Это любовь (СИ) - Резник Юлия

Савва не знал, сколько прошло времени, прежде чем все закончилось. Час? Два? Может быть, три? Точно не вечность. Потому что, если бы это была вечность, он бы успел забыться, а этого не случилось.

Савва помнил, чью дочь он держал в руках.

Помнил глаза Альбины, в которых ему, идиоту, виделась настоящая привязанность. И все то, чего, очевидно, там не было и близко.

А потом он услышал шум.

И ведь он понимал, более того, он мечтал, что этим все и закончится. Но когда на пороге своего дома Савва увидел Альбину, он словно получил удар прямиком в солнечное сплетение.

С растрепанными волосами. И накинутой прямо на ночнушку ветровкой она выглядела непривычно всклоченной, но все такой же величественной.

Глаза – ледяные.

Она смотрела на него. На мелькнувшую за его спиной Нику, которая суетливо одергивала одежду.

И в этом взгляде было что-то, чего Савва не ожидал увидеть.

Недоверие. Разочарование. Понимание. Боль… Острая и глубокая.

Савва почувствовал, как его тело вдруг свело судорогой.

– Альбина?

Он не понял, произнес ли это вслух, или только подумал. Она продолжала смотреть на него, и он не мог отвести глаз. Как если бы его прибило к полу, пригвоздило этим холодным, безжалостным взглядом, который обжигал куда сильнее, чем ярость.

Если бы она закричала.

Если бы она разозлилась.

Если бы она разнесла здесь все к чертовой матери…

Было бы легче. Но она просто молчала. А в ее глазах постепенно застывало что-то такое, отчего его начинало тошнить. Будто в этот самый момент что-то умирало. В ней? В нем? Непонятно. Ничего уже было не разобрать.

Никин «Ой!» вывел его из ступора. Савва моргнул. В груди разбухал ледяной ком, больно и противно давя на ребра. Он не был обязан оправдываться перед Альбиной. Он не должен был чувствовать себя виноватым. Но чувствовал.

– Собака…

– Что?

– Говорю, у нас сбежала собака. Хотела спросить, не видел ли ты... Нашу собаку. Извини, не хотела мешать.

Голос Альбины был на удивление спокойным. Точно таким, каким она говорила, когда прощалась с чем-то, что больше не имело для нее никакого значения.

Этот тон резанул сильнее, чем нож по горлу.

Савва сжал кулаки. Какого черта?! Они могли трахаться с Мудрым, а он с кем-то другим – нет? Где справедливость?!

– Нет. Здесь не было никаких собак.

– Тогда я пойду, – тихо ответила она и, развернувшись на пятках, сбежала вниз по ступенькам. Какого-то черта Савва побежал за ней следом. Схватил за запястье.

– Альбина…

Она замерла. Но не посмотрела на него. Он вдруг отчетливо понял, что это конец. Нет, не так. Это именно та точка, к которой он шел. Только он почему-то думал, что в ней он почувствует себя как-то иначе.

– Уже поздно. Я пойду.

«Что поздно? Что-о-о?» – Савве хотелось орать. Он бы так и сделал, если бы ответ не был очевиден…

Глава 24

– Ну, и чего так убиваться?

Альбина замерла, не оборачиваясь. Лежа на боку, она до рези в глазах вглядывалась в раскинувшуюся за окнами ночь.

Был ли у нее ответ на вопрос мужа? Нет. Не было.

– Это же Ника? Дочь Зарубина?

– Она. Только дело не в этом, правда, Альбинушка?

Аркаша прошелся ладонью по бедру жены, стискивая то сильнее обычного. Властно. Вызывающе. Как будто проверяя – где границы. Остались ли они. Альбина сжала челюсти:

– Ты хотел его привязать к нам, а в итоге подтолкнул в руки того, кто может нас уничтожить, – просипела Альбина.

– Я подтолкнул? Разве мальчик расстроился не после вашего разговора?

Внутри что-то оборвалось. Аля вскочила. Внутри все скручивалось в узлы, дыхание мучительно перехватывало.

– Значит, виновата я, да, Аркаш? Как все просто. А ты ведь не в курсе, почему мы поцапались…

– Я не в курсе исключительно потому, что у тебя появились от меня какие-то тайны, – рыкнул Мудрый.

Альбина рассмеялась. Горько, резко, почти зло.

– Да брось. Ты, и не догадался?

Ее немного потряхивало. Мерзкая дрожь заставляла кутаться в плед и подкатывала тошнотой к горлу. Мысли разбегались, подпрыгивая в такт этому навязчивому душевному дребезжанию. Страх, боль, ревность, непонимание смешались в причудливый пряный коктейль… Аллах, как ее ломало!

– Полагаю, из-за меня?

– Он всегда к тебе ревновал… – прохрипела Альбина. – Не знаю, чем мы думали.

– То есть это банальная месть?

Аркаша тяжело уставился на жену. На самом деле он прекрасно понимал, что двигало молодым Гросом. Более того. У него даже были некоторые идеи на этот счет. Мудрый как раз прикидывал, как с толком для дела использовать интерес Ники к Савве и его ревность, когда случилось то, что случилось. И сейчас вместо того, чтобы посыпать голову пеплом, надо было в срочном порядке придумать, как извлечь максимальную выгоду из произошедшего. Да, риск, что на волне злости Савва может переметнуться на сторону Зарубина, существенно увеличился. Но в то же время, если привязанность к их семье успела стать достаточно прочной, все могло повернуться с точностью до наоборот. И тогда Савва своими руками мог бы уничтожить их основного противника. Чувство вины за измену тут сыграло бы им с Альбиной лишь на руку. В конце концов, мальчик наверняка будет очень стараться, вымаливая прощения. Аркаша мысленно потирал ладони. Это оказалось даже легче, чем он мог представить. В очередной раз сыграть на чувствах молодого Гроса…

И нет, Мудрому не было его жаль. Хотя по-своему он даже любил экс-пасынка. В конечном счете тот никогда не узнает о том, что Аркаша в очередной раз разыграл его карту втемную. А даже если бы и узнал, то наверняка бы понял, что другого выхода у них просто не было.

– Какое значение это имеет теперь? – тихо спросила Альбина, сжав в ладонях предплечья.

– Он одумается.

– Перестань. Ты сам себе не веришь…

– Почему это?

– Потому что! Даже если он, как ты говоришь, одумается, мы никогда больше не сможем ему доверять.

– Ты слишком драматизируешь. В глобальных вопросах мы еще не знаем, как он себя поведет, и кому останется верным. А в мелочах…

– Это измена – мелочь?! – зашипела Альбина.

– Я вообще не понимаю, почему ты называешь это изменой. Если, конечно, у тебя не возникло к мальчику каких-то чувств.

– Аллах, ну что за бред вообще, Аркаша?

– Ну почему же бред? Твоя реакция была такой яркой, что я задумался…

Врет. Он об этом думал постоянно. О том, что она может полюбить другого. О том, что он своими руками подталкивал ее к тому, с чем в любой другой ситуации никогда бы не смог смириться. И уж конечно, никогда бы не допустил. Потому что нормальному человеку, любящему свою женщину до безумия, такое бы и в голову не пришло.

Беда в том, что он не был нормальным. И ситуация, в которой они оказались, таковой не являлась тоже. Нестандартные обстоятельства их жизни требовали нестандартных решений, принятие которых было невозможно без беспрекословной открытости всему новому. Аркаша это понимал. И старался… Хотя для него это тоже было большим испытанием. Слишком закостенел он в своих представлениях о жизни. Своей всеобъемлющей любви к ней.

– Ты же сам меня к нему подтолкнул… – растерянно шепнула Альбина.

– И? Разве тебе было плохо?

– Я не знаю! – закричала она, стряхивая неожиданно набежавшие слезы. – Я уже ничего не знаю. Я устала быть сильной. Наверное, я переоценила свои… – всхлипнула, – возможности тебе с-соответствовать.

Это было больно. Ей. И ему.

– Тщ-щ-щ! Что за бред? Ты не должна…

– Не должна что?

– Ничему соответствовать. Я люблю тебя, глупая. Или думаешь, я за столько лет не понял, что ты у меня нежная девочка?

– Кажется, нет. Иначе ты бы вряд ли возлагал на меня такие надежды.

– Значит, все-таки неравнодушна ты к мальчику… – сглотнул Мудрый. И нет, он, конечно же, понимал, чем эти их отношения обернутся. Просто принять это оказалось немного сложнее, чем он представлял, когда размышлял об этом гипотетически.