Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

Все расселись по местам, на ура пошли овощные заготовки, приготовленные Алексеем из их сада-огорода. Помидоры, огурцы, грибы, - все вкусное, ароматное, хранящее память о лете.

Алексей сидел рядом с Леночкой и под столом положил ей свою руку на ее и стал нежно гладить, затем наклонившись к ней, тихо сказал:

— Какая ты красивая, я просто сражен тобой. Если бы ты знала, как я скучал, как мне не хватало тебя.

Тут заиграла музыка, кавалеры стали приглашать дам. Нину пригласил Матвей Львович, студенты — студенток, аспиранты — аспиранток, а Алекс, конечно, Леночку.

Это был их первый танец, медленный блюз какого-то американского исполнителя 50-х годов. Леночке нравился стиль соул, его протяжная таинственность и даже интимность. Нравились Сэм Кук, Синатра, Дин Мартин, Кросби. По их песням она учила английский, стараясь понять слова текстов. Лена не заметила, как положила свою голову на плечо Алекса. В полумраке комнаты не было освещения, кроме елочной гирлянды, принесенной кем-то и прикрепленной к стене скотчем.

За окном серый тусклый день плавно перетекал в ранние зимние сумерки. Он так близко, что кажется она слышит, как бьется его сердце под эмблемой Гарварда.

Его горячие губы около ее ушка с маленькой капелькой алого камушка в нежной розовой мочке, он захватил ее своими губами и, слегка покусывая и постанывая, прошептал: — Я сейчас уйду и буду ждать тебя в комнате №101 в конце коридора, у меня ключи. Выходи после меня через несколько минут. Ты нужна мне, ты необходима мне, как воздух. Если не придешь, я умру. -

И вот танец закончился. Алекс незаметно вышел из комнаты. Лена улучила момент и постаралась выйти следом, не привлекая к себе внимания.

Длинный институтский коридор был пуст. На их этаже, вообще, кроме БРИПа все пустовало и Лена пошла по коридору, стараясь не стучать каблуками по старому институтскому паркету.

И вот она у комнаты №101, он там, он ждет… Сердце заколотилось так, что казалось взорвется в груди Леночки и она сделала шаг вперед.

Она вошла и сразу с порога упала к нему в объятия. Одной рукой он сжимал ее, притянув к себе, а другой поворачивал ключом в замочной скважине.

— Все, попалась, ты — моя! — с этими словами, он схватил ее так сильно, что она застонала. Он подхватил и усадил ее на огромный стол, обитый зеленым сукном. Ну, а дальше, Леночка с трудом соображала, что происходит…

Алое платье было сорвано и отброшено в сторону. Он судорожно боролся с ее комбидрессом, торопливыми пальцами искал застежку на нем. В безумном нетерпении, он даже хотел разорвать его на ней… Леночка сама расстегнула крючки застежки, которые располагались внизу на ее самом интимном месте. Алекс даже застонал от увиденного. Лена лежала на столе, раскинувшись, в своем великолепном красном комбидрессе, вся распахнутая на встречу ему, жаждущая его.

Когда он вошел в нее, из ее груди вырвался стон. Она вдруг впервые ощутила себя настоящей женщиной, она не знала себя такой, но всегда чувствовала, что она другая и вот, наконец, она поняла, какая она настоящая. И она отпустила себя…

Они катались по столу, как дикие звери, он хватал ртом буквально все, что было Леночкой: ноги, руки, плечи, все без разбора… Они сплелись в один горячий клубок, стали единым целым. Комбидресс был сорван и отброшен в сторону, туда, где уже валялся Гарвардский джемпер с рубашкой Алекса и другие предметы его одежды.

А он стянул ее со стола и не снимая со своих бедер, крутил в руках как куклу, до тех пор, пока она не обмякла, обессиленная после сумасшедшей разрядки, которая вывернула и опустошила ее. После этого он стал бешено догонять ее, как дикий мустанг понесся в этой скачке, подгоняемый вспышками эмоций, забыв обо всем, даже о вконец обессилевшей Леночке, которая была в его руках податливей воска.

И вот, наконец, финиш! Они вдвоем, оба в изнеможении, растворившиеся в пространстве и времени. Застывшие на какое-то время друг в друге, они начали постепенно возвращаться из неведомых глубин параллельного мира. Они вновь собирались по частям, становясь отдельными личностями. Он и Она. Заработало сознание, вернувшее их в реальность. Сейчас они разойдутся и вновь станут теми, кем были до прихода сюда, в комнату №101. Они срослись, чтобы разойтись по своим линиям жизни.

Алекс помог ей одеться, помог застегнуть на спине длинную молнию ее алого платья, затем открыл ключом дверь и выпустил Леночку в пустой, гулкий коридор. И она с трудом пошла на ослабевших ногах, как человек, вернувшийся из полета в космос, как ребенок, первый раз делающий самостоятельные шаги по пустынной и незнакомой местности.

То, что было раньше и что происходило вокруг после ее возвращения из комнаты №101, Леночка воспринимала с трудом. Рабочий день, а вернее, предновогоднее празднование небольшого коллектива БРИП закончилось. Все стали быстро расходиться, даже Нина, которой некуда было торопиться. Алекса нигде не было. Лена стояла в стороне ото всех с видом человека с другой планеты. Она побоялась даже сесть на стул из страха, что потом у нее не хватит сил подняться с него.

Нина каким-то чутьем почувствовала перемену произошедшую с Леночкой. Она ничего не спросила и поняла все без слов. Нина видела, что Лена буквально с трудом держится на ногах, поэтому решила проводить ее домой. Они вышли вдвоем из института, такси было невозможно поймать в этот праздничный день, но Нине удалось уговорить частника подвести их к дому Леночки.

Войдя в свой подъезд, опираясь рукой о стену и не смея поднять полные слез глаза, Леночка едва вымолвила, вернее простонала: — Я не могу идти туда… Как мне дальше жить, Нина? — И слезы брызнули из глаз Леночки. Но Нина остановила ее: — Не смей плакать! Сегодня праздник, тебя ждут дома муж и сын. Ты войдешь в квартиру и будешь улыбаться им. И что там у тебя внутри — это твое дело, но не смей портить праздник близким тебе людям. — С этими словами Нина повернулась и ушла.

Лена, усилием воли поборов себя, набрав побольше воздуха в легкие, шагнула в лифт и нажала на свой 4 этаж. Она сделала все, как приказала ей Нина. Она вошла, такая празднично-красивая, нарядная, пахнущая французскими духами. Коленька даже поначалу не узнал свою маму и потянулся к папе, а Алексей улыбался и смотрел на свою красавицу-жену, такую знакомую и незнакомую…

Лена подошла к Алексею, поцеловала его, потом Коленьку, который присмотревшись, все же узнал в ней мать и потянул к ней свои ручки. Она взяла его у Алексея и мальчик удивленно рассматривал свою маму, трогая ее ярко-красные губы и бусы на ее шее. Она была нежна с мужем и сыном, как никогда ранее.

Они решили праздновать втроем, а на следующий день поехать поздравлять бабушек: бабу Надю и бабу Тоню, так звал их Коленька. — Как подрос мой мальчик, — думала Леночка, глядя на сына, — скоро два года ему… — Леша пошел укладывать Колю, а Лена прилегла на диван в своем ало-красном платье. Когда Леша вернулся, он тихо присел рядом с заснувшей Леночкой, с улыбкой глядя на нее спящую. Она проснулась, открыла глаза. В комнате стоял накрытый стол, это Леша позаботился. Лена села и деланно-весело сказала: — Давай праздновать Новый год! —

— Да! — подхватил Леша, — С наступающим тебя, дорогая! С новым счастьем! —

— Как верно он сказал… с новым счастьем! Ясно только одно, что теперь я другая и прежней быть не могу и не хочу. Я совсем не помню какой я была, я забыла напрочь! Я даже к Леше, моему мужу стану относиться лучше, чем прежде. Я грешна, а он — нет! У него лицо светится, когда он смотрит на меня. И все же странно, что они оба Алексеи… Как у Толстого в "Анне Карениной". Да, имена одинаковые… муж — Леша, а он, мой самый главный человек на Земле — Алекс! И с этим надо как-то жить… Отныне и до века во мне живут две сущности: с Лешей я — примерная жена и мать его сына, а с Алексом я — горячая любовница, его собственность, помощница, сподвижница, его правая рука. Вот какая оказывается я в любви!!! —

И они пили шампанское вдвоем, и была елка, и огоньки гирлянды в темноте комнаты освещали накрытый стол на двоих… Но с этих пор их стало трое и этот третий ни на минуту не покидал их, даже когда они занимались любовью, он незримо присутствовал и был рядом.