Звезды сделаны из нас - Ру Тори
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Хочешь контрошу за тебя напишу?
Предложение заинтересовывает его даже больше, чем мой наряд.
— А когда я отказывался?
— Тогда нужно кое-что сделать.
— А что?
Физичка резко оборачивается и шикает на нас.
— Сейчас оба пойдёте к доске!
Мы замолкаем и я, подмигнув Гальскому, достаю телефон, давая понять, что ответ напишу. Он возвращается на своё место, а я обдумываю, как лучше всё обставить.
На четвёртом Жанна Ильинична объявляет о вечере памяти, что все, кто хочет, а в особенности те, кто дружил и общался с Макаровым, обязаны подготовить короткую памятную речь. Сказать пару слов о Макарове, о том каким он был хорошим другом, и как нам всем теперь его не хватает. Пока она всё это говорит, мне смешно. Забавляет формулировка «кто хочет — обязан». Такой типичный школьный подход. Вроде и интересуются твоими желаниями, но тут же дают понять, что никому они не нужны. Организатором этого потрясающего мероприятия назначают Соболеву. Она должна будет составить список участников и контролировать их подготовку к выступлению. Однако список составляет сама Жанна Ильинична. Соболева только записывает. Классная проходит по рядам и тычет пальцем в тех, на ком останавливается её взгляд. В основном, это шобла: Титов, Румянцева, Юсупов, Журкин, Ляпин, Моргунова. Остальные в «А» классе. Им поручается за два дня написать «памятную речь» и сдать на проверку классной. Естественно, они возмущаются. Среди них нет никого, кто мог бы нормально связать хоть пару слов. А четвёрка по русскому, кажется, только у Моргуновой. Но Жанна Ильинична строга и непреклонна. Говорит, что кто этого не сделает, будет сдавать по десять отрывков из «Войны и мира». Угроза страшная даже для меня, потому шобла, всё ещё недовольно ворча, принимает условия.
В первый момент, когда Жанна Ильинична доходит до моей парты и, развернувшись, возвращается к учительскому столу, я ликую. Радуюсь, что от меня отвязались. Но после того, как она начинает наставлять Соболеву «спрашивать с них жёстко», а та вяло кивает и с опаской косится на Румянцеву, до меня вдруг доходит, что я чуть было не прошляпил свой шанс.
— Жанна Ильинична, а можно мне? — торопливо вскакиваю с места.
— Чего тебе?
— Жёстко их проконтролировать.
Пока я это говорю, в голове созревает мегаплан. Ещё необдуманный, интуитивный, но я уже предвкушаю, как можно всё круто обставить.
— Елена Львовна сказала, что ты отказался.
— Так это было позавчера. А сегодня я согласен.
Классная критически осматривает меня с ног до головы.
— Что у тебя за вид, Филатов?
— А что не так?
— Он не школьный.
— Елена Львовна велела надеть траур.
— Всё понятно, — Жанна поджимает губы, но тему предпочитает не развивать. — Забери список у Соболевой и запомни: с тебя я тоже буду жёстко спрашивать.
Я решаю одним махом убить сразу нескольких зайцев. Во-первых, у меня теперь есть официальное право власти над шоблой, пускай в таком незначительном вопросе, но это лучше, чем ничего. Во-вторых, можно сделать так, чтобы Макаров получил по заслугам. Ну, а в третьих, мама решит, что я «внял её увещеваниям» и успокоится. Кроме того, мне будет чем удивить Нелю и обставить всё как торжество справедливости.
— Чего ты добиваешься, Филатов? — на перемене подваливает Румянцева, её чёрные волосы топорщатся в разные стороны, будто вороньи перья. — Объясни, пожалуйста, что происходит. Все эти годы ты сидел и помалкивал, а теперь, что ни день — какая-то выходка.
— Это я ещё рано начал. Илья Муромец тридцать три года сидел и помалкивал.
— А тебе не кажется, что один ты эту войну не потянешь?
— А я и не один, — перед глазами проносится картинка, как мы с Нелли, стоя спиной к спине, держим перед собой обнажённые мечи.
— Да? — Румянцева подозрительно прищуривается. — И кто же за тебя впряжётся?
— Лучше я скажу, чего добиваюсь, — выдерживаю многозначительную паузу и наслаждаюсь её нетерпением. — Я хочу, чтобы вы признали, что Макаров был уродом и теперь слушались только меня.
Сначала у Румянцевой открывается рот, потом расширяются глаза:
— А ты не офигел?
Я смеюсь и пожимаю плечами.
— Ты пошутил, да? — с неуверенностью спрашивает она, но в глазах читается прежнее изумление.
— Думай, как хочешь.
— Если ты продолжишь это, у тебя точно будут неприятности.
— Скажи своим, что я советую им в следующий раз меня сразу убить, иначе я буду залавливать их по одному.
— Нет, ты точно больной.
— Пишите лучше ваши речи и не теряйте время. Вам придётся очень постараться, чтобы придумать хоть что-то хорошее, что можно сказать о Макарове.
— Не волнуйся, — Румянцева принимает свой обычный нахальный вид. — В Гугле уже всё написано.
На биологии показывают документальный фильм ВВС про различия между мужчинами и женщинами. Внезапно это оказывается любопытно, и я закидываю Нелю сообщениями: «Представляешь, если запустить в лабиринт мужчин и женщин, то мужчины раньше женщин найдут выход». «У мужчин сильнее, чем у женщин развито стремление принадлежать какой-то группе». «Женщины лучше различают цвета, зато мужчины хороши в отслеживании быстро движущихся объектов». «Из-за тестостерона мужчинам проще похудеть и быстрее набрать мышечную массу» и всякое такое прочее.
Она пишет: «Это всем известные факты, Глеб. Ты что с луны упал? А ещё женщины лучше чувствуют запахи, а мужчины чаще прислушиваются к своему самочувствию».
Я наверное и впрямь упал с луны. Всё это совершенно для меня ново.
— Хочешь, сходим сегодня в Третьяковку? — от биологии я уже отвлёкся.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Вот прямо после школы и выдвинемся. Я буду всё снимать и показывать тебе, как будто мы вместе.
Неля какое-то время не отвечает, но я в восторге от своей идеи и кажется странным, что мы не додумались до этого раньше.
— Ты, кстати, знаешь, что Третьяков подарил свою галерею городу с условием, чтобы посещение в ней было совершенно бесплатным, а когда император предложил ему за это дворянство — отказался, ответив, что купец никогда не сможет стать дворянином.
Наконец, Неля возвращается в сеть.
— А разве там можно снимать на телефон? У нас знакомые недавно из Москвы приехали, говорят, даже фотографировать в галерее запрещено.
Точно. Об этом я и не подумал. На улице по-прежнему идёт дождь и отправиться на прогулку тоже не вариант.
— Я бы пригласил тебя в кино. Но это будет извращение: транслировать весь фильм с экрана.
— Можешь пригласить меня в кино дома. Устроим сеанс одновременного просмотра.
Видимо я уже совсем потерял голову, потому что её предложение очевидно.
— Отлично! Тогда я приглашаю тебя в кино. Только фильм выбираешь ты.
— А ты покупаешь попкорн, — смеётся она тремя смайлами.
— Запросто! Говори адрес.
— Ты серьёзно? Я же пошутила.
— А я нет. У вас же в городе есть доставка?
— Есть, конечно, но это совсем не обязательно.
— Обязательно! У нас должно быть всё одинаковое, чтобы получился эффект присутствия.
— Не могу поверить, что ты хочешь сделать это на самом деле.
— Можешь не верить. Просто напиши адрес.
Едва я успеваю отправить последнее сообщение, как заканчивается урок, а потом у нас физра и телефон приходится оставить в раздевалке.
Пока переодеваемся, пацаны то и дело косо поглядывают и я внутренне готовлюсь, что могут напасть. Но они не решаются. И я ощущаю новый прилив уверенности в том, что смогу их победить и не только физически.
Однако эта непоколебимая уверенность длится всего один урок, пока мы бежим кросс и потом сдаём норматив по метанию мяча, потому что после, когда я весь из себя довольный возвращаюсь в раздевалку, то не обнаруживаю ни своих вещей, ни рюкзака.
— Быстро всё отдали, — кидаюсь сразу к Журкину, но тот жёстко отпихивает меня.
— Отвянь, припадочный.
В тесноте небольшой комнатушки они плотно обступают меня.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Похожие книги на "Звезды сделаны из нас", Ру Тори
Ру Тори читать все книги автора по порядку
Ру Тори - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.