Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes"

— А она стоит перед тобой, — невесело усмехнулась, — я одна во всем виновата. Человек сам себя доводит.

— Давай выпорем тебя, что ли, Зефирка? Спесь эту собьем. Может, легче станет тогда, раз ты такая умная и признаешь свои ошибки?

— Я не умная. Была бы умной — не связалась бы с тобой.

— Начинается…

— Нет, ты не понял. Я лишь имела в виду, что усложнила нам обоим жизнь.

— То есть, был бы на моем месте кто-то другой, жизнь у него с твоим появлением превратилась бы в сказку? — протянул саркастически.

Ева немного помолчала, затем повернула голову и одарила его серьезным взглядом, словно сканирующим на крепость и выдержку, как дорогой алкоголь перед дегустацией. Опустила его вниз, на секунду мазнув по пространству рядом, и снова взметнула ресницы вверх, вперившись прямо в глаза:

— Думаю, не было бы никакого другого. Я бы не решилась.

Честно и откровенно. Как он, в принципе, и хотел. Только легче не стало от такого признания. Радоваться бы, что, по сути, с ним-то решилась. Но нет в этом ничего радужного.

— Пошла бы на ЭКО всё-таки?

Увела взор в сторону и поджала губы, резко нахмурившись.

— Так было бы гораздо правильнее и проще.

— Не верю, что ты говоришь это серьёзно. Зная тебя, могу прогнозировать, что в дальнейшем это прибавило бы еще один комплекс матери-одиночки, которая пошла против правил, принятых в её национальной среде.

— Откуда тебе знать! — фыркнула и снова уставилась на воду. — Я и сейчас собираюсь стать матерью-одиночкой, и это, пожалуй, лучшее, что может со мной произойти.

— Нет, ну ты точно дурёха, — качает головой, — мать-одиночка при живом отце ребенка?

Ева рассмеялась. Встряхнула шевелюрой. И это движение его внезапно выбесило.

Руслан подошел к ней, развернул к себе, будто отгородив от внешнего мира, и протянул руки к парику, аккуратно снимая его. Не заморачиваясь, скомкал и засунул в карман куртки, вовремя вспомнив рыжулю с её угрозами — реквизит терять нельзя. Убрал какую-то сетку, заколки, затем с упоением погрузил пальцы в её волосы, ероша их в пушистое облако.

— Так-то лучше.

Она скептически хмыкнула в ответ и вдруг замерла. Глаза в глаза. Беззвучная перепалка. Крышесносный тягучий мед, в котором тонешь и тонешь…

— Зачем ты лезешь мне в душу, Руслан?

— А почему нет?

Распахнула веки шире в изумлении:

— Потому что мы никто друг другу, у нас уговор, условия которого надо выполнить и разойтись. Зачем усложнять?

— Разбежалась. Я тебе уже озвучивал причины.

— Не глупи. Ты красивый, молодой…

— На х*й эту дичь, если единственная девушка, которая мне нужна, плевать хотела на мою «красоту», так ни разу со мной и не почувствовав себя женщиной, не ощутив страсти… Я всё зря сегодня сделал, да? Ты так и не попыталась вникнуть в суть? Твоя забитость и зацикленность на собственной внешности пугает, Ева! Где ты застряла? Почему до тебя не доходят мои посылы? Ладно, мне ты не веришь. Но Вайс сегодня озвучил мысль, которая посетила и мою голову, когда впервые заметил бегущую на стадионе девушку — статная, породистая, цепляющая. Тоже врёт? Зачем? А Марьяша? Страшная, как сам грех. Но разве именно это ты в ней видишь, когда смотришь на эффектную женщину? Нет! Её огонь, самоуверенность, бьющую энергию, накрывающую всех, кто стоит рядом. Объясни мне, ты вот с таким букетом комплексов собралась рожать и воспитывать ребенка? И считаешь себя старше, умнее меня, постоянно напоминая о возрасте?

— Ты прав. Во всём.

Этим своим спокойным принятием она разбивает вдребезги желание спорить и доказывать что-то. Руслан резко замолкает. В груди лопается раскаленный шар, очень реалистично царапая легкие, заставляя затаить дыхание. Такой эффект от сдувшегося вмиг запала. Это просто разговоры ни о чем. Как же паршиво… Лучше бы она оставалась в своем новом амплуа, злилась на него, била, давала пощечины. Чем вот это. Беспрекословное смирение.

— Тебе нравится быть жертвой, Ева? Я полагал, ты несознательно замыкаешься в себе после какой-то бл*дской истории в своей жизни. Но, кажется, наоборот, всё осознаешь, и более того — усугубляешь положение, скатываясь в пропасть вприпрыжку…

Пока он изучает размазанные темные дорожки на её щеках, с прискорбием отмечая, что Ева — печальный мим, девушка тяжело вздыхает и запрокидывает голову, вглядываясь в небо. Её тихий голос разбавляет относительную тишину, устоявшуюся всего на минуту:

— Ты не поймешь, мальчик Руслан… Родившийся с золотой ложкой во рту, по умолчанию получивший безупречную внешность и практически неограниченность во всем. У нас тобой, знаешь, сколько различий? Гендерное, национальное, социальное. В моем менталитете у мужчины прав в разы больше, чем у женщины. И место под солнцем добывается непосильным трудом. Чтобы заявить о себе, надо быть смелой и выносливой. Один раз я попыталась это сделать. И даже прыгнуть через финансовую пропасть. А падать, оказывается, не так больно. Вот подняться со сломанными ногами — да.

Как одержимый, парень следит за этим манящим хрящиком на вытянутой шее. Миллион порочных фантазий проносится вихрем в сознании. Если бы она позволила себя любить…ох, что бы сделал с этим крохотным бугорочком…

Девушка отходит на шаг назад и ложится на перила, ещё ниже свисая через каменное ограждение.

— Ты живешь в недешевом районе, — непонимающе очухивается от наваждения Руслан, — если национальное и гендерное различие где-то я понимаю ещё, то с социальным как-то не стыкуется.

— Не живу. Проживаю. Временно. Это не моя квартира. И говорить с тобой на эту тему я не стану.

— Допустим. Пока не станешь, — поправил, считая это важным. — Что с национальным? Гендерным? Я же тебя не прошу со мной тягаться и мериться…у кого длиннее.

— Дурак, — гортанный хохоток откуда-то из глубин, — если бы всё было так просто…

— В чем сложности, Зефирка?..

— Какой ты приставучий! Сложность в том, что как мужчина ты в глазах общества не выглядишь гулящей шалавой, которая родит вне брака. А еще и от человека другой нации. В уважаемой семье, имеющей безупречную репутацию. Которую по твоей вине один раз уже…попытались растоптать. Говорю же, не поймешь. Не лезь.

— Так и ты нормально не объясняешь!

Всё-таки сорвался и кинулся вперед, губами касаясь заветного местечка. Этого сразу же показалось мало. Руслан очертил языком круг, а потом слегка укусил, ловя её реакцию. Девушку передернуло, дрожь ощутимой волной прошлась по телу, цепляя и его самого, а потом Ева резко выпрямилась, задыхаясь…

Снова их взгляды схлестнулись — его вызывающе-дерзкий и её осуждающе-возмущенный.

— Ты обалдел?

Парень поднял ладони и прошелся по её щекам, вытирая грязные дорожки. Ева попыталась отстраниться, но он поймал девушку и приковал к себе:

— Ш-ш-ш… Ну зачем? Я же не причиняю боли. Что в этом плохого?

— Хорошего тоже мало…

— Знаешь, Зефирка, ты действительно очень, ну очень странная. Замкнутая, противоречивая, говоришь загадками, держишь дистанцию. Постоянно меня за что-то пытаешься наказать, но удивительным образом всем этим только подстегиваешь держаться ближе. Узнавать, пытаться понять, помочь…

— Очень зря… — шипит, парируя, недовольная тем, как откровенно парень вжимается в неё. — А мне от тебя нужно совершенно другое!

— Ну да… Ну да. Ты можешь говорить, что угодно, но сегодня без единого слова ты позволила увезти себя в неизвестном направлении, побывать в компании незнакомцев, одному из которых вверила свою внешность. А потом молча поехала со мной в клуб, где не стала противиться экспериментам. Плохо, что прорвало на плач потом, согласен. Но, может, и эти эмоции тебе полезны?.. А суть в том, что ты доверяешь мне, Зефирка. Я тебе тоже небезразличен. Значит, всё не зря…

— Руслан… — предостерегающе.

— Бл*, ну как ты это делаешь? — расплывается в улыбке, еще больше выводя этим её из себя. — Сирена, ей-богу… Иногда мне кажется, я готов кончить только от одного моего имени на твоих устах.