Таня говорила, что видела её в гостях, когда ещё замужем была. Считала другом семьи. Антипов-старший тайно потрахивал свою пресс-секретаршу. Как только развёлся, перестал скрывать эту связь. Как соловьём-то разливался, за семейные ценности топил. Тьфу.
— Возможно, так даже лучше, — соглашается мама. — А Крыловы как поживают? Давно их не видели.
— В Германию улетели рожать, — улыбается Зеленоглазка.
Хмыкаю, вспоминая перекошенную от испуга морду лучшего друга и партнёра.
— Пап, ну ты идёшь? — вбегает Марк с оранжевыми нарукавниками на предплечьях.
— Эх, не дают мне тут сплетни женские послушать, — беззлобно ворчу я, целую притихшую дочь в лобик. — У неё температура поднялась.
— Опять? — паникует Таня и вскакивает. Она всегда так нервничает, когда дети болеют.
Мама трогает лобик Сони.
— Не волнуйся, не сильный жар, сейчас мы её полечим. Иди, Матвей, мы разберемся, — родительница забирает внучку.
— Сильно себя не накручивай, — притягиваю к груди жену. — Все дети болеют и так же быстро выздоравливают. Врач тебе что сказал? Волноваться нельзя. Только положительные эмоции. Мы же не хотим преждевременных родов?
— Не хотим, — вздыхает Таня и льнёт к груди.
— Отдохни, поспи или сериалы свои посмотри. Только не про маньяков, пожалуйста.
— Они меня успокаивают, — хихикает Зеленоглазка и, подтянувшись, в губы целует.
Таня под эти истории благополучно засыпает. А я просыпаюсь и первое, что слышу в темноте: «Ногу он бросил в канаве, а голову засушил и оставил в качестве трофея».
Страшно, чёрт возьми.
— Тебя успокаивают, а я полночи не сплю, прислушиваюсь к шорохам в доме, — бурчу, хлопая пониже спины.
— Я тебе подарю беруши, — обещает Зеленоглазка. — Поберегу твои нервы.
— Лучше эту гадость прекращай слушать. Вот лет через сорок – пятьдесят, когда я от старости оглохну, включишь и будешь слушать.
— Договорились, — соглашается Таня с широкой улыбкой.
Сминаю её губы. С жадностью целую. Мне её всегда мало. Последние месяцы вовсе не хватает уединения.
— Ну, пап, — бурчит с улицы Марк и стучит в окно. — Хватит целоваться, скоро солнце сядет!
— Отдохни хорошенько, пока меня нет. У нас на вечер и остаток выходных очень плотный график. Детей оставим на родителей и спрячемся в берлоге, — шепчу, прерывая поцелуй.
— Твои графики вечно срываются форс-мажорами, — хихикает Зеленоглазка, разглаживая футболку на груди.
— Сегодня я учёл все нюансы и подготовился. Не отвертишься, Ведьмочка. Моей будешь.
— Я уже твоя, — улыбается лукаво и отпускает.
