Развод. Он влюбился (СИ) - Дюжева Маргарита

— И кто же посмел его расстроить, — Марина подошла к нему, плавно покачивая бедрами, — кто этот нехороший человек?

— Возможно, ты, — скупо ответил он, всматриваясь в лицо своей жены.

— И что же я такого натворила? — тонкими пальчиками прошлась по напряженной груди, поднялась до плеч, нежно обвивая шею руками, — надеюсь, что-то ужасное? Что-то за что ты будешь меня до-о-олго наказывать?

Вместо ответа Жданов показал ей экран своего телефона, на котором была фотография билетов.

Пока только билетов.

Он давал ей шанс рассказать, признаться. Не понятно, в чем, но признаться! Сказать, мать его правду!

— И что тут? — кокетливо дрогнув, ресницами Марина пустила взгляд, — что это?

— А вот это я и хочу узнать, Марина. Что это?

Как только до нее дошло, что именно Алексей показывал, всю ее игривость как ветром сдуло. Она отпрянула, словно ее макнули в кипяток и рассерженной гусыней прошипела:

— Понятия не имею.

— Что это? — с нажимом повторил он.

— Я же сказала! Понятия не имею!

— Да? А почему тогда оно у тебя в приложении? Очень странно.

Она побагровела еще сильнее:

— Ты рылся в моем телефоне?

Алексей даже не стал отрицать:

— Рылся. И нашел еще вот это, — смахнув пальцем, вывел следующее фото. С Дашкой возле «Синей розы», — ничего не хочешь мне объяснить?

— Просто фотография из сети, — огрызнулась Марина, пытаясь вырвать у него из рук мобильник, — удали этот мусор.

— Мусор? — глухо переспросил он, отводя руку в сторону, — ты думаешь, я не знаю, что это за место, где оно находится, и кто стоит перед окнами? Или может, наивно полагаешь, что я не в курсе того, что произошло в «Синей розе» примерно неделю назад?

После этих его слов Марина побелела, аж губы синего оттенка стали:

— Я понятия не имею, о чем вообще речь!

С непередаваемым разочарованием Жданов понял, что она будет отпираться и до последнего, с пеной у рта, доказывать свою непричастность.

— Тебе поведать? У Дарьи есть молодой человек. Максим. И благодаря «доброжелателям» она стала свидетельницей того, как в этой самой Розе он якобы целует другую… наряженную в такое же платье, как у тебя.

Он держался жестко и уверено, как будто был самым важным человеком, моментально узнавшем о происшествии, а не мямлей, к которому приехала разгневанная бывшая жена и прополоскала его как последнего молокососа, хорошенько макнув носом в дерьмо.

Жданов прекрасно понимал: если бы не Лена и ее приезд, он бы так ни о чем и не узнал. Это злило больше всего! Без нее он бы все проморгал! Так бы и жил в розовых очках идиота, не видящего того, что творится у него под самым носом.

— Ты думала, я не узнаю?

— Я не понимаю, о чем ты! — упрямо повторила Марина, — какие доброжелатели? Какой Максим? Какое платье?

Жданов сжал кулаки. Очень хотелось схватить жену за печи и хорошенько встряхнуть, чтобы перестала вести себя как наглая сучка и призналась!

Марина тем временем распахнула полы пеньюара и, подойдя к мужу вплотную, томно заглянула в глаза:

— Я придумала более интересное занятие, чем бессмысленные, наискучнейшие разговоры о твоих…бывших.

Жданов скрипнул зубами. Да, Лена – бывшая, так сложилось. В жизни всякое бывает, люди могут расставаться. А вот дочь бывшей никогда не станет, как бы ни охладели отношения, какая бы трещина между ними ни пролегла, Алексей никогда не забудет, как забирал из роддома маленький, гневно пыхтящий комок.

Желание разобраться в ситуации было настолько сильным, что никакие сиськи на свете не могли отвлечь его от этого дела.

— Зачем ты покупала билеты к ним?

— Тебе на ночь глядя поругаться вздумалось? — Марина нагло вскинула брови.

— Повторяю свой вопрос. Зачем ты покупала билеты в тот город, где живет Даша?

Марина недовольно фыркнула и отошла:

— Это не мне! Меня попросили купить, я купила. Что такого…

— Я, по-твоему, совсем идиот? В поезд не посадят левого человека, если билет оформлен на чужие паспортные данные. Хватит врать!

— Да не вру я! — огрызнулась она, — делать мне больше нечего, кроме как по захолустьям ездить.

— Марина!

— Ой, все! — с этими словами она развернулась и, сердито виляя бедрами, ушла в спальню. Послышался звук открываемого шкафа и перестук вешалок на штанге.

Когда Жданов зашел в комнату, Марина уже надела джинсы и темную водолазку.

— И куда ты собралась?

— Гулять. У меня муж словил приступ старческого маразма. Я лучше пройдусь по набережной, чем буду сидеть тут и слушать всякий бред.

Она вела себя так, будто все его претензии и выеденного яйца не стоили, будто она была незаслуженно оскорбленной стороной, а не попалась с поличным. Просто поразительная способность делать вид, что не виновна, даже когда все улики указывают на тебя.

Жданов разозлился еще сильнее и встал поперек прохода, перекрыв путь из комнаты:

— Никуда ты не пойдешь, пока я не разберусь в этой ситуации.

— Да какая ситуация? — хмыкнула она, вешая дорогую сумочку на сгиб локтя, — я приехала домой в надежде провести хорошие каникулы, справить с тобой Новый год, а ты меня встретил какими-то безумными фантазиями. Обвиняешь меня не пойми в чем, цепляешься. Думаешь, я это терпеть стану? Не стану! Даже не рассчитывай! И, надеюсь, к моему возвращению ты уже остынешь, прекратишь пороть всякую чушь и извинишься за свое поведение.

Просто непередаваемая незамутненность.

Жданов впервые видел такое вопиющее поведение со стороны своей молодой жены. И ни черта оно ему не понравилось! Куда подевалась мягкая пленительная кошечка, которой он был очарован? И что это за наглая стерва, которая вела себя так, будто кругом одни идиоты, одна она богиня.

— Ты никуда не пойдешь, — жестко сказал он, — разговор не окончен.

— Окончен. Меня не интересует бредни, которых ты не пойми откуда нахватался.

— Почему же не пойми откуда, — он скупо улыбнулся, хотя весельем и не пахло, — приезжала моя первая жена и все мне рассказала.

Надо было видеть, как перекорежило Марину, стоило ему только упомянуть о Елене.

Лицо исказила гримаса ненависти:

— Приезжала? — прошипела она, — сюда?

— Да. У нас с ней состоялся обстоятельный разговор.

Он не стал вдаваться в подробности, что «обстоятельный разговор» – это когда Лена так сильно его яйца на палку намотала, что до сих пор передергивало от фантомных болей.

— И ты не прогнал эту старуху? — у Марины от возмущения затрясся подбородок.

— С чего бы мне ее прогонять? У нас дочь, у которой проблемы…

— Да при чем тут какая-то дочь со своими проблемами! Я твоя жена, а ты опять якшаешься с этой?

— Эту зовут Лена, — холодно осадил Жданов. Не то, что он хотел защищать свою бывшую, но в Марине было столько желчи и ненависти, что он не мог не осадить ее, — следи за словами.

— Нормально! Ты за моей спиной, в мое отсутствие общаешься со своей…Леной, позволяешь ей наговаривать на меня, а за словами должна следить я?

В этот момент Алексей почему-то думал о том, каким противным может быть голос у его второй жены. Высоким, дребезжащим, полным истеричных нот. Раньше он не замечал этого…

— Ты не ответила ни на один из моих вопросов.

— И не собираюсь, — с этими словами она как-то ловко и совершенно неожиданно проскочила у него под рукой и направилась к выходу. На ходу сунула ноги в широкие сапоги, сорвала куртку с вешалки и выскочила из квартиры.

— А ну-ка стой! — он ринулся за ней на лестничную площадку, поймал за руку до того, как начала спускаться, и рывком прижал к стенке. В висках гремело то ли от злости, то ли от давления. — Зачем покупала билеты в тот город? Откуда у тебя снимки с Дашей? Почему на той девке было платье как у тебя?

— Это дура твоя старая про платье сказала?

— Это ты все подстроила? Ты сделала так, чтобы Дашка увидала своего парня с какой-то шмарой?! — у Алексея перед глазами стояла красная пелена, — Ты?

— Отпусти меня.