Не жалея ни о чем (ЛП) - Фарнсуорт Ш. У.

— Я не возражаю против вопросов, — говорю я, нарушая повисшее неловкое молчание.

Это первый раз, когда кто-то признал настоящую причину, по которой я здесь. Что с юридической точки зрения я являюсь частью этой семьи, с которой до сих пор никогда не встречался.

— Ты работаешь в «Кенсингтон Консолидейтед»? — Удивительно, но мистер Гарнер впервые спрашивает.

— Да.

— Звучит страшно, — говорит Рейчел. — Чем занимается компания твоей семьи?

Я ерзаю на своем месте. Я ожидал, что это всплывет, но теперь, когда это произошло, я не в восторге. Слишком часто кажется, что это все, на что я гожусь: компания моей семьи. Моя фамилия.

— Это многонациональная холдинговая компания-конгломерат. У нас широкий спектр дочерних компаний в нескольких различных отраслях.

— Они только что купили часть «Томпсон & Томпсон» — добавляет Ханна, макая свой бургер в горку кетчупа, не поднимая глаз.

— Ты занимался этой сделкой? — спрашивает мистер Гарнер.

— Со мной работала команда, — отвечаю я.

— Вы купили 30 %?

— 26,5 %.

— Это, должно быть, обошлось вам в кругленькую сумму.

Я киваю, но не раскрываю цифру. Я уверен, что все здесь поняли, что моя семья богата, но подробности кажутся излишними.

Может быть, Дин чувствует это. Или, может быть, он проверяет меня, пытаясь выяснить, не являюсь ли я просто номинальным руководителем, который ничего не делает, но ожидает всего.

— Вы заработали 200 миллиардов дохода в прошлом году, верно?

Глаза Рейчел напротив меня становятся огромными.

— В итоге у нас вышло чуть больше 2,5, — отвечаю я, не глядя на Ханну. Благодаря Крю, я уверен, у нее есть представление о том, сколько стоит моя семья. Но цифры разнятся.

— Срань господня, — комментирует Рейчел. — Значит, ты очень богат.

— Я работаю в прибыльном бизнесе, — отвечаю я, затем откусываю кусочек своего бургера.

— Увлекаешься бейсболом, Оливер? — спрашивает мистер Гарнер.

Поспешно проглотив, я качаю головой.

— Не очень, сэр.

— У меня есть свободная ложа на завтрашнем дневном матче «Кондорс», если тебе интересно.

— Конечно, звучит здорово. — Я не колеблюсь в своем ответе, даже понимая, что для этого придется поменять рейс обратно в Нью-Йорк. Я должен был улететь в половине третьего, и единственное, что я точно знаю о бейсболе, — это то, что игры там длинные.

Мистер Гарнер кивает.

— Хорошо.

— Это что-то мужское или… — Говорит Рейчел.

Отец Ханны улыбается.

— Для тебя всегда найдется место.

— Ты ненавидишь бейсбол, — комментирует Эдди.

— Ненависть — сильное слово, — отвечает Рейчел. — И папа пригласил Оливера. Я ни за что не пропущу это.

Эдди дважды качает головой, но затем быстро бросает взгляд на своего отца.

— Ничего, если мы тоже пойдем?

Отец Ханны выглядит удивленным.

— Да.

Ханна — единственная за столом, кто не проявляет особого энтузиазма по поводу бейсбольного матча. Ее глаза остаются в тарелке, когда разговор переходит к обсуждению беременности Эйприл и рассказов Рейчел о ее старшеклассниках.

Как только все заканчивают есть, Ханна предлагает сыграть в крокет. Это вызывает более сильную реакцию, чем я мог бы предположить. Дин выглядит взволнованным. Рейчел громко ворчит. Эдди выглядит смирившимся. Синтия и Эйприл переносят свои напитки к шезлонгам у края патио, выходящим во двор.

— Я бы тоже поиграл, — вызываюсь я.

Ханна встречается со мной взглядом. Большую часть ужина она избегала смотреть на меня, и я не понимал, насколько это меня беспокоило, пока мы снова не встретились глазами. Это похоже на первый глоток кислорода после плавания под водой.

В этом есть вызов.

— В твоем костюме?

— Ты думаешь, джинсы — это преимущество? — Отвечаю я.

Выражение моего лица остается серьезным, но я испытываю искушение улыбнуться.

Последний раз я играл в крокет много лет назад, в Хэмптоне. Я избегал Кенсингтонского дома всякий раз, когда бывал там, поскольку он хранит самые сильные воспоминания о моей матери, которые я не хочу рисковать переписывать. Но летом там всегда проходят определенные светские мероприятия, которых невозможно избежать, например, вечеринка четвертого июля у Эллсвортов. И хотя я давно не играл в крокет, у меня было много практики в гольфе.

Я выбираю цвет последним, что означает, что я иду последним.

Все смотрят на меня, когда я выравниваю свой молоток по стартовой линии. В воздухе происходит сдвиг, когда зеленый мяч пролетает через первые две калитки. Я провожу третий удар, проходя мимо Эдди. Четвертый, проходя мимо Рейчел. А затем я целюсь прямо в мяч Ханны, отбивая его удовлетворительным касанием.

Все задние комментарии, которые заполняли другие повороты, затихают, когда я подхожу и выстраиваю свой мяч рядом с ее. Я прижимаю свой ботинком, затем замахиваюсь.

Я ухмыляюсь, когда мяч Ханны отлетает с удовлетворяющим стуком.

Ханна смотрит на меня, ее рот буквально открыт. Все остальные выглядят удивленными, но выражение лица Ханны единственное, на котором застыл ужас.

— Ты не просто так это сделал.

Я просто продолжаю ухмыляться ей.

— Иди-иди.

— Жулик, — шипит она, затем направляется к своему мячу.

— Все по правилам, Ханна! — Я кричу ей вслед.

— Ханна любит соревноваться, — загадочно говорит мне Рейчел, останавливаясь рядом со мной.

— Неужели? Я не заметил.

Рэйчел смеется, прежде чем подойти, чтобы принять свой удар.

Ханне удается вернуть свой мяч в игру быстрее, чем я ожидаю, а затем она становится одержимой местью. К счастью для меня, ее раздражение влияет на ее точность, так что я избавлен от ее гнева на два хода, прежде чем она постучит по мне. С торжествующей ухмылкой она отправляет меня в полет в кусты.

— Упс. — Ханна изображает сожаление, и я хочу поцеловать ее. Я, вероятно, сделал бы это, если бы мы были сейчас одни. Ее голубые глаза полны смеха и озорно искрятся.

Я качаю головой, прежде чем отправиться на клумбы в поисках своего мяча.

Мистер Гарнер в итоге выигрывает игру. Мы с Ханной голосуем за продолжение за второе и третье места, но все остальные отвергают наше предложение. Они, вероятно, беспокоятся, сколько времени это займет, учитывая, что мы с Ханной постоянно сбивали друг друга с курса с момента первого удара, а мячи Рейчел и Эдди нанесли сопутствующий ущерб.

— Поехали в Каньон! — Предлагает Рейчел. Она бросает взгляд на Эдди и Эйприл. — Вы, ребята, с нами?

Эдди выглядит встревоженным.

— Я не знаю…

— Конечно! — Говорит Эйприл.

Затем Рейчел переводит взгляд на Ханну.

— А вы, ребята?

Странно осознавать, что она объединяет меня и Ханну как женатую пару. Еще более странно осознавать, что мы женаты, как Эдди и Эйприл, так что имеет смысл спрашивать нас обоих.

— Ааа…. — Ханна смотрит на меня.

Я устал. Я встал в 5 утра, а сейчас здесь 22, то есть час ночи по моему времени. Через несколько часов я буду бодрствовать двадцать четыре часа подряд. Но я киваю, потому что соглашусь со всем, что захочет Ханна.

— Я думаю, мы могли бы выпить по одной, — говорит она.

Рейчел хлопает в ладоши.

— Ура! Поехали!

Попрощавшись с мистером и миссис Гарнер, мы забираемся в машины. Эдди и Эйприл тоже были на машине, но Рейчел взяла попутку, так что она едет с нами. Я забираюсь на заднее сиденье, позволяя сестрам сесть впереди. Рейчел без умолку болтает, когда мы выезжаем из жилого района на более оживленный участок улицы.

Примерно через пять минут езды звонит мой телефон.

Я узнаю номер. Это из компании «Кенсингтон Консолидейтед». Я вздыхаю и отвечаю.

— Оливер Кенсингтон.

— Привет, Оливер. Это Скотт. У тебя есть минутка?

— Какого черта ты делаешь в офисе так поздно?

Он хихикает.

— Какого черта ты отвечаешь на звонки в такое время?

— Я на западном побережье. Здесь только 22.

— Это ненамного лучше.

— Меня нет в офисе. А ты там.