Лунная дорога. Часть 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

Принесла, подала Лехе. Он принялся водить им по шубке и скоро к магниту что-то прилепилось. Вытащил малюсенький, с сантиметр, черненький кругленький приборчик через едва заметную дырочку в шве – не знаешь, где искать, ни за что не найдешь.

– Жучок? – выдохнула я.

– Следилка, – уточнил Красовский, бросил ее на пол и постучал по ней тяжелым магнитом.

Когда от нее остались мелкие крошки, аккуратно собрал их и выкинул в мусорное ведро. Потом задумчиво протянул, потирая щеку:

– Сколько же за тебя этому Артуру пообещали, что он носом землю роет?

– Ты думаешь, на меня уже торги провели? – ужаснулась я.

– Вполне возможно, – неохотно согласился он. – Артур снял тебя на смартфон, выставил на сайт, что промышляет подобными делишками. Ты красивая, в тебе есть шарм, вполне возможно, что конкуренция была ого-го! А если учесть, что сайты эти заграничные, то пару миллионов баксов за тебя какой-нибудь восточный шейх отвалил запросто.

У меня от страха даже руки затряслись. Хорошо, что Алексей и сам был в шоке. Будь на его месте Макс, тот меня своими шуточками типа «станешь любимой женой в гареме падишаха» запросто бы до кондрашки довел.

Но как так может быть? Нет, я читала разные страшилки, когда людей продавали в рабство, в том числе и сексуальное, но ведь для этого нужно как минимум, чтоб они сами согласились уехать из страны, пусть и обманом! Или тут есть что-то, чего я не знаю? Может, я просто наивная и доверчивая?

Пошла в ванную. Подержав под холодной водой руки и ополоснув лицо, чтоб успокоиться, вернулась в комнату. И попала в крепкие объятия Алексея.

– Маша, решайся, да или нет?

Какое может быть «нет» в свете последних событий? Конечно «да»!

Я молча прижалась к нему. К чему слова, когда и так все понятно!

Он молчал, я тоже. Мне бы хотелось, чтобы все это произошло не так, но не может же он просто так спать рядом? Это было бы по меньшей мере странно.

Его губы были везде, и странно горячие руки и тело. У меня закружилась голова и дыхание стало прерываться. В ушах все нарастал стук сердца, и мне внезапно захотелось чего-то гораздо большего, чем поцелуи.

Никогда не думала, что может быть так приятно. Меня захлестнуло незнакомое прежде желание близости, и я потребовала у Алексея, чтоб он не останавливался.

Прохрипев «да разве ж я смогу», он устроился сверху, и я растворилась в нем. Или он во мне? Это оказалось настоящим блаженством, не красивыми словами, а на самом деле.

Но в ванную идти пришлось почти сразу, потому что кровь нужно было смыть. Неприятно, липко, стыдно.

Едва я вернулась и легла рядом, как он обнял меня и принялся хрипло извиняться. Мою боль он воспринял как личную вину. Пришлось объяснить ему, что это просто физиология и что я вовсе на него не в обиде. Уж скорее наоборот. Он еще что-то говорил, но я закрыла глаза и уснула. Просто провалилась в нирвану – так было хорошо.

Зато утром мне было стыдно смотреть ему в глаза. Я и предположить не могла, что могу вести себя так разнузданно. В отличие от меня, Леха просто светился счастьем. Все-таки какие мы разные! Неужто физическая близость для мужчины значит так много?

И хорошо, что сегодня была суббота, выходной, и нам с ним никуда не надо было идти. Вот только продуктов прикупить бы не помешало, но выходить из безопасной квартиры страшновато. Обследовав холодильник, нашла рыбу, хорошую – палтуса, правда, когда и для чего я его покупала, так и не вспомнила, и яйца. Лук, рис, муку и дрожжи я хранила в шкафу – люблю иногда чего-нибудь испечь, чтоб не пропали приобретенные с бабушкой навыки.

В общем, мы с Лешей сварганили рыбный пирог. И уж не знаю, что тому поспособствовало: нагулянный за ночь аппетит или пирог, в самом деле, получился очень вкусным, но рыбник, величиной с целый противень, был съеден нами наполовину за один присест.

Потом мы лежали на диване в комнате, поставив перед собой ноутбук, и смотрели старый концерт Битлов – я даже не знаю, в каком году была сделана запись. Можно было посмотреть что-нибудь еще, но на него мы наткнулись сразу и ничего больше искать не захотели.

Вечером под настойчивым напором Алексея все повторилось сначала, и уснули мы только под утро. Но вот незадача – мне-то в семь часов нужно вставать на работу!

Проснулась утром от настойчивого трезвона будильника. Осторожно выбралась из-под по-собственнически прижимающей меня к себе руки Красовского, захватила с собой кусок пирога, рассчитывая съесть его в два приема: и на завтрак, и на обед, и принялась надевать пуховик, надеясь не разбудить Алексея.

Но он почуял, что остался в одиночестве, проснулся и выскочил в коридор. Я даже на миг задохнулась – на нем были только плавки, обтягивающие сильные сухие ягодицы. Сложен он был идеально: ни капли жира, с тугими буграми мышц. Я снова покраснела.

– Ты куда? – испуганно спросил он. И тут же стукнул себя ладонью по лбу. – А, ты же мне говорила, что у тебя сегодня смена! Подожди, я тебя провожу.

– Не нужно меня провожать. Одна я проскочу быстро, а вдвоем нас тут же засекут.

Эх, просто боевик какой-то шпионский, вот уж никогда не предполагала, что стану в нем главной героиней!

Мое предложение ему не понравилось, и он хмуро попросил:

– Тогда хоть такси вызови. Я тебя до выхода из подъезда провожу и посмотрю, чтоб ты спокойно села.

Резон в его словах имелся, и я заказала такси. Леша через минуту был уже готов и хотел крепко поцеловать меня на прощанье, но я не позволила. Коллеги у меня ушлые, и что к чему сразу по моим распухшим с утра губам просекут.

Он с обездоленным вздохом отстранился. Спасая меня от укоров, зазвонил телефон, сообщая о прибытии машины. Выйдя из квартиры, я специально посмотрела подле двери – там никакой броши не было. Ну и черт с ней, пусть забирают, мне не жалко.

Мы вместе дошли до выхода из подъезда. Я быстро села в такси, Красовский проследил за моим отбытием, выглядывая в дверную щель, как заправский шпион.

До работы я добралась без приключений. Очень хотелось поделиться этой пренеприятной историей с Властой Евгеньевной, но у нее сегодня был выходной, а с заменявшим ее Даниилом Ивановичем у меня мало общего. Да и вряд ли он примет мои слова всерьез, посмеется только.

До обеда я проработала спокойно, но в перерыв черт меня дернул подойти к окну ординаторской и выглянуть во двор. Там стояло несколько крутых иномарок, возле которых крутилось с десяток мускулистых парней. Они поглядывали на окна больницы и похохатывали. И я поняла, что это по мою душу.

Руки у меня затряслись, но я постаралась успокоиться. Мне еще работать да работать, а какая из меня медсестра с трясущимися-то руками? Да я даже в вену попасть не смогу, чтоб капельницу поставить!

Вышла в коридор, раздумывая, что же делать. В больнице мне ничего не угрожает, но не могу же я здесь жить? На занятия в универ ходить же нужно, не говоря уж о ждущем меня доме Алексее. И просить его о помощи тоже нельзя, это ведь простым мордобоем не кончится. Голова просто шла кругом, никогда я в таких переделках не бывала.

Может, в полицию позвонить? Но на что мне жаловаться? Что мне кажется, будто меня хотят украсть, чтоб продать в гарем? Да услышь я такое сама, тут же бы решила, что девица не в себе.

Да уж, куда ни кинь, везде клин.

Из глаз сами по себе капали слезы, я их не вытирала, чтоб не покраснели веки. Сейчас немного попереживаю, потом к больным пойду – все неприятности забудутся.

Но вот только я забыла, что по коридору ходят люди. Обычно только сотрудники, но иногда пробегали и посторонние. Вот и сейчас, когда я, пошвыркивая носом, стояла у окна, раздались быстрые легкие шаги. Я оборачиваться не стала, не желая, чтоб кто-то любовался моей слезливой физиономией.

Но шаги остановились за моей спиной и хрипловатый старческий голос спросил:

– Что случилось, милая девушка? От вас просто веет отчаянием.

Пришлось повернуться. Это оказался ректор нашего классического университета, академик Иван Ярославович. Ну, теперь он уже не ректор, а просто преподаватель, но не суть важно. Мне отчего-то захотелось сделать реверанс. Это было настолько дико, что глаза от изумления тут же высохли. Какое удивительное средство для прекращения слезотечения! Надо будет запомнить.