Британский качок (ЛП) - Ней Сара

Не так ли?

Может быть, я схожу с ума? Даже я могу признать, что была не в себе с тех пор, как перевелась сюда, и этот новый дом, в котором я живу. Может, здесь водятся привидения? Это объяснило бы шумы.

Голоса.

— О, Джорджи, блядь… о, блядь…

Подождите. Я определенно слышала свое имя. Но с чего бы призраку бормотать мое имя? Я живу здесь всего несколько дней — едва ли этого времени хватит, чтобы я кому-то понравилась, да?

Я посмеиваюсь над абсурдностью своих мыслей, отбрасывая их в сторону.

— Да, Джорджи, черт возьми.

Я сажусь в постели, звуки доносятся из соседней спальни через стену.

Что означает…

Означает…

Эшли стонет мое имя?

Не может этого быть. Нет никакого долбанного способа.

Нет.

Невозможно.

Я сижу словно парализованная, молчаливая — не шевеля ни единым мускулом, настолько ошеломленная этой мыслью, что задерживаю дыхание, едва дыша.

С чего бы ему произносить мое имя? Какая возможная причина?

Он в беде?

Что, если…

Что, если что-то не так?

Я откидываю одеяло и выскальзываю из кровати, крадусь на цыпочках по ковру, как кошка, как будто он мог меня услышать, подкрадываюсь к двери и съеживаюсь, когда поворачиваю дверную ручку.

Дверь скрипит.

Тсс, тише!

«Спокойно, Джорджия! Тихо».

Медленно высовываю голову и обнаруживаю, что его дверь закрыта.

Наклоняю голову и слушаю еще раз.

Вот оно снова.

Мое имя.

Мне не почудилось это. Что, черт возьми, происходит в его комнате!? Стоны не могут быть нормальными, не так ли? Ему снится долбанный кошмар? Мы только час назад легли спать после просмотра фильма!

Звучит так, будто в его спальне снимают порно, и нет никаких сомнений, что парень дрочит, судя по звукам, которые он издает, визуализируя…

Я ахаю.

О, мой Бог.

О, нет.

О, нет, нет, нет, нет.

Этого не может быть.

Сердце бешено колотится, возвращаюсь в свою комнату, закрываю дверь так тихо, как только могу, учитывая, насколько я шокирована, бросаюсь обратно на кровать и ложусь на спину.

Моя кожа горит от звуков, которые я теперь могу слышать лишь смутно.

Ох, Эшли, Эшли, Эшли — стены тоньше, чем ты думаешь.

«И ты ему нравишься больше, чем думала».

Я зарываюсь головой в подушку, истерически хихикая.

Но.

ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭТО ЗНАЧИТ?

16

Джорджия

Следующие несколько дней я вообще почти не вижу своего соседа по дому; можно было бы подумать, что он привиделся мне, если не считать того факта, что мы живем под одной крышей и спим через коридор друг от друга.

Должно быть, Эшли избегает меня.

Неудивительно, учитывая, что той ночью он дрочил и выкрикивал мое имя.

Я сижу на траве и смотрю, как Вероника прыгает в высоту в конце поля стадиона. До сих пор она каждый раз с легкостью преодолевала перекладину, что является впечатляющим достижением, учитывая, что она не такая высокая и не такая быстрая.

Если бы Ронни не относилась ко мне плохо, я бы восхищалась ею больше. И хотела бы быть ее другом. К сожалению, ее отношение отвратительно, и, если бы она не была моим товарищем по команде, я бы сейчас здесь не сидела, хлопая в ладоши и приветствуя ее победу.

Она приземляется на мат, на спину, с трудом перепрыгнув, чтобы не сбить штангу со стойки. Думаю, что следующая попытка может стать для нее последней, а она — последняя в списке, а это значит, что я смогу уйти и отправиться домой.

Хотя…

Кажется, у Эшли сегодня игра. Я помню, что видела это в его календаре, который он держит на холодильнике, его расписание, нацарапанное черным маркером на доске неаккуратными буквами и цифрами, которые я едва могу разобрать.

Если я правильно помню, то игра будет дома.

Возможно, команда по регби нуждается в болельщиках так же, как и мы, для мотивации.

Я была права.

С Ронни покончено.

Она не смогла перебраться через планку, не сбив ее.

К счастью для нашей команды и благодаря системе начисления очков для соревнований по легкой атлетике, Ронни набрала достаточно очков, чтобы вывести нашу команду на первое место и, вероятно, сделать нас победителями этой встречи.

Что ставит нас в тройку лучших во всем нашем дивизионе.

Я отталкиваюсь от земли, стряхивая траву со своей задницы и задней части ног, направляясь к нашим тренерам, которые собираются возле скамейки с водой и нашими вещами. Обычно они подводят итоги дня, делая нам замечания, а иногда и критикуя, пока мы стоим без дела, и говорят нам, во сколько быть на собрании нашей команды на следующее утро.

Рано.

Я ненавижу просыпаться на рассвете, чтобы сидеть на совещании, когда едва проснулась, и почти не запоминаю информацию, но выбора нет.

Тренировки перед занятиями, а иногда и в середине дня, чтобы оставаться в форме — необходимость, чтобы соревноваться на этом уровне.

Я не утруждаю себя походом в полевой домик, чтобы принять душ и переодеться, направляясь в раздевалку. У меня в шкафчике есть запасной комплект одежды, так что мне не придется надевать спортивную форму на игру Эшли.

Вот куда я направляюсь, и хочу убедиться, что у меня есть время добраться туда до того, как все закончится.

Я хочу посмотреть, как он играет.

Парень игнорировал меня в течение нескольких дней, и я скучаю по нему. Странным, непостижимым образом я скучаю по нему.

В доме было слишком тихо.

Он не может избегать меня вечно.

Если устроить ему засаду — это то, что я должна сделать, то так тому и быть.

Погуглив в телефоне расписание регби, я иду к окраине кампуса, следуя по тротуару к парку, где я видела, как играют спортивные лиги; там есть большая площадка, и я понимаю, что нахожусь в нужном месте через несколько минут, когда прохожу через ряд жилых домов, и появляется поле.

Полное грязных гигантов.

Хрюкающие, кричащие, грязные гиганты, швыряющие продолговатый мяч, который вроде как похож на футбольный, но им не является.

Я иду по периметру поля к противоположной стороне, где сидят ребята в цветах нашей школы.

Толпа немногочисленна, но шумная — и я наклоняюсь, чтобы спросить парня, сидящего рядом, каков счет и кто выигрывает. Я абсолютно ничего не знаю о регби.

Счет три ноль в нашу пользу.

Хорошо.

Тем не менее, я понятия не имею, что происходит на поле, завороженная тем, как масса игроков начинает скапливаться, когда один падает, перелезая друг через друга, толкаясь локтями и коленями.

Разбиваются лица.

Повсюду грязь.

У одного парня начинает сильно кровоточить нос, когда он отходит от группы, и, ради всего святого, что, черт возьми, происходит?

Я бы сравнила это зрелище с чем-то средним между шотландскими играми горцев ^[17] и настоящей дракой.

Я в недоумении.

Не уверена, чего ожидала, но точно не это.

Неудивительно, что Эшли все время так чертовски устает, шишки, синяки и царапины на каждой части его тела. Синяк под глазом, который был у него в тот первый вечер, когда мы встретились, шрам на левой брови, рассечение губы.

Боже мой.

Удивительно, что у него до сих пор целы все зубы. Серьезно.

Я наклоняюсь к тому же парню, который озвучил мне счет, чтобы спросить:

— В регби есть таймы или четверти?

Он смотрит на меня так, словно у меня три головы.

— Таймы.

— Сколько их?

Еще один странный взгляд.

— Два.

— Хорошо, спасибо. — Мне следовало бы вместо этого просто погуглить это. — Эм. Где мы находимся в этой игре?

— До конца второго тайма осталось десять минут.

— Потрясающе. Спасибо.

Я прислоняюсь спиной к холодной металлической трибуне позади себя, делая все возможное, чтобы опознать Эшли на поле.