Наказание Дамира - Сакру Ана

Обладатель упругого тыла тем временем распахивает настежь окно и ставит на подоконник пепельницу. Выбивает из пачки сигарету, зажимает ее зубами и поворачивается ко мне, чиркая зажигалкой.

— Будешь? — собирает Дамир лоб гармошкой, раскуривая и устремляя на меня вопросительный взгляд.

Завороженно смотрю на тлеющий кончик его сигареты и даю себе собраться, чтобы опять сходу ничего не ляпнуть.

— Тебе ведь не нравится, что я курю. Разве нет? — наконец поднимаю на Дамира глаза.

Улыбается, опираясь задницей о подоконник в расслабленной позе хозяина.

— Мне много что не нравится, что ты делаешь, Жень, — почти ласково сообщает, — Но разве это тебя когда — то останавливало? Иди сюда.

Я непроизвольно слабо улыбаюсь в ответ, покусывая нижнюю губу. Подаюсь вперед, чтобы встать и подойти и…

И вдруг понимаю, что вот именно сейчас даже затянуться при нем не смогу…Не знаю…Просто чувствую, что ему это действительно не нравится, что эта несчастная сигарета делает меня в его глазах хуже… Но ведь какое мне дело до этого, казалось бы, да???Но я не могу просто!

От внутреннего раздрая даже в ушах начинает шуметь. Так закладывает, что начинает покачивать от каждого толчка крови в венах. И я, было уже поднявшись, слабовольно плюхаюсь обратно на стул. Заливаюсь мучительным красным. Почему-то стыдно от того, насколько я хотела бы…Чего? Быть одобренной? Эта мысль почти оглушает.

— Нет, — выдаю вслух растерянно, понимая, что Дамир ждет какой-то моей реакции, — Я только что с Ромой курила.

Керефова вдруг перекашивает, будто от откусил лимон.

— С Ромо-о-ой, — тянет он издевательски и отворачивается, делая затяжку, стряхивает пепел, несмотря на меня, — Скажи, Жень, тебе удовольствие какое-то доставляет все время напоминать мне, что вокруг тебя постоянно кто-то вьётся?

Только тут я полностью выплываю из не вовремя нахлынувшего самокопания.

— Что? — от того, насколько его версия далека от реальных причин моего отказа, меня чуть ли не подбрасывает на месте. И я даже не нахожусь, чтобы такое вразумительное сказать, — Нет! Что за бред?!

На "бред" Дамир кидает на меня быстрый предупреждающий взгляд, и я тут же сбавляю обороты.

— Нет… — добавляю тише, смотря, как он тушит сигарету и отрывает свою задницу от подоконника. Инстинктивно вжимаюсь в свое кресло, когда медленно подходит.

— Не специально я… — добавляю почти шепотом, когда его руки упираются в подлокотники моего кресла, а лицо оказывается в паре сантиметров от моего.

Сердце моментально начинает частить где-то в горле, и я поднимаю на Дамира робкий взгляд. Губы приоткрываются сами собой. Я чувствую на них его дыхание…

— Точно? — тихо интересуется он, скользя черными глазами по моему лицу.

— Да… — почти выдыхаю, а не произношу.

Молчим. Он так близко, что воздух между нами будто становится упругим и начинает вибрировать. Я не понимаю…Не понимаю, почему ему не наклониться еще ниже…Пара сантиметров всего…Кидает в жар. В голове шумит…И я сама поднимаю руку и кладу ладонь ему на грудь. Это какое-то исступление- чувствовать под дрожащими подушечками пальцев, какой он горячий через тонкую ткань рубашки, ловить, как бешеный ритм сердца под своей рукой. Мое дыхание сбивается в такт его сердцебиению. Тело прошивает странным, трепетным удовольствием. Не физическим, чем-то бОльшим и одновременно гораздо более хрупким. Облизываю губы, смотря в черные, бездонные глаза. У Дамира сейчас совсем не видно радужки, совсем…

Качнувшись, подаюсь вперед и… Он вдруг резко отстраняется, оставляя меня потерянной и сбитой с толку.

— Жень, тебе сейчас лучше уйти, — Дамир трет лоб в каком-то уставшем жесте, хмурится, будто недоволен чем-то.

Моя рука, только что касавшаяся его, безвольно падает на колени. Чувствую себя…униженной?

Я ничего не понимаю! Зачем подходил? Это месть, что ли? За то, как расстались тогда?

Меня начинает потряхивать. От гнева и обиды, и еще черт знает, чего…

Встаю и, несмотря больше на Дамира, выхожу из кабинета.

Весь последующий день прошел в каком-то отупении, с которым я ничего не могла поделать. Даже Ромка, раздраженный на мою невнимательность, попросил уже не лезть в почти идеально настроенную программу и поиграть в "сапера" какого-нибудь до конца рабочего дня.

Что я и сделала. Правда, и там меня постоянно взрывало…

Думать о том, что было в кабинете, я не могла, потому что из груди моментально поднималась едкая волна болезненной обиды и грозила выплеснуться слезами прямо при всех. Потому блокировала мозг и механически нажимала на клеточки, особо не считая.

Ну, что это было, а? Ненавижу…

Ненавижу его! И зачем только свалился на мою голову! Ведь все хорошо же было, да?

Бах, и меня снова подрывает на бомбе, потому что я забыла учесть рядом стоящую единичку.

Видимо, я всегда что-то не учитываю…

Кое- как досиживаю до шести. Вскакиваю со своего кресла, практически, первая в отделе. Хватаю сумку и рассеянно машу Ромке, уже выходя из нашего закутка.

— Ну, все, пока..

— Пока, завтра выспись или что там не так с тобой сегодня, — хмыкает Злобин мне вслед.

Оставляю без ответа. Выхожу из IT-отдела и быстрым шагом направляюсь к лифтам. Просто хочется домой. Смыть с себя этот ужасный день. Прочувствовать боль от него наконец, а не сдерживать себя, как на работе. И потом закрыть эту страницу навсегда.

Спускаюсь на первый, миную проходную, толкаю стеклянную дверь на улицу, попутно ища в сумке ключи от машины. Выуживаю их, идя по парковке, пикаю сигнализацией.

И замираю от неожиданности, когда слева кто-то требовательно сигналит. Я поворачиваю голову и, увидев, КТО именно жмет на клаксон, практически врастаю в асфальт.

Потому что там, у бетонного забора, припаркован черный седан Дамира, и он сейчас мигает мне фарами.

Во рту становится сухо, язык прилипает к небу, и я…просто стою, чувствуя, как в кровь впрыскиваются лошадиные дозы самых разных гормонов, а сердце набирает разгон.

Дамир сигналит еще раз, нетерпеливо и требовательно. Издалека не видно выражение его лица, но я его угадываю. Хмурится, наверно… Между бровей заламывается упрямая вертикальная морщинка…Думает, что не сяду к нему, и от того злится.

Зря.

Я еще раз пикаю сигнализацией, теперь уже закрывая машину, и иду к седану Дамира, пряча в сумку ключи.

19.

Я вижу его сквозь лобовое стекло. Одна рука Дамира обманчиво расслабленно покоится на руле, а вторая упирается в подлокотник между креслами. Я вижу, как он, не мигая, следит за мной взглядом, когда подхожу. Как поворачивает голову вбок и наклоняется корпусом, когда дергаю ручку и открываю переднюю пассажирскую дверь.

Колени подкашиваются, в висках частит пульс…

Опускаюсь на сидение и захлопываю за собой. Нет сил повернуться к нему и посмотреть в глаза, но это и не требуется.

Потому что в тот же миг, как захлопнувшаяся дверь отрезает нас от остального мира, Дамир подается ко мне и, крепко перехватив за шею, целует. Губы в губы. Сначала коротко и отрывисто, вжимаясь до стука зубов, будто просто хочет поставить метку, но потом характер поцелуя меняется, и Дамир уже почти ласково прихватывает мои губы горячими своими.

Во рту растекается его покалывающий горьковатый вкус, смешивается со слюной. Кончики языков сталкиваются, и у меня сбивается дыхание, вылетая тихим, робким стоном. Дамир перехватывает меня за талию, крепче прижимает затылок, ероша своей пятерней короткие светлые волосы, тянет на себя скорее инстинктивно, потому что подвинуться ближе в машине мне сложно — мешает подлокотник между нами. Но я все равно приподнимаюсь с сидения и упираюсь бедром в этот чертов подлокотник в не самой удобной позе — лишь бы не разрывать поцелуй.

Чувствую, как Дамир давит, толкаясь языком в мой рот, и от этого меня ведёт. Его левая рука в каком-то лихорадочном жесте сминает мою рубашку, проходится по оголившемуся животу, боку…