На лезвии ножа (СИ) - Адам Сара

— Сообразительная, — многозначительно протягивает он, — уговорила, сначала ужин.

Сначала?

Быстро переодеваюсь и спускаюсь первая на кухню, чтобы начать разогревать еду. Достаю из холодильника мясной пирог и контейнер с готовыми стейками. Боже храни Хильду! Раскладываю по тарелкам и ставлю разогреваться. Когда у меня всё готово, Адам входит на кухню с удивлением смотря на накрытый стол.

— Шустрая, — в момент, когда он садится, звонит телефон. — Да! — рявкает босс клана. В трубке слышится сумбур голосов, кто-то бурно объясняет, что-то Адаму.

Не дослушав бандит сбрасывает звонок и встаёт быстрым шагом покидая кухню.

— Что-то случилось? — я не понимающе смотрю на его удаляющуюся спину первые несколько секунд, после чего бегу следом. — Ты куда?

— Не жди меня, поешь и ложись спать, — командует он и выходит через парадную дверь, в одной только футболке.

Стою смотря на захлопнувшуюся дверь перед моим лицом, гадая, что случилось? Холодок пробегает по коже, от чувства одиночества мгновенно накатившего на меня. В полной прострации бреду на кухню, аппетит совершенно пропадает, поэтому убираю всё по местам, и поднимаюсь в свою спальню.

Пол ночи я ворочаюсь без сна, ругая Адама и себя. Привёз меня, снова заточил в своей башне и свалил в закат! Глупая, поверила в его обещания быть чаще рядом. Но это же не значит, что он будет сидеть с тобой двадцать четыре часа в сутки? У него есть своя жизнь! Как всегда, во мне просыпается та часть, которая при любом удобном случае оправдывает Адама. И доля правды в этом есть. Но толика обиды засела внутри и отказывается уходить, поэтому засыпаю я только на рассвете с грустью на душе.

На следующий день Адам так и не появляется, во вторник тоже. Я извожу себя переживаниями, вдруг с ним, что-то случилось? Но тогда бы Джон приехал и сообщил. Адам говорил, что во вторник должен был состояться суд над Оуэном, напавшим на меня в охотничьем домике. Связано ли продолжительное отсутствие Адама с этим?

Но есть в этом и плюсы — я завела себе друга в лице того нового охранника. Лео оказался довольно таки милым и открытым пареньком, который в отличии от других мужчин, работающих на территории, не шарахается от меня, как от прокажённой. Мы здороваемся и желаем друг другу хорошего дня. Периодически обмениваемся шутками, и глупо беседуем о погоде.

Два дня я скитаюсь по дому, как приведение. Днём в окружении Хильды, а вечером в гордом одиночестве. С каждым часом ожидания, во мне всё больше и больше разрастается злость. По большей степени на саму себя, ведь я понимаю, что жду его, потому что соскучилась! Как же прекрасно мне раньше жилось в этом доме, не переживая о его хозяине. Неужели нельзя было позвонить и передать мне хоть слово, через Хильду? Я устала донимать женщину вопросами в духе — не в курсе ли вы, что с Адамом и где он? Но каждый раз на свой вопрос я получала один и тот же ответ, что бедная домоправительница сама в полном неведении, также, как и я.

К вечеру среды, я уже смирилась и дала себе слово не вспоминать даже его имени! Но этой ночью я просыпаюсь от вновь вернувшихся ко мне кошмаров. Они пропадали только на время нашего пребывания в охотничьем доме, когда Адам был рядом. Чёрт! Дала же себе слово не вспоминать его имени!

Тишину нарушает звук шагов из моей ванной в комнату. Замираю, с ужасом пытаясь разглядеть ночного гостя.

— Не суетись, — звучит до боли родной голос Адама.

Включаю ночник на прикроватной тумбочке, бандит выглядит неестественно бледным даже в полумраке, идя медленным шагом к кровати. И тут я замечаю его перебинтованный живот под рёбрами.

— Что случилось?! — соскакиваю со своего места и подхожу к мужчине, не решаясь прикоснуться, чтобы не сделать больно.

— В норме всё, — проходит мимо меня и стиснув зубы ложится на постель.

— Я же не слепая, Адам! — не смотря на злость, накидываю на его ноги одеяло, и подхожу ближе наклоняясь, чтобы осмотреть рану. — Что под повязкой?

— Поцарапался, — бандит закрывает глаза, давая понять, что разговор окончен. — Ложись, — хлопает ладонью по свободной половине кровати.

Я мнусь ещё несколько мгновений, но после понимаю, что спорить с ним бесполезно. Выключаю ночник и опускаюсь аккуратно на постель, чтобы не побеспокоить своего нового соседа. Сон не идёт, добрых полчаса разглядываю в темноте нахмуренное лицо Адама. Я вижу, как ему больно даже во сне. Его дыхание сбилось, этот грозный бандит выглядит сейчас таким беззащитным, что сердце сжимается от тоски. Конечно, утром он снова будет геройствовать, уверяя, что с ним всё в порядке, как настоящий мужчина.

Так и не сомкнув глаза до самого утра, я тихо встаю, чтобы не потревожить сон Адама и спускаюсь на первый этаж, за медицинской аптечкой. Буквально до отъезда я перебирала её и с удивлением обнаружила не совсем стандартный набор лекарств. Аптечка — это ещё, мягко говоря, на самом деле, это целый чемодан всевозможных медицинских инструментов, и препаратов необходимых для экстренной помощи при ножевом и огнестрельном ранении. Неудевительно, да?

Пыхтя от тяжести, поднимаю чемодан к себе в спальню, с твёрдым намерением осмотреть бандита и сделать перевязку. Войдя, я встречаюсь с уже сидящим на кровати Адамом. От резких движений на бинте проступила кровь.

— В доктора решила поиграть? — сухими губами произносит он с хрипотцой.

— Я и есть доктор, — задрав голову ставлю у подножия кровати принесённые инструменты и лекарства.

— Врушка, — сузив глаза выносит свой вердикт Адам, — ты только ассистент, заканчивающий медицинский.

Я игнорирую его издёвки, и принимаюсь доставать всё, что посчитаю необходимым.

— Помолчите и дайте мне сделать перевязку, — с серьёзным видом заявляю я, и складываю на тумбочку бинт, марлевые салфетки, спирт, пинцет и ножницы.

— Мы опять на «вы» перескочили? — хмурится он.

— Нет, просто на данный момент я врач, а вы мой пациент, поэтому будем соблюдать формальности, — с вызовом смотрю на ухмыляющегося Адама.

Так как медицинских перчаток нет, ухожу в ванную, чтобы тщательно вымыть руки, после обрабатываю их антисептиком и приступаю к перевязке. Знаю, что без перчаток работать нельзя, но выхода нет. На удивление Адам не сопротивляется, а спокойно даёт о себе позаботится.

Разрезаю старую повязку ножницами, и моему взору открывается страшнючий и весьма неэстетичный шов, под левым ребром, от ножевого ранения. Топорная работа, сразу видно штопали впопыхах. Решаю не говорить это Адаму, чтобы не подставлять человека, который спас ему жизнь. Всё-таки какая разница, красивый ли шов если тебе больше ничего не угрожает? Правильно никакого! Тем более шрамы только украшают мужчину.

На самом деле рана выглядит совершенно не опасной и думаю дней через пять — семь, шов можно будет снимать. Удивительно, что селезёнку не задело при ранении.

Обрабатываю шов мирамистином, после чего накладываю новую, стерильную марлевую салфетку и забинтовываю. Адам за всё время перевязки сидит не шелохнувшись.

— Глубоко поцарапался, что шов пришлось накладывать, — не выдержав говорю я, складывая, всё обратно в чемоданчик, который решаю оставить у себя в комнате для дальнейших перевязок. — У вас там что поножовщина была? — пока я отвлекаюсь, куда бы поставить аптечку, Адам встаёт с кровати. — Куда?! Тебе нужен постельный режим!

Словно не слыша меня, он шаркает ногами к выходу из спальни. Я оббегаю и преграждаю путь.

— Уйди с дороги, — командует Адам, своим стандартно приказным тоном. Если раньше я затряслась бы и послушалась, то сейчас нет. Я не позволю ему рисковать своим здоровьем. — Белла! — рявкает стальным голосом.

— Нет, я не пущу! — складываю руки на груди. — Тебе нужен постельный режим хотя бы пару дней.

— У меня нет на это времени, отойди я сказал.

— Можешь орать на меня, ударить, но я не пущу! — подхожу ближе и обхватываю его лицо своими ладонями, сама от себя того не ожидая. Мы смотрим друг на друга, оба удивлённые моим внезапным порывом. Обычно в нашей «паре» первый шаг всегда делает Адам. — Прошу останься, думаю Джон сам может справится.