Стильная жизнь - Берсенева Анна

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86

– Да ничего не значит, – пожал плечами Илья. – Стебается просто, он это любит. Мы с ним работали много на неделе, он отличные заставки сделал для передачи одной новой. Раз считает, что заслужил запой – он взрослый человек, не мне его учить.

– Все-таки как-то… – пробормотала она.

– Аля, – поморщился Илья, – если бы ты знала, сколько раз я пытался его удержать, сколько раз забирал из ментовки, вызывал «Скорую», не пускал в скотские компании и совершал другие действия, которые обычно совершают законченные кретины, достойные насмешки и сочувствия, – ты бы не говорила на эту тему.

– Нет, Илюша, я ведь ничего не говорю, – смутилась Аля.

– Но думаешь. Алечка… – Голос его дрогнул, налился глубиной. – Я хотел бы, чтобы ты не уезжала сегодня. Я не хочу, чтобы ты вообще уезжала. Поедем ко мне?

Аля почувствовала, как сердце у нее замерло – и тут же провалилось в счастливую, бездонную пропасть. Не отвечая, она смотрела на Илью – но, наверное, глаза ее ответили яснее, чем можно было ответить словами…

Лицо его приблизилось к ее лицу, он прижался губами к самому краешку ее губ, усы мягко коснулись ее щеки, голову закружил томительный, будоражащий запах.

– Поедем, милая, – сказал Илья. – Ты самая красивая была сегодня, я весь вечер ждал…

Часть вторая

Глава 1

Снег не выпал ни в ноябре, ни в декабре.

Но Але почему-то казалось этой осенью, что снег и не нужен. В ясные дни воздух был прозрачен, в ненастные марево тумана и мелкого дождя сияло в вечернем свете фонарей. И все это то печалило неизвестно чем, то неизвестно чем радовало – но не давало душе дремать.

Аля полюбила гулять по Страстному бульвару. Он был довольно широк и поэтому казался тихим даже в разгар дня, когда асфальт гудел под колесами машин. Моська бежала впереди, обнюхивала кусты и скамейки, останавливалась, ждала, а Аля шла не торопясь, смотрела вдоль аллеи сквозь голые ветки деревьев, и думалось ей легко, и чувства были обострены.

Такого вот, спокойного, времени было у нее не так уж много, и, идя по осеннему Страстному, она думала о своей жизни – или, во всяком случае, ей казалось, что она думает о своей жизни.

Ей во многом хотелось разобраться, и едва ли не впервые в жизни приходилось для этого выходить за пределы собственной души.

Аля жила у Ильи с того самого дня, когда они вышли из ресторана «Репортер» и он сказал, что не хочет, чтобы она вообще уезжала. Наверное, она навсегда запомнила бы его страсть, его нежность в ту ночь – если бы та ночь была исключением. Но он всегда был таким с нею, и все ночи слились в одну, бесконечную и счастливую.

А дни ее проходили в основном в одиночестве, потому что Илья был занят с утра до вечера. Но Аля не скучала: просто не успевала скучать. Все в ее жизни так переменилось, что к этому еще надо было привыкнуть. Не до скуки! Да и просто отсыпаться надо было, ведь жизнь сместилась даже по времени – переместилась на ночь.

Конечно, и раньше бывало, что Аля ложилась поздно: читала до утра, засиживалась в гостях. Да мало ли почему может не спать до утра девушка девятнадцати лет!

Но теперь она почти ежедневно ложилась спать под утро, и это происходило как-то само собою. В том состоянии растерянности, тревоги, счастья, в котором она находилась с первой ночи, проведенной у Ильи, Аля даже не заметила, как быстро и прочно установился новый образ ее жизни.

Если Илья не ехал вечером по каким-нибудь, как он говорил, представительским делам, то он заезжал за ней или звонил, договариваясь встретиться по дороге. И они ехали на какую-нибудь презентацию, или на празднование дня рождения одного из его многочисленных друзей, или в ночной клуб, где шла сольная программа его приятеля, или просто в гости в такие дома, которых Аля прежде не могла себе и представить.

Она сама не понимала, нравится ли ей такая жизнь, и не успевала спрашивать себя об этом. Так же, как не успевала запоминать людей, с которыми встречалась на этих бесчисленных тусовках.

Где-то в самом начале их совместной жизни Илья сказал ей:

– Алечка, если ты устаешь, говори мне. Ты совсем не обязана сопровождать меня повсюду, если тебе не хочется. Все это является частью моей жизни, хочу я того или нет. Но тебе…

– Ну что ты, Илюша! – горячо возразила она. – Мне хочется быть с тобой.

– Мне тоже, – кивнул он. – Надоест – скажешь.

Желание везде быть с Ильей – это было единственное объяснение, которое не вызывало у Али сомнений.

Сказать, что шумные сборища вызывали у нее жгучее любопытство, было бы неправдой. Конечно, она не была искушенной светской дамой, но не была и наивной провинциалочкой, чтобы боязливо восхищаться всем и вся.

Сказать, что эта новая жизнь оставляет ее совершенно безразличной, – было бы еще большей неправдой. У нее не захватывало дух на пороге ресторана, но легкое, будоражащее чувство приятно холодило сердце, когда она входила с Ильей в зал какого-нибудь закрытого клуба для избранных и слышала приветственные возгласы знакомых, расспросы, рассказы.

Пожалуй, первый вечер в ресторане «Репортер» был точным слепком всех будущих вечеров. И чувства, испытанные ею тогда, повторялись почти без изменений. Але даже казалось иногда, что все вечера она проводит одинаково, хотя и в разных местах.

Может быть, ее просто несло по течению. Но, оглядываясь вокруг, она понимала, что это течение ей не чуждо. Пожалуй, ее жизнь текла бы в том же русле, даже если бы Аля не встретилась с Ильей, а просто поступила в ГИТИС.

Всюду, где они бывали, тусовалось множество актеров – бывших, настоящих, будущих; все они мало отличались друг от друга.

Аля и предположить не могла, что их так много! Когда она поступала, ей как-то не приходила в голову простая мысль: что же будут делать все те счастливчики, которые дойдут до победного конца на конкурсах в ГИТИСе, Щуке, Щепке, Школе-студии МХАТ? Что делают те, которые закончили театральные вузы в прошлом году? А в позапрошлом? А три года назад?

Теперь она видела всех этих людей ежедневно, и ей становилось не по себе. Она невольно сравнивала себя с ними и не знала, что думать – о себе, о них, о будущем… И ловила себя на том, что говорит себе: не думай об этом, не надо об этом думать!

…Короткий осенний день клонился к вечеру, но Аля этого почти не чувствовала. Она только недавно проснулась, выпила кофе и шла теперь по Страстному бульвару, то и дело останавливая свои мысли, возвращая их в тот мир, где были только она и Илья, где даже тревоги были родные, необходимые.

Впрочем, тревог оказалось гораздо меньше, чем она предполагала.

В первый день, проведенный у Ильи, Аля ужаснулась тому, что совершенно не умеет готовить.

Она вышла на кухню, сделала бутерброд с нашедшейся в холодильнике колбасой, сварила кофе в кофеварке «Мулинекс»… И вдруг поняла: вот он вернется вечером, надо будет сесть ужинать – и что? Снова намазывать бутерброды и варить кофе?

Она так растерялась от этой мысли, что застыла посреди кухни с фарфоровой чашечкой в руке. Наверное, надо сварить суп, сделать какое-нибудь второе – котлеты, что ли. Но как их сделать, из чего?

Только теперь до нее дошло, что она понятия не имеет о тех последовательных мелких действиях, после выполнения которых получается суп. Какое взять мясо, сколько налить воды, чтобы получился крепкий бульон, сколько положить крупы, чтобы не вышла каша, и надо ли вообще класть крупу, может, лучше капусту?

Аля и сама не могла понять, как же это получилось, что она совершенно не умеет готовить. Вроде дома у нее не было ощущения, что родители ее балуют или что ей позволено жить в свое полное удовольствие. Родители относились к ней так, как относятся к своим детям все любящие и разумные родители: чего-то требовали, за что-то ругали, чем-то гордились и из-за чего-то расстраивались.

Но суп при этом варился без Алиного вмешательства, и она только краем глаза наблюдала, как это происходит. Может быть, мама считала, что Аля потихоньку и сама усваивает, как это делается. А может быть, думала, что все это пригодится дочке еще не скоро и она ведь всегда сможет вовремя расспросить маму, что к чему; невелика премудрость! Кто мог знать, что даже позвонить маме будет невозможно…

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86