Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна

— Что случилось? — протянула я с недоумением, не понимая, кто мог обидеть ребёнка с утра пораньше. Глеб на завтрак опять манную кашу заказал? Я уже выяснила, что Алиса её терпеть не может и готова есть только если она сварена как-то по-особому — как гурьевская или на кокосовом молоке.

— Дядь Глеб вчера не пришёл пожелать мне спокойной ночи, — шмыгнула носом Алиса и я едва не села от изумления. — Почему-у-у? Я его ждала, ждала… потом пошла к нему в комнату, а его там не было!

Бли-и-и-ин! И почему, чтоб меня чугунной сковородкой по башке треснуло, я чувствую сейчас себя так, словно это Глеб ко мне не пришёл спокойной ночи пожелать, а не к Алисе?! Наверное, потому что в отличие от девочки, я понимаю, где он, чёрт его дери, был!

У Альбины. Ну а где ещё?!

— Так, заходи, — я вздохнула, пропуская Алису в комнату. Мозг, бывший совсем недавно сонным и вялым, как переваренные макароны, после слов о Глебе резко взбодрился и зашевелился, пытаясь сообразить, что лучше сказать. — Садись. На кровать или на стульчик, как тебе больше нравится.

Алиса села на кровать, и Фиса, тут же соскочив с её плеча, начала бегать по моему постельному белью. И меня от этого даже не передёрнуло… какой кошмар, я совсем одичала уже с этой семейкой Безуховых.

Посмотрев в скорбное лицо Алисы, я изучила её покрасневшие — явно от слёз — глаза, и неожиданно даже для себя выпалила:

— А давай торт испечём?

Нет, ну а что ещё я могла сказать? Извини, ребёнок, но пока ты ждала дядю для «спокойной ночи, малыши», он трахался с тётей Альбиной?

— То-о-орт? — заинтересованно протянула Алиса и, кажется, воспряла духом. — Какой?

— А какой ты любишь?

Девочка задумалась.

— Не знаю… Я все торты люблю! Только чтобы крем был не слишком жирный. И с фруктами! И с шоколадом!

— Договорились. Тогда я сейчас умоюсь, мы позавтракаем с тобой быстренько, а потом будем печь торт. Я тебе расскажу несколько рецептов, сама выберешь, какой хочешь.

Алиса засияла новогодней ёлкой, моментально забыв про противного дядю Глеба.

57

Зоя

Алиса, к моему облегчению, выбрала один из самых простых рецептов — торт «Черепаха» (бисквитное тесто и сметанный крем). Я боялась, что она захочет попробовать что-то более вычурное, но потом поняла, что намного сильнее, чем печь, Алисе хотелось поскорее съесть кусочек. Поэтому она и спросила меня про самый быстрый рецепт.

Мы с ней изрядно повеселились, замешивая тесто и делая крем — правда, в процессе приготовления рецепт претерпел изменения. Алиса захотела добавить в крем сухофрукты и орехи («Чтобы было, как в Панчо!»), а бисквиты сделать медовыми. Черепаха в итоге получилось у нас такой странной и кривоватой, что я предложила всё залить шоколадной глазурью и украсить драже.

— А мне нравится! — возвестила Алиса, когда я положила в центр парочку коктейльных вишен.

— Мне тоже, — кивнула я, и тут от двери раздался грозный голос Глеба:

— Что здесь происходит?!

Я успела только повернуться, как Алиса, моментально вновь надувшись до состояния «рыба-шар», метнулась в сторону, схватила со стола пакет с мукой, который я пока не успела убрать, и метнула его в Глеба.

Хорошо, что муки там оставалось не так уж и много — не более половины килограмма — но этого хватило, чтобы моментально покрыть тонким слоем пол и самого Глеба, особенно красиво осев на его пиджаке и галстуке. И на волосах, сделав их седыми.

Выскользнула, звякнув, столовая ложка, вывалившаяся из пакета вместе с мукой, Алиса, чихнув, залезла под стол — и мы с Глебом остались вдвоём. Чистая Зоя в фартуке и весь обсыпанный мукой Хозяин, старательно пытающийся сохранить в такой нелепой ситуации строгое и невозмутимое лицо.

Мачеха, любительница любовных романов, говорила в подобных случаях: «Герой пытается быть властным». Вспомнив это, я всё-таки улыбнулась. А Глеб, увидев мою улыбку, свёл брови — и с них ему на нос посыпалась мука…

— А-а-апчхи! — чихнул он, подняв целое белое облако, от которого зачесалось в носу уже у меня.

— А-а-апчхи! — повторила я, сложив кувшинчиком ладони, и из-под стола тут же раздался ответный Алисин чих.

— Что это вы тут устроили? — вновь грозно вопросил Глеб. Хотя, нет — сейчас это был Хозяин. — Лис, мало того, что у Зои сегодня выходной, так ещё и…

— Мы торт пекли! — пискнуло из-под стола. — И вообще… я с тобой не разговариваю, вот!

Сведённые брови Глеба разъехались, и он с удивлением посмотрел на меня. В его взгляде читалось «с чего вдруг?», но фиг я буду облегчать ему задачу. Не заслужил!

Я молчала, и Глеб вновь посмотрел на стол, под которым сидела Алиса. Её крыса, по-видимому, тоже была там, а вот мишка Мафусаил лежал рядом, покрытый мукой, как сахарной пудрой.

— Ну посмотри, что ты натворила, — вздохнул Глеб уже менее грозно. — Испачкала Мафусаила. Про себя я молчу.

— А тебе так и надо! — пробурчала из-под стола та самая, которая «я с тобой не разговариваю», и я едва удержалась от злорадной усмешки.

Надо было ему ещё жидкость из банки с коктейльной вишней на костюм выплеснуть. А то взял моду — все нормальные люди ходят по дому в трениках и футболках с пятнами, а он в костюме с галстуком!

Блин, Зоя, что за бред ты несёшь от ревности…

— Лис, вылези, пожалуйста, и объясни мне, по какому поводу демарш, — сказал Глеб вполне спокойно. Я представила, как визжали бы мачеха с Эллочкой, оказавшись в подобной ситуации, и невольно восхитилась — выдержка у него отменная, не хуже моей. А то и лучше. — Я не понимаю, что сделал, учитывая тот факт, что мы с тобой ещё сегодня не виделись.

— Вот именно! — искренне возмутился ребёнок, и не думая вылезать.

И вот тут Глеб, по-видимому, врубился…

58

Глеб

Когда ты виноват, это всегда плохо, а уж когда ты виноват одновременно перед двумя своими женщинами — особенно. Масштаб катастрофы сразу резко увеличивается до невероятных размеров.

Получается, тем, что он вчера остался у Альбины, чтобы утешить её после своего косяка с Зоей, обидел уже Алису. И ведь знал, знал, что так будет! А теперь племянница швыряется пакетом с мукой, мешает Зое отдыхать в выходной день и хамит, сидя под столом.

Надо было прийти к Алисе хотя бы рано утром, поговорить с ней, объяснить, но… Глеб, устав за неделю до безумия, банально проспал. Под боком у тёплой Альбины это было легко, тем более, что она быстренько вырубила его прозвонивший в шесть утра будильник. И как раз когда Глеб наконец всё же встал, умылся, оделся и собирался уже найти Алису, позвонили с работы по срочному вопросу — пришлось потратить с час на разруливание ситуации.

Что ж, теперь Глеб пожинал плоды собственной тупости и ошибок…

— Лис, — вздохнул он, садясь на пол рядом со столом — плевать, что в кучу рассыпанной муки, потом отряхнётся, — я вчера просто устал. Уснул, а когда проснулся, оказалось, что уже слишком поздно идти к тебе. Извини, я не хотел тебя обидеть.

Не понимая, зачем, но Глеб, говоря всё это, поднял глаза и поглядел на Зою. Она стояла в метре от него и, наклонив голову к одному из округлых плеч, смотрела с откровенным скептицизмом во взгляде.

«А врать нехорошо», — читалось в нём, и Глеб криво усмехнулся, не отводя глаз. Да, приврал. Но как тут скажешь правду?

— Я ходила в твою комнату! — внезапно огорошила его Алиса новым обвинением. — И тебя там не было. Так что ничего ты не уснул! Ты был у Альбины — душевой кабины!

Племянница постоянно придумывала Альбине прозвища в рифму, отчего девушка Глеба бесилась. Он много раз говорил, что не стоит так делать, даже наказывал, но… на эмоциях эта привычка всегда возвращалась.

Альбина — кислая рябина, Альбина — противная ангина, Альбина — гидротурбина, Альбина — копчёная сардина, и самые обидные: Альбина — блохастая псина и Альбина — дубина. Были и ещё, но Глеб помнил только эти. Фантазия у Алисы работала отменно, жаль, что применяла она её пока не там, где надо.