Она повторно хапнула воздух.
Голос же Потапа она ощущала где-то глубоко в животе. Как и его боль. Ему удалось затронуть то, что давно спряталось, зацементировалось.
- Пусти! - простонала она, не испытывая и толики страха.
Мазуров мог рычать, мог извергать лаву. Мог что угодно говорить - физически он не причинит ей вреда.
- Я-то пущу! Но что мы дальше будем делать?
Она смело посмотрела ему в лицо.
А потом до неё дошло.
То, что она услышала.
Он узнал! Узнал про всё...
- Ты не имел права рыться в моей жизни! - прошептала она. А, казалось, закричала.
- Не имел, - не стал оспаривать Потап, продолжая люто сверкать глазами. - Ты не оставила мне выбора.
- Ты вторгся на мою личную территорию...
- Ты меня слышишь?! - снова заорал мужчина, и эхо вторило ему раскатами. - Ты должна была мне сказать, что тебя изнасиловали...
- Не должна! - психанула она и ударила ему по плечу.
Ладонь зажгло. Потап не сдвинулся с места. Даже не шелохнулся.
- Ты не понимаешь, Яська... Всё, что касается тебя - касается и меня!
- И поэтому ты послал меня нахер, когда понял, что я не девочка?
Она била в ответ.
Не хотела, а била...
На лице мужчины промелькнула боль.
И она резанула душу Есении.
Девушка никогда не была злопамятной, не мстила. И уж тем более не причиняла боль тем, кого
любила.
- Прости меня, - у него дернулся кадык.
Она мотнула головой.
- Прости...
Ему не требовалось её прощение. Это всё не то.
Она это понимала.
И он понимал.
- Скажи, что ты хочешь, - зашептал он. - Скажи и я тебе всё дам. Есения... Что? Только скажи...
В его глазах мелькнула тьма.
Есения едва не заскулила от накатившего отчаяния.
- Ты мне уже дал всё, что мог, Потап, - прошептала она.
Теперь он мотнул головой. Пришла его очередь.
- Неправда!
- Правда. Я была с тобой. Я испытывала эмоции. Этого достаточно.
- Нет!
И повторно выдохнул:
- Нет, Яся.
Спорить не имела смысла. Да и зачем? Если они оба подыхали от боли. У каждого она была своя. И болело по-своему.
А выхода до сих пор не было.
Потап поднял руку и дотронулся до лба Есении. Она не противилась. Она и сама хотела! Пусть хотя бы так... Мимолетом... Последняя ласка.
Что-то горячее упало на шею Есении. Сначала она не поняла. Дождь... Нет, не дождь.
А потом...
- У тебя кровь, - с ужасом выдохнула она. Сразу же собственная боль отступила.
- Похер...
- Какое похер! Ты совсем с ума сошел?
Она попыталась извернуться, перехватить его руку. Но с Потапом не так-то просто было справиться. Он продолжал давить на неё.
- Ответь мне на вопросы, - упрямо сжимая челюсть, надсадно выдавил он.
- Да на какие? - психанула Есения и всё-таки перехватила его ладонь.
Посредине прямо по линиям судьбы шел глубокий порез. Он, видимо, его получил, когда швырнул ножи...
Идиот. Дурак. Кому что пытается доказать?
В том-то и дело, что не пытается. Так ложатся эмоции.
- У тебя аптечка есть в машине?
- Ответы, Яся...
- Аптечка! - вторила она ему.
Он не сдвинулся с места. Тогда Есения, вспоминая мысленно богатый и русский, всё-таки вывернулась и кинулась к машине. Распахнула дверь салона, бардачок... Аптечка же в багажнике!
Так же бегом кинулась к нему, кое-как нашла кнопку, активирующую лифты.
Аптечка была... Слава Богу. Есения выдохнула, тотчас схватила её и кинулась назад к Потапу.
Тот стоял, как ни в чем не бывало.
- Руку. На капот. Живо, - приказала она не терпящим возражения голосом.
Потап послушался. Увидел его руку, Яся мысленно застонала. Вся в крови!.. Вся.
Неужели он не чувствовал боли и жжения от пореза? Неужели не обратил внимания? Ну, что за человек! Её руки не дрогнули, когда она открывала аптечку. За что Есения себя уважала - она умела собираться в нужным моменты.
Пока она обрабатывала рану, заклеивала её пластырем - порез оказался неглубоким, швы накладывать не придется, что немного успокаивало Есению, они молчали. Потап не смотрел на свою руку. Он смотрел на её лицо.
В какой-то момент аптечка была отодвинута, и Потап только что перевязанной рукой потянул Есению на себя. Она не сопротивлялась.
- Я тебя люблю, - выдохнул он, прижимаясь лбом к её лбу.
Есения всхлипнула и замотала головой, не желая его слушать.
Его слова снова причиняли боль! Разрывали сердце.
Больше Потапу не требовались ответы. Он сильнее прижал её к себе, запустил руку в собранные в косу волосы и прижал голову Есении к своей груди.
Сколько они так простояли - никто не знал.
Наверное, всё-таки недолго.
Или целую вечность?..
- На следующей недели у тебя будет допуск в лабораторию. Начнешь с двадцатого мая. С восемнадцати до двадцати трех. Поблажек, Есения, не будет. Не там...
Лаборатория - это его детище. Его стихия. И он туда её пускал.
Как ранее в заповедник, в кабинет. На свою территорию.
А она?.. Она пустила?
Где начинаются границы доверия и насколько обоснованы его претензии?
ГЛАВА 23
Есения смотрела, как Роман переодевается. Штаны, майка, сверху черная рубашка.
Из груди девушки вырвался вздох.
- И чего это мы печалимся?
- Ромыч, а у тебя вообще ни стыда, ни совести?
-А?
Мужчина едва не подпрыгнул от удивления.
Есения скрестила руки на груди, старательно сдерживая улыбку. Главное - не заржать. Сохраняем лицо!
- Ты переодеваешься передо мной. Хорошо, что хотя бы труселя не меняешь.
У друга было такое забавное выражение лица, что Есения всё-таки не выдержала и рассмеялась. Рассмеялся и он.
- Ты сейчас серьезно? То есть тебя, Дакова, смущают мои бицепсы-трицепсы и восемь кубиков? -он, дурачась, постучал по каменному прессу.
- Сдались мне твои восемь кубиков. Но ты стал таким бугаишкой.
- В каком месте? Я тут с этими проверками почти на пятнадцать кило схуднул. Надо снова наращивать мясо.
И многозначительно зыркнул в сторону Есении.
- О-о, - та продолжила театральничать. - Вот ты и попался, мил человек.
Роман продолжил дурачиться.
- Что, прямо вот так сразу меня и раскусила?
- Чем сегодня желаете отужинать? - Яся изобразила челобитную с поклоном.
Друг хохотнул.
- А котлеты домашние будут? Фарш вроде бы вчера накрутили.
- Будут.
- И пюрешка?
- И пюрешка. С салатом даже.
- Воо-о. Есть в этой жизни счастье.
- А ты сегодня на сутки?
- Нет. Сегодня там какая-то пересменка, нас вызвали на десять часов. Так что вернусь вечером голодным.
Их кормили на объектах. И очень даже неплохо. Есения подозревала, что у Ромы срабатывал «детдомовский эффект». Как бы вкусно не было в ресторанах, а душа мечтает о доме.
- Чем сегодня планируешь заняться?
- Шить буду.
- Ясь...
- Без всяких «Ясь». А надо приниматься за стены.
- Твоими стенами займутся сегодня.
От радушного настроения девушки не осталось и следа.
- Кто?
- Строители, кто же ещё. Пару дней они наши.
- Ромыч...
- Вот тоже давай без всяких «Ромычей», - фыркнул он. - Чем быстрее твоя хата станет пригодной для проживания, тем быстрее я избавлюсь от твоих подколов.
-Эй!
Есения запустила в ручку, которую нервно теребила в руках.
Яшин поймал её без напряга, сунул в карман и подмигнул.
- Верни!
- Что кинуто, то поймано. Всё, я ушел.
И правда ушел, прикрыв за собой дверь. Яся некоторое время постояла, улыбаясь ему в след.
А потом улыбка медленно сползла с лица.
Сегодня суббота. Допуска в лабораторию у неё пока не было.
Она не могла об этом не думать.
Неужели Потап пойдет до конца? И даст ей то, что она хочет? Ведь хочет, чего уж.
Есения села за стол. Да-да, стол у них теперь тоже был. Правда, немного скрипучий, но кого это волновало.
