Я тебя проучу (СИ) - Кейн Лея
— К тебе все это вернется, Платон! Твоя дочь тоже от тебя когда-нибудь отвернется!
— Ты так ничего и не поняла. — Он отходит от нее и кивает своим людям садить мать в машину.
Она визжит, брыкается, но бесполезно. Богатырев непрошибаем. Стоит истуканом и наблюдает, как истеричную женщину запихивают в салон и вывозят со двора. Увозят от него навсегда.
Не представляю, какая буря беснуется у него внутри, но он еще долго смотрит на закрывшиеся ворота. Молча и не двигаясь. Наверное, прощаясь с трудным этапом своей жизни, мирясь с рассветом нового. Мы с ним оба что-то перечеркнули. И оба все начинаем сначала. И либо я буду пилить его тем, какой он плохой сын, и мы будем тащить эту ношу в наше будущее, либо приму его таким, какой он есть, и с уважением отнесусь к его решению. Ведь Богатырев не дурак. Он знает, что делает. Если считает, что так будет лучше, значит, на это есть причины.
Когда он возвращается в комнату, я просто подхожу к нему, подтягиваюсь на носках и целую.
— Спасибо, — шепчу в губы.
— За что? — хмурится он.
Я улыбаюсь и, обвив его шею руками, отвечаю:
— За то, что ты есть.
Его выражение лица меняется. Он шел сюда с уверенностью, что встретится с моим осуждением. На секунду даже теряется. Но потом сама судьба дает нам шанс оставить эту тему в прошлом. Я не хочу говорить о своей сестре Стелле, он — о своей матери. И наша дочь буквально становится знаком, что пора прекратить думать о них и страдать. Она вбегает в комнату со счастливым визгом:
— Мама, папин дом такой большой!
Богатырев ловит ее на руки и прижимает к себе. А она радостно смеется, оказавшись в его крепких объятиях.
— Это не мой дом, — отвечает он. — Но мой не меньше. Скоро мы поедем туда.
— А на море? — спрашивает Саша, и я одергиваю ее:
— Зайка, нельзя напрашиваться.
Богатырев стреляет в меня осуждающим взглядом. Он не видит ничего дурного в просьбе дочери, и мне хватает его немого жеста, чтобы понять — я слишком строга. Даже в какой-то мере токсична.
— Сначала на море, — говорит он, опуская ее на пол. — Где бабушка?
— Она пошла на кухню готовить завтрак. Сказала звать вас. Я кое-как нашла вашу комнату. Мама, а почему твой лифчик на полу?
— Упал! — Я резко поднимаю с пола куски своих рваных вещей и большим комком прижимаю к груди. — Вы спускайтесь. Я умоюсь и присоединюсь к вам. Хорошо?
Саша вкладывает свою ручку в широкую ладонь Богатырева и тянет его к двери.
— Папа, идем. Бабушка делает блинчики с клубничным джемом.
У него глаза опасно поблескивают всякий раз, когда Саша называет его папой. Пробуждается в нем какой-то неведомый мне ранее зверь. Боюсь, как бы он не разбаловался и не приказал нарожать ему пять таких дочерей.
Как только они уходят, мне поступает телефонный звонок. Номер незнаком, но игнорировать не могу. В последнее время столько всего навалилось, что от каждого шага чуть ли не чья-то жизнь зависит.
— Маргарита Андреевна, это вас из первой горбольницы беспокоят.
— Господи, — шепчу я в каком-то припадке. Перед глазами все плывет от ужаса, что сейчас мне сообщат печальную новость. Но вместо нее слышу, что с Ярославом все хорошо. Его перевели из реанимации и даже разрешено посещение. — Спасибо, — бормочу бессвязно.
Отключаюсь и таращусь в одну точку, в ожидании, пока успокоится сердце. А оно колотится, как после забега.
Богатыреву не понравится, если я навещу Ярослава. А я должна, чтобы совесть успокоить. Он спас мою доченьку. Не выразить ему элементарной благодарности — свинство.
Быстро приняв душ, я иду в гостевую, где спали мама с Сашей, распаковываю наши сумки и одеваюсь в легкое летнее платье. Причесавшись, спускаюсь на кухню, где мама допекает блины, а Богатырев и Саша заворачивают в них джем.
— Мама, ты такая красивая! — улыбается мне дочь.
— Ты красивее, — подмигиваю я ей и перевожу осторожный взгляд на Богатырева. — Платон, можно тебя на минуту?
Вытерев пальцы бумажным полотенцем, он отходит вместе со мной в сторону и ждет. Как будто чует подвох.
— У Яра улучшилось самочувствие. Я хочу съездить к нему.
— Я выпишу ему чек, а Ира оплатит лечение и реабилитацию от фирмы. Разве этого недостаточно в качестве компенсации? — злится он.
— Не всех в этой жизни можно купить. — Я кладу ладонь на его горячую широкую грудь и поглаживаю рельефы. — Платон, пожалуйста, позволь мне с ним объясниться.
Он тяжело вздыхает и мрачнеет.
— Я свожу тебя после завтрака.
— Нет. Это касается только нас двоих — его и меня. Или ты не доверяешь мне? — Заглядываю в его глаза. — Платон, я же твоя. Всегда была твоей. Этого не изменить. Но у Яра в этом городе никого. Его мама далеко, и неизвестно, захочет ли он вообще сообщать ей о произошедшем. Кто-то должен его поддержать.
Он склоняется ко мне, играя желваками, и низким голосом проговаривает:
— Это будет ваша последняя встреча.
Сглотнув, киваю.
— Ладно. Договорились.
— Иди.
Не дожидаясь, пока Богатырев передумает, я спешу скрыться с его глаз и вызвать такси.
По пути в больницу заскакиваю в супермаркет. Покупаю фрукты, сок и цветы — простецкий букет ромашек. Запаха почти нет, зато они скрасят мрачность и безликость стен палаты.
В клинике мне выдают халат, шапочку и бахилы. Обязательно уточняют, что посещение не дольше пятнадцати минут. Хотя я даже не знаю, продержусь ли в палате минуту, или Яр сразу меня выгонит.
Он не спит, когда я вхожу. Чуть поворачивает голову и обводит меня усталым взглядом. Он сильно похудел за эту ночь. Губы побледнели, стали сухими. Под глазами синие круги.
Я убираю пакет с продуктами в маленький холодильник, а цветы ставлю в вазу на тумбочке. Подвинув стул к койке, присаживаюсь и вздыхаю:
— Как ты, Яр?
Он вдруг хмурится и хрипло спрашивает:
— Вы кто?
Я нервно округляю глаза:
— Яр, ты чего, это же я, Рита.
Он расслабленно улыбается.
— Я пошутил, дурочка.
Облегченно выдохнув, прижимаю ладонь к груди, из которой выпрыгивает сердце. Ярослав, как всегда, скрасит любую ситуацию.
— Дурак! — игриво ругаюсь и беру его за руку.
Его пальцы теплые, но слабые.
— Как Сашуля?
— С ней все в порядке. Благодаря тебе. — Гляжу в его довольное лицо и невольно вспоминаю лучшие моменты нашего романа.
— Мне очень стыдно, Рита. Я много раз хотел рассказать тебе. Но удерживала перспектива собственного дома в Майами. Сашуля мечтала о море. И я думал отвезти вас туда. Загорали бы на пляже, пили бы кокосовое молоко, мутили бы собственный бизнес. Мы были бы семьей.
— Яр, не надо. Не оправдывайся, — прошу я. — Я знаю, что ты вышел из игры. Мадлен мне обо всем рассказала.
— А она рассказала тебе, что я просил ее отвлечь тебя от Богатырева, когда он появился? По глазам вижу — нет. Я не знал, каким подлым способом она это сделает. Просто хотел, чтобы ты снова переключилась на меня.
— О чем ты? — напрягаюсь я.
— О письме в почтовом ящике. Мадлен подкинула его по моей просьбе. Сказала, будто думала, что ты обратишься за помощью ко мне. Совместный поиск твоей биологической матери нас бы сблизил.
— Ты знал?
— Нет! — отвечает тверже. — Она рассказала уже после твоего отъезда.
— Ох, Яр! — Мотаю головой, прикрыв глаза.
Даже разозлиться на него не могу. Запутавшийся мальчишка, который хотел получить все и сразу, а о последствиях не думал.
— У меня все равно не было шансов, да? — грустно улыбается он.
— Если бы я только встретила тебя до него. Все было бы по-другому, — признаюсь предельно честно. — Но я уже пропитана им насквозь. Он — моя болезнь, Яр. Неизлечимая.
— Ты же будешь с ним счастлива?
— А ты?
— Нет, я не буду с ним счастлив, — подшучивает он, и я смеюсь.
Прижимаю пальцы Ярослава к своим губам и слегка целую.
— Ты останешься моим лучшим воспоминанием, Яр. Ты не только спас Сашу. Ты скрасил мои серые дни. Научил меня совмещать работу с приятным. Кстати, твое заявление на увольнение так и не подписано директором. Ты еще можешь его забрать. Тем более, мы с Платоном уезжаем и не будем мозолить тебе глаза, — улыбаюсь я. — Ирине Владимировне не помешает такой опытный и ответственный сотрудник, как ты? Что скажешь? Мое место теперь вакантно. Могу замолвить за тебя словечко.
Похожие книги на "Я тебя проучу (СИ)", Кейн Лея
Кейн Лея читать все книги автора по порядку
Кейн Лея - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.