Милый мальчик (СИ) - Ветрова Роза

Монстр тихо смеется за моей спиной и, нежно поцеловав плечо, смывает шампунь с волос.

Вскоре его руки оставляют меня в покое, и я молча стою под струями воды, практически засыпая. Все события дня как-то разом рухнули на плечи, я чувствую невероятную усталость. Слышу, как он моется за моей спиной, но не оборачиваюсь. Не удивлюсь, если еще попросит помыть его в ответ. Дабы избежать подобного поворота событий я лучше попросту буду игнорировать его.

Глаза от усталости слипаются, и я уже без всяких пререканий позволяю Савве вытереть мое тело пушистым полотенцем, закутать в него и вынести в спальню. Усадив меня в кресло, сам он принимается менять постельное белье, расхаживая по комнате в одном полотенце, обтянутым вокруг бедер. Последнее что я вижу прежде, чем опустить ресницы - это как он приближается ко мне, зачем-то присев на корточки и разглядывая меня нечитаемым взглядом.

Хочется сказать "кыш" и махнуть рукой, чтобы он сгинул нафиг, но вместо это я делаю глубокий вдох и крепко засыпаю. Прямо под пристальным взглядом психопата.

**

28

Савва

Ресницы у Миши светлые и красиво изогнутые. Тонкие веки подрагивают, она хмурится когда спит. Могу поклясться, она отбивается от меня во сне. Наверняка, убегает.

Я подкладываю кулак под щеку и довольно ухмыляюсь, разглядывая ее черты. Память услужливо подсовывает воспоминание о ее вспухших губах на моем члене. Как она красиво давилась им, глотая слезы и сопли. Невероятная картина, которую хотелось бы запечатлеть. Хотя бы на телефон. Я бы повесил этот снимок над кроватью, размер бы выбрал не меньше, чем 60×90, чтобы было видно каждую трещинку на губе, каждую бисеринку пота на лице, каждую мокрую ресничку. Максимально приближенный ракурс.

Жаль эта чудесная мысль пришла так поздно. В тот момент я думал только о том, как красиво она задыхается от моего члена, униженная, злая, испуганная и такая сексуальная. В ее серых глазах клубилась такая мешанина эмоций, которых мне никогда не испытать, что захотелось повторить. Рассмотреть каждую, вычленить из общего клубка.

Ничего, может, в следующий раз сфотографирую. Можно сделать целый фотоальбом, где в каждом кадре будет только она. Потом пересматривать когда захочется. Мой личный маленький музей из одного экспоната - звучит неплохо.

Даже самому не обязательно быть в кадре, мне достаточно ее заплаканного лица, мое воображение хорошо работает.

Пропуская сквозь пальцы шелковые светлые волосы, я наслаждаюсь картиной перед собой. Она похожа на спящую принцессу. Некоторые пряди выгорели на солнце, и мягкие черты лица выглядят смазанными, нечеткими. Ее лицо, пожалуй, - самое прекрасное, что я видел. А ее тело - как отдельный вид искусства, которое я бы бесконечно долго изучал.

Наклонившись, я целую ее набухший сосок, затем не удержавшись, облизываю его, сминая упругую грудь. Представив, как охуительно будет смотреться мой член между этих божественных сисек, я выдыхаю горячий воздух сквозь зубы и быстро поправляю сползшую простынь. Жарко. Член опять колом стоит. Постоянно.

Может, отыметь ее во сне?

Если проснется, можно просто закрыть ей рот ладонью и скрутить руки. Никуда не денется. Даже заплачет опять. Все, как мне хочется.

И все же в груди что-то тянет от ее беззащитного вида, от мокрых ресниц до порозовевшей киски, которую я тоже с упоением разглядывал, пока она спала.

Ладно. Контролировать похоть легко, а вот идти у нее на поводу и быть животным - стремно. Тупая ебля не принесет столько удовольствия, как все эти манипуляции перед ней.

Белое, изнеженное сном тело Миши с моими отметинами - укусами и засосами то тут, то там, настолько восхитительно, что хочется сдаться и превратиться в то самое животное. Но нет.

Собравшись с мыслями, я встаю с кровати и натягиваю домашние штаны. С каменным стояком шлепаю на кухню, чтобы выпить воды. Но у большого зеркала в пол останавливаюсь, разглядывая свое отражение. Мне оно не нравится.

- Что ты уставился? - спокойно произношу, разглядывая мрачное выражение напротив.

Парень поправляет очки и смотрит на меня тяжелым взглядом. У него в руках осколок из гардеробной, с пораненной ладони на мраморный пол падают капли черной крови. Под глазами пролегли темные круги, и он выглядит так, словно сутки ходил по кругу в запертой комнате.

Нда, мое тело - я провожу ладонью по груди и животу, уставившись на вздыбленный член под штанами, - мое тело является для него этой комнатой. С закрытыми замками. Мне приходится его охранять и проверять, чтобы он не выходил когда ему вздумается. Он может выйти только когда я разрешу. Иначе сразу посеет хаос, а я только-только устаканил собственный мирок.

- Теперь все будет по-другому, смирись. Ты хотел заполучить эту девчонку и делать с ней все что заблагорассудится. И вот она здесь. Это мои первые отношения вообще-то, придется постараться, судя по всему.

Отражение не реагировало, парень смотрел на меня пустым взглядом. Но я знаю чего он хотел, поэтому предупреждающе покачал головой, глядя в эти темные глаза.

- Нет, давай без крови и острых предметов. Ей это не нравится. Знаю, знаю, что это нравится нам, но мы же хотим видеть ее рядом, правда? Живой и невредимой.

Он явно расстроился, но я лишь усмехнулся.

- Ничего. Мы цивилизованные люди. Будет прекрасно просто трахать ее во все дырки до изнеможения и наполнять своим семенем до краев, вместо того чтобы каждый раз разыскивать, мотаясь по степям и болотам. Так что, завали, понял? Нехер делать такое мрачное и кислое лицо.

Ничего не ответив мне, он достал ствол из штанов и принялся наглаживать его, разглядывая дверь у меня за спиной. Там, где сейчас спала Миша, наверняка снова откинув во сне простынь и оттопырив белую задницу с проглядывающей влажной киской.

- Придурок, будешь мастурбировать на дверь? - фыркаю я с презрением.

А затем не выдерживаю и, тихо простонав от пронзившего позвоночник возбуждения, прижимаюсь лбом к зеркалу, потерявшись в пространстве. Мне кажется, что моя голова плавится и входит по ту сторону зеркала, как тягучее олово. Тело медленно падает за ней, в самую темень, где уже нет моего отражения. Где мы вновь с мрачной тенью становимся одним целым, наслаждаясь собственным безумием. Трясина затягивает в свои вязкие воды, и я чувствую, что захлебываюсь, перестаю дышать, погрузившись в апноэ. По телу пробегает дрожь, а перед глазами появляется сонное лицо Миши с красными припухшими губами. Я делаю резкий вдох, и открываю глаза, снова оказавшись в комнате. Парень в зеркале с издевкой смеется надо мной, глядя свысока, как я корчусь в своей агонии, которую он перестал разделять.

- Да пошел ты! - шиплю сквозь зубы, посылая его нахер и тихо стукнув кулаком по зеркалу.

Опустив дрожащие веки я опять вижу плачущее лицо Миши и кровавые разводы между бедер, и от этой картины сладко кончаю, изливаясь на себя, как последний долбонавт.

Прихожу в себя от собственного смеха. Он мгновенно затихает, и я хмуро смотрю на обляпанные штаны. Блядь.

Тук. Тук. Тук.

То ли грохочет сердце, то ли я долблюсь лбом в зеркало, пытаясь прийти в себя. Устало провожу по лицу руками, помассировав веки, и скидываю штаны, вытирая ими тело.

Жадно выпив стакан воды на кухне, я вновь возвращаюсь в спальню. Проходя мимо зеркала, показываю фак глядящему исподлобья отражению, что вросшей фигурой стоит на месте, и задаюсь вопросом почему я не обговорил с дизайнером количество зеркал в квартире. Его значение должно быть равно нулю.

Миша спит, как и ожидалось, откинув простынь, и я опять давлю в себе дикое желание подойти и ворваться внутрь теплого мягкого тела.

Вместо этого принимаю еще раз душ и возвращаюсь на кухню, предварительно накрыв девушку тонким одеялом.

Под тихий гул включенного ноутбука на столе, открываю холодильник и выбираю себе еду. Ее мало, я еще ничего не успел приготовить, хотя о доставке продуктов позаботился заранее. Стоять у плиты сейчас я точно не собираюсь, поэтому меня вполне устроит обычный творог, в который я от души кидаю орехи, изюм и цукаты. Перемешав массу в глубокой миске я усаживаюсь за ноут и, не мешкая, открываю окно браузера.