полностью плохого человека. И также трудно найти полностью хорошего. Люди… в них столько контрастов намешано! Такая… - он странно усмехнулся, - Люди – это такая причудливая смесь всего!

- К чему ты говоришь мне это?

- Мне безразлично, к кому ты себя относишь, как тебе безразлично, чего случится со мной.

Он угадал, как я относился к нему. Отчего-то стало досадно.

- Когда перестанешь считать себя хорошим и умным, у тебя появится возможность стать таким. Пока ты ни то, ни то.