Супергерой для Золушки (СИ) - Сокол Лена

— Ну… — Перешла на шепот, словно умоляя не сообщать всем соседям сразу. — Да.

— Святые оргазмы, как же ты жила все это время, великомученица наша?!

— Ника-а-а!!! — Взмолилась Вера, затыкая уши.

— Нормально жила. — Протянула я.

— Что Ника? Что Ника? Она, вообще-то, за этого придурка Альберта замуж собиралась! И как планировала жить с тем, кто не может женщину элементарно…

— Ника!!!

Я откашлялась и продолжила:

— Но мне было хорошо… Нравилось, когда он ласкал меня, нравилось засыпать потом на его плече…

Подруга поставила диагноз:

— Дебилизм!

Искренне удивилась:

— Почему?

— Ты собралась променять свое удовольствие вот на это? Засыпать у Альбертика на плече? Да я бы через суд потребовала у него возместить мне все мои недополученные оргазмы за сколько там? Сколько вы встречались?

Вздохнула:

— Уже не важно.

— Еще как важно! — Она поставила бокал обратно на столик. — Ты, Варька, точно с другой планеты. Помяни, Вера, мое слово, за ней точно скоро с Сириуса прилетят, чтобы забрать домой.

— Хватит, Ника. Эта работа тебя совсем испортила. — Вера погладила меня по плечу.

— Думаешь те, кто в «Сексе по телефону» работают, все — озабоченные? А? — Белокурая соседка усмехнулась, складывая руки на груди. — Я-то — да, но это не считается.

— Да все нормально, — заверила я, — просто думала, что у нас с Альбертом любовь, а остальное было не важно. И все пришло бы со временем. И, вообще, думала, что дело во мне.

— Ага, — заржала Ника, — пока Грин не просветил тебя, как это бывает с настоящим мужиком.

— Боже, — застонала Вера, — у меня уже кровь из ушей льется!

— Короче, я скажу так, — не собиралась сдаваться соседка. — Нужно оставить сантименты и признаться, что ты чувствуешь. Если считаешь, что это твой самец, борись за него.

— Мужчина, Ника. — Подсказала вторая подружка. — Мужчина!

— Если это твой самец — борись. Но лично я считаю так: ты — женщина свободная, замути с обоими. — Глаза Ники блеснули хитрым огоньком. — Как он, твой этот? Егорушка?

— Д-да, — мне пришлось сглотнуть, чтобы выдавить из себя это слово.

— Грин показал тебе фейерверк… — Она закатила глаза, наклоняясь на спинку кресла. — А что если с Егором ты увидишь небо в алмазах?

— Кажется, — заметила Вера сердито, — ты перетрудилась на этой неделе, подруга. Сейчас наговоришь нашей Варе. Не слушай ее, дорогая, у нее просто крыша едет от того, что она других людей вынуждена каждый вечер возбуждать по телефону, а своих отношений нет.

— Ну, ты поняла меня, — Ника подмигнула. — Бери в оборот обоих, а там будет видно.

— Не-е, — я допила, поставила бокал, посмотрела вдаль, туда, где небо лежало на вершинах гор темно-серой дымкой, и лениво потянулась. — Мы с Луневым просто друзья. И пусть так остается. Он меня сегодня подвез домой, а я уснула в его машине. Глаза открываю, он сидит, на меня смотрит. Тихо так, будто дыхание затаил, чтобы меня не разбудить. И боится будить. Смутилась, конечно, ужасно. Хорошо хоть, недолго спала. И, надеюсь, не с открытым ртом. А Егор только улыбнулся и спросил, не заехать ли завтра утром за мной.

— А ты?

Тихонько вздохнула.

— Отказалась. — Поежилась от теплого ночного ветерка. — Не по себе мне от этой всей возни. Стоило мне переодеться, снять очки, как мужчины разом активизировались. А мне ведь хотелось, чтобы по-настоящему. Чтобы они меня видели, а не яркую обертку.

— В философию полезла. — Буркнула Ника.

— Только не переживай ты из-за этого Грина, ладно? — Постаралась утешить Вера. — Не принимай близко к сердцу. Вы же взрослые люди, со своим багажом, у каждого были отношения. Посмотри, как он к тебе относится, не торопи события. Может, он с ней расстанется… Или, может, она и не его девушка вовсе?

— Да. — Согласилась Ника. — Может, он так, только по*бывает ее иногда.

— Господи! — Вера поморщилась и толкнула стул подруги. Тот зашатался и чуть не опрокинулся, но это Нику лишь повеселило.

— Теперь и у меня кровь из ушей пошла… — Я закрыла ладонями глаза и засмеялась. — Это отвратительно.

— А что? Мужики — они такие, да. Думаю, ты должна заставить его побегать за собой. Подождите. — Ника поправила гарнитуру в ухе, закинула ноги на перила и вытянулась на стуле. — Да-а-а… — Произнесла томно, будто ее голос был густым и вязким шоколадным сиропом. — Да-а-а… Это ты? Ну, конечно, сладкий. Как скажешь. Давай. Ты… приходишь в себя от лязга металлической двери. Не понимаешь, где находишься, в помещении темно и сыро, от тусклой лампочки под потолком недостаточно света. Переводишь мутный взгляд на дверь, чувствуешь, как по твоей спине катится капелька пота…

— Шурик, видать, звонит. — Шепнула мне на ухо Вера. — Тот еще выдумщик.

— На пороге стоят два хмурых небритых охранника, один из них берет штык, подходит и тычет тебе им промеж лопаток. Больно? Да… Ты послушно выпрямляешься на стуле, но тут вхожу я: «Выйти всем вон!» Подхожу, хватаю лампу и направляю тебе в лицо. Теперь ты видишь не только алый кусок ткани со свастикой вдоль стены, видишь мой черный, по фигуре мундир с повязкой и серебряным шитьем. Кожаные сапоги, плотно облегающие сильные, стройные ноги. Кожаные, лайково-тонкие, перчатки на руках. Стек, который я небрежно бросаю на стол. «Русский бородатый лесной медведь! Смотри на свою красивую даме шарфюрер, партизан!» Обидно да, что руки скручены за спиной? Я медленно и порывисто расстегиваю на себе одежду.

— Боже… — Прикрыла рот рукой, заметив, что Ника просто кайфовала от своей работы. Улыбалась, закрыв глаза и потягиваясь.

— Ставлю ногу на твой пах. — Продолжила она. — Чувствую, что у тебя в штанах начинается восстание. Сиди и молчи! Убираю ногу, подхожу ближе, наклоняюсь. Провожу острым ногтем по твоей щеке. Больно? Останавливаюсь на подбородке, заставляя тебя зажмуриваться от боли. Смотри мне в глаза! Обхватываю рукой твое лицо, грубо, до скрипа кожи перчатки. Наклоняюсь еще. Теперь ты можешь даже чувствовать запах моей помады. Из моих красных губ показывается язык, горячий и влажный, я медленно скольжу им по твоей щетине, опускаюсь ниже, касаюсь соленой от пота шеи. Вижу, как ты вздрогнул. Хватаю пальцами рубаху на твоей груди и подобно волчице втягиваю носом твой запах.

— Это еще что! — Снова шепнула мне Вера. — Вчера он доминировал: был вождем варваров, овладевавшим римлянкой на ступенях храма Весты. Ника так вошла в роль, стонала, что соседи чуть ваших не вызвали.

— Мне нравится твой запах, партизан. Мои руки скользят вниз по твоей груди. Слышишь звук разрываемой ткани? Это я рву твою рубаху. Одним движением хватаю тебя за волосы на затылке и самодовольно улыбаюсь. Продолжаешь смотреть с вызовом? Ну, ладно. Скидываю с себя куртку и заставляю тебя провести носом по моей груди. Вдохни мой аромат. Будоражит? Хочется еще и еще, да? Я останавливаю твою голову там, где начинаются кружевные трусики. Сильно прижимаю тебя к ним лицом. Чувствуешь, как дрожу? Хочешь опуститься ниже? Сними их. Зубами!

— Вер, — облизала пересохшие губы и встала, — я, пожалуй, пойду. Спасибо за вино и, — обернулась к Нике, занятой разговором, — за компанию… Но мне осталось спать всего семь часов…

— Конечно-конечно, — кивнула она. — Заходи завтра. И лови, давай, этого урода, который девчонок наших насилует и режет.

— Постараюсь. — Обошла стул и тихо вышла с балкона.

— Вот так, да, тяни их вниз. Чувствуешь, как намокли? — Донеслось за спиной, заставив меня в очередной раз поежиться.

Ужасно хотелось упасть на свою кровать и сразу отключиться, но в голову продолжали лезть разные мысли. На этот раз, правда, о работе и возможных перспективах в расследовании.

— Привет. Почему ты меня не подождала? — Артем ворвался в кабинет к оперативникам ровно в восемь утра.

Такие вопросы не задают в присутствии посторонних. Хотя в том, что он хотел подвести меня утром до работы, ничего такого и не было. Оторвалась от изучения бумаг, чтобы встретить его абсолютно безразличным взглядом.