Самое страшное, я поступил бы также еще тысячи раз. Даже за обещание рая наяву не отказался бы от Яны. То, что чувствую, врываясь в желанное тело, не описать словами. Каждый толчок скручивает жилы огнем, выбивая из груди рычание. Пальцы оставляют следы на нежной коже, но я не могу их разжать. Беру ее сильно, глубоко, присваивая до самого конца. Срываясь на бешеный темп. И в то же время чутко прислушиваюсь к ответу ее тела. Меняя позы и углы, выбираю то, что нравится ей больше всего. Громкие стоны служат самым лучшим сигналом, показывая, что я на правильном пути. А дрожь ее освобождения мгновенно утягивает за собой в наш общий рай.
Сжимаю Яну в объятиях, распластывая по себе кожа к коже. Вжимаюсь влажным лбом в ее и пытаюсь усмирить дыхание. Она тоже дышит тяжело прямо мне в губы. Зарываюсь пальцами в копну спутанных волос, обхватываю ее голову. Целую совершенное лицо, прикрытые глаза, припухшие губы. Все, до чего могу дотянуться. Медленно, влажно, сладко. Ладони спускаются вниз. Не в состоянии остановиться и перестать оглаживать сводящие с ума изгибы любимого тела. Никак не могу поверить, что Яна моя. Мне кажется, что все нереально. Что я тону в одном из своих жарких снов, что мучают меня каждую ночь.
Яна слабо шевелится подо мной. В мозгах немного проясняется, и я понимаю, что мы еще в бане, на не очень удобном диване. Заворачиваю девушку в простыню, поднимаю на руки и несу в дом. Она даже глаз не открывает. Ее голова лежит на моем плече. Теплое дыхание щекочет шею, вновь посылая импульсы жаркой похоти по всему телу. Заношу Яну в комнату и осторожно опускаю на кровать. И не могу убрать от нее руки. Устраиваюсь рядом, крепко прижимая к себе, так, чтобы совпасть с ней полностью. Накрываю нас обоих одеялом. Нужно убраться в бане. Но это все потом. Когда смогу заставить себя ее отпустить хотя бы на несколько минут. А пока я лишь немного притупил первый голод.
Даю моей девочке выспаться, но сам не смыкаю глаз. Мне нужно смотреть на нее, убеждаться, что все происходит в реальности. Я давно готов к следующему раунду. Каменная плоть трется о женское бедро при любом движении наших тел, высекая из меня искры. Заставляя сдерживать стоны. Горячая женская ладонь касается моей груди и ведет вниз, оглаживая напряженные мышцы. Нерешительно застывает и наконец обхватывает то, что давно жаждет продолжения и ее ласк. И меня опять срывает. Тело сотрясает крупная дрожь. Снова распластываю Яну под собой. Накрываю ее собой и схожу с ума от остроты и правильности происходящего. Все самобичевание потом. Сейчас только она. И я для нее. Для ее удовольствия.
Наш второй раз начинается медленно, жарко, неторопливо. Плавные движения, глубокие, влажные поцелуи. Виртуозный танец языка на ее пахнущей нашей общей страстью коже. Яна еще в полусне, но ее ответные стоны и ласки снова утаскивают меня в омут. Туда, где перестают действовать все запреты. Где есть только один ориентир — ее хриплый сорванный голос и честные реакции обожаемого тела. Оно — мой храм. Своими жадными руками и губами я молюсь на него. До тех пор, пока мы оба не вырубаемся от сладкого изнеможения и усталости.
Просыпаюсь утром раньше Яны. Ее голова покоится на моем плече, а мои руки все еще крепко обвиваются вокруг ее тела. Даже во сне не даю ей сбежать от меня. Но будит меня не удовлетворение, а тревога. Сладкий хмель ночи рассеялся, и то, что я сделал, предстает передо мной без прикрас. Я же фактически заставил Яну ответить. Не подозревал, что способен на такое. Прижимаю ее крепче, ощущая, как заходится сердце в груди. Мне страшно взглянуть ей в лицо, прочитать там свой приговор. Но я должен это сделать.
Моя девочка просыпается, пытается повернуться, отвоевать себе больше пространства. Ее упругая грудь проходится по моей груди, царапая острыми вершинками и разгоняя кровь мгновенно вспыхнувшим желанием. Но сейчас не даю ему волю. Сжимаю крепче челюсти и встречаю ее взгляд. Жадно скольжу глазами по сонному лицу, пытаясь понять, что меня ждет. Зеленые глаза находят мои, всматриваются пытливо. В них постепенно разгорается осознание. Кажется, я умру на месте, если увижу там сожаление.
Ее молчание рвет в клочья сердце. Не могу больше ждать. Убираю жадными пальцами спутанные пряди с ее лица. Поглаживаю скулы, мягкие губы. И хрипло произношу:
— Прости, Ян… я — животное. Заставил тебя… Сможешь меня простить?
А она вдруг улыбается кончиками зацелованных мной губ и качает головой:
— Не говори ерунды. Я здесь точно не жертва, — протягивает руку и нежно касается моего лица. Хватаю ее ладонь и целую серединку. Ласкаюсь как кот, царапая отросшей щетиной. А Яна добавляет: — Мы оба виноваты. Если бы я не позволила, ты бы остановился.
Ее слова возвращают мне способность дышать. Не удерживаюсь и мягко целую любимые скулы, веки, губы. Прижимаюсь лбом к ее лбу и бормочу:
— Я — несдержанный урод. Тяну тебя в пропасть…
— Не переживай. Мы прыгнем туда вместе, — ее хриплый голос проходит наждачкой по моим нервам. — Уже прыгнули. И отвечать тоже будем вместе.
— Нет, я сам отвечу! — трусь носом о ее лицо, волосы. Дышу ее крышесносным запахом, перемешанным с моим. — Сегодня же расскажу матери и тете Оле. И Ромке, как только увидимся. Тебе не обязательно присутствовать. Я все возьму на себя.
— Нет, Илья, — Яна обхватывает ладонью мое лицо и тянет вверх, заставляя смотреть ей в глаза. — Это неправильно. Мы скажем вместе. Но не сейчас. Надо подождать. Не тогда, когда Рома в изоляторе. Представляешь, какой будет для него удар? Мы обязательно признаемся, но потом. Когда он выйдет. Когда над ним не будет висеть срок. Обещай мне…
— Ян… Я не смогу… — хриплю, снова жадно целуя ее лицо. — Не удержусь…
— Мы должны, Илья. Это наша расплата. Мне тоже сложно. Я никогда не врала Роме. Если он спросит прямо, не стану лгать. Но с признаниями пока подождем. Не хочу добивать его еще больше.
Все во мне противится ее просьбе, хотя и понимаю, что в ее словах что-то есть. Ромка воспримет ситуацию однозначно и сочтет нас обоих предателями. И, наверное, будет прав. Но ведь и наша правда тоже существует. Мы с Яной принадлежим друг другу. Эта ночь только подтвердила то, что я уже и так знал. Никогда, ни с одной женщиной, мне не было так хорошо. Так правильно, так идеально. Черт! Нет таких слов, что полностью отразят мои ощущения. Это слияние на уровне не только тел, души. Когда каждая эмоция другого — как продолжение твоей. И наоборот.
— Ладно, обсудим позже, — выдавливаю из себя. — Нужно собираться и уезжать. Вряд ли ты захочешь встретиться с Пашкой.
— Господи, он ведь знает, что я невеста твоего брата, — глухо стонет Яна, пряча лицо у меня на плече. — Что обо мне подумает?
— Ничего не подумает, не переживай. Иди в душ. Я пока тут все уберу. И в бане тоже. Потом покормлю тебя, и поедем домой.
Яна больше не спорит и уходит в ванную. Встаю с кровати, окидываю взглядом комнату и невольно улыбаюсь. Она пахнет нашим сексом. И это самый лучший для меня запах. Не хочу, чтобы он исчезал. Но мы в чужом доме. Так что стаскиваю с кровати белье. Открываю настежь окно и убираю все свидетельства нашего сладкого безумия. В бане тоже навожу порядок. Заглядываю в ванную и загружаю постельное белье в стиралку. Моя девочка еще в душе. Еле удерживаю себя, чтобы не присоединиться. Но жестко торможу. Пашка может вернуться в любой момент. Яне будет неудобно, я должен ее увезти. Заставляю себя закрыть дверь и шагаю на кухню готовить завтрак для моей женщины. Теперь уж точно моей! Готов поспорить за нее со всем миром._______________Дорогие, сделайте приятное автору, подпишитесь на меня))
