Любовь Демона (СИ) - Ареева Дина

Надеюсь, там ничего не написано. А я не собираюсь перекладывать на нее ответственность за свои грехи.

И мне есть на кого выпускать демонов.

— Не волнуйся, я никого не убью, — заверяю ее и спрашиваю изменившимся голосом. — Можно?..

Она смотрит уже не с ужасом, больше с потрясением. И я пользуюсь ситуацией, справедливо расценив молчание как знак согласия.

Осторожно касаюсь губами ее теплых губ. Молнией пронзает острое чувство, смешанное из желания, любви и похоти.

Я люблю ее. Пиздец, как люблю.

Так скажи ей об этом, долбоеб!

— Я тебя пиздец как люблю, Ангел, — говорю хрипло и быстрым шагом иду к выходу. Быстрым, потому что уходить вообще не хочется.

***

Возле дома матери замечаю автомобиль моей охраны. Это хорошо, так я могу быть уверен, что она не попытается снова пробиться в больницу к Ангелине.

Сам не спешу выходить из машины. Говорить с матерью не хочется.

Видеть ее не хочется, не то, что говорить.

Если бы даже у меня оставались сомнения, что Ангелина говорит правду, то сегодня я получил все возможные доказательства. И могу с уверенностью заявить — моя мать сделала все, чтобы разлучить меня с любимой девушкой и моим ребенком.

Но весь трэш даже не в этом, а в том, КАК она это сделала.

Кладу руки на руль, упираюсь в них лбом. Закрываю глаза и представляю весь этот пиздец.

То, что я видел на видео и считал изменой, было подставой. И все могло закончиться совсем по-другому, окажись Артур не таким ссыкливым. Или выбери мать вместо него кого-то еще более гнилого.

От одной мысли, что Ангел уже была беременна Миланкой, внутри разливается холодная ярость. Ее могло не быть, она просто могла не родиться.

И моей матери на это наплевать. Она не пришла в ужас от того, что чуть не убила собственную внучку, наоборот.

Я видел, она не справилась с собой возле больницы.

Только теперь понимаю, насколько мать хорошо умеет владеть собой. Сегодня глядя на Ангелину она не смогла сдержать ненависти.

Именно ненависть читалась в ее глазах, ненавистью был пропитан ее голос. И это повергает меня в шок.

Почему я раньше никогда этого не замечал? Как она так умело притворялась?

Выбираюсь из машины, медленно поднимаюсь на нужный этаж без лифта.

Она моя мать и не перестанет ею быть. Но сейчас передо мной стоит выбор, и в своем решении я не сомневаюсь ни на секунду.

Только в груди все равно болит.

Я помню, как мы наряжали елку на Новый год. Я разбил свою любимую игрушку — елочный домик. У него раскололась крыша, и мама сделала новую из картона. Посадила на клей, и мне новая крыша казалась в сто раз лучше прежней. Здесь даже дымоход был.

Теперь она собственными руками вдребезги расхерачила мое сердце и сломала жизнь, а я сам уже поставил себе новое, картонное. И жизнь проживал картонную.

Почему, мама? Я же так тебе верил...

Дверь не заперта, в прихожей встречает охранник.

— Демьян Андреевич, Анна Александровна просила...

— Демьян, сынок... — его перебивает мать, появляясь на пороге гостиной. Судорожно всхлипывает, прижимая к груди руки.

— Иди в комнату, мама, — говорю ей, делая знак парням оставаться здесь, — поговорим.

Она идет с готовностью, но стоит мне переступить порог, разворачивается и заговаривает первой. Говорит быстро, чтобы я не успел вклиниться.

— Это все неправда, сынок, не верь ей. Она всегда хотела нас поссорить.

Смотрю и не перестаю охуевать. Все так правдоподобно выглядит. Одно заламывание рук чего стоит!

Растираю переносицу большим и указательными пальцами. Внезапно становится нечем дышать. Я бы с удовольствием просто свалил и передал свое решение через адвокатов, но все же я должен сам все довести до конца.

— Хватит, мама, ты уже переигрываешь.

— Как ты можешь? — лицо искажено страданием, в глазах мука.

Хотя возможно я действительно передергиваю. Мать понимает, что я принял решение, и это ее пугает. Правильно, кстати, пугает.

— Ты же смогла.

— Я? О чем ты, Демьян? Что эта тварь обо мне наговорила? — она моргает непонимающе, и меня вдруг накрывает.

— Прекрати этот спектакль. Я все знаю. Что ты подбила Артура напоить Ангелину наркотиками и изнасиловать, а мне представить все так, будто она сама с ним захотела.

— Так она сама, а ты...

— Я знаю, что Маргарита снимала видео на телефон и потом шантажировала всех, кто на него попал. Просто не все там оказались мразями.

— Да не было никакого изнасилования, что ты выдумал? — мать забывает, что она плакала, и с жаром начинает доказывать. — На твоей Ангелине пробы негде ставить, она сама перед ним ноги раздвинула. Еще неизвестно, чей это ребенок. Я бы на твоем месте сначала сделала тест.

— Артур зассал, — говорю, с трудом сдерживая бешенство, — он не тронул Ангелину. И наркотик почти не подействовал, ее стошнило. Прямо на Артура, если тебе интересно. Она была беременная Миланкой, а ты даже не спросила, как выглядит твоя внучка.

— Как не тронул? — мать застывает, ее лицо превращается в маску. — Это он тебе сказал? Вот же дерьмо!

Смотрю на расширенные зрачки, искривленные губы — это не моя мама. Это другая женщина, совершенно мне не знакомая.

— И что на нее смотреть? Это та девчонка с рекламы! — выкрикивает презрительно чужая мне женщина. И внезапно ярость отступает.

— Девочка, — поправляю спокойно.

— Ты... — она переходит на свистящий шепот, похожий на шипение, — я же для тебя старалась! Хотела, чтобы у тебя было все. Влияние, богатство. Я пожертвовала ради тебя своим личным счастьем!

— Это Вишневский твое счастье? Который столько лет тебя грабил и в конце чуть меня не убил?

— Какая разница, все лучше, чем эта хабалка! Влюбился в нее, а там ни рожи, ни кожи. Подумать только, дочь нашей горничной! И сейчас ты все равно выбираешь ее? Как ты можешь, Демьян?

— Да, мама, я выбираю ее. Их двоих. Свою любимую женщину и ребенка. Содержание, которое я тебе выделил из отцовских денег, я аннулирую. Мои адвокаты сообщат тебе новые условия. Как и твое новое место жительства. Все это время здесь будет дежурить охрана, чтобы ты даже не думала приближаться к моей семье.

— Ты не имеешь права так поступать со мной, — мать сначала бледнеет, затем покрывается пятнами. — Ты же мой сын! Забыл, как я ночевала возле твоей кровати, когда от тебя все отвернулись? Да что я говорю, тебе не понять!

Снова грудь прошивает острой болью.

— Ошибаешься, я понимаю. Я сам теперь отец.

— Какой с тебя отец? Ты посмотри на себя! — кривит она губы, и я прикрываю глаза.

— Согласен, пока никакой. Но я буду стараться стать хорошим отцом для Миланки. Таким как был мой. Я больше не предам их доверие, своей настоящей жены и дочки.

— А я? Как же я, Демьян? Я ведь твоя мама!

Иду к двери, разворачиваюсь на пороге.

— Мне очень жаль. Но у меня больше нет матери.

И плотно закрываю за собой дверь.

Глава 27

Ангелина

Я не думала, что он вернется.

Уже достаточно поздно. Я успела искупать Миланку и как раз собираюсь укладывать ее спать, как вдруг открывается дверь, и на пороге показывается Каренин.

На него больно смотреть. Лицо потемневшее, губы плотно сжаты. Зубы стиснуты так, что на скулах ходят желваки.

— Пустишь? — спрашивает Демьян, оставаясь стоять на месте.

Его признания в любви все еще звенят у меня в ушах, внутренности невольно обдает жаром. Приходится сделать над собой усилие, чтобы справиться с эмоциями.

Как я могу не впустить его в палату, которую он же и оплатил? И в то же время не сомневаюсь, что скажи я нет, он не войдет.

— Папа... — всхлипывает за моей спиной Миланка, и я, опомнившись, киваю.

Бедная моя девочка, она решила, что мы поругались, и ее папа снова пропадет на несколько лет. Если не навсегда.

Я все еще в шоке от того, как, оказывается, ей нужен отец. Даже немного обидно.