Оторва или Двойные неприятности для рыжей (СИ) - Кувайкова Анютка

Спасало одно. Платили вечно гогочущие ребятушечки исправно и даже с хорошими чаевыми.

Потому и приходилось терпеть не только Миху, с которым нас тогда уже связывали кое-какие компрометирующие отношения, но и всю их не гоп-компанию. С гопниками-то оно проще — охрану вызвал, понаблюдал, как любителям адидаса по шапке на затылке настучали, и работай себе дальше. А вот с этими…

Харлей, кстати, рассказывал тот самый первый раз, когда меня угораздило поближе познакомиться с такой ядреной смесью, как современный рыжий варвар и алкоголь. Его светлость, вожак всех не вымерших каким-то чудным образом викингов, заявился как-то на мойку под вечер. Один. И имел честь впервые за все время нарваться на моего шефа, на кой-то черт заглянувшего в свои владения на сон грядущий.

К моему несчастью оказалось, что эти двое давно и прочно знакомы…

Короче, работу пришлось свернуть, бокс и администраторскую закрыть, работников, кроме ночной бригады отправить по домам. Мне же выпала сомнительная честь сгонять в ближайший ресторан за выпивкой и закусью. Лан, мы люди не гордые, в сжатые сроки предоставили и требуемое, и чеки. Но расстроились — спать в комнате мойщиков вместе с ними же, пока родное начальство квасить со старым друганом изволит, меня абсолютно не прельщало. Димон для некоторых, для меня же Дмитрий Аристархович, мой горячо любимый шеф, зная о моей неприязни к собственной бригаде (взаимной неприязни!) уговорил борзую харю, то бишь Харлея, оставить меня тут же, в администраторской.

И вот с этого-то момента мое тесное знакомство с продвинутым кроманьонцем на шикарном классическом байке и началось…

— Ну мы с Димоном сидим, базарим, значит, рыжуля в углу в телефон залипает, — продолжил тем временем разглагольствовать Харлей, интенсивно размахивая руками. Его слушали с интересом, причем все, а я же, вспоминая в красках, к чему сейчас неспешно подводил рокер, тихо угорала, обнимая Богдана за шею и уткнувшись лбом ему в висок. Даже похрюкивала от смеха, честно! — Ну тут, значит, жахнули мы по очередной, меня и повело.

Повело — значит пещерному нелюдю бабу захотелось.

Заскок у Харлея такой — как только пятая стопка крепкого алкоголя, вроде коньяка, попадает в бездонное нутро рыжего, или литр темного пива, как вариант, всё, бородатенького несет во все тяжкие. А именно — бабского внимания его байкерская светлость изволит-с! И ведь сам ржет над своей привычкой, только контролировать ее не может. Никак.

— Ну так, перекурили мы, снова жахнули с Димоном, — добрался Харлей до самого интересного. Об этом, правда, уже все знали (ну, кроме интситутских), Вон даже Олег нервно похрюкивал, уткнувшись в плечо Жеки, а Ромка нервно давился салатом, который терпеть не мог, но как это могло остановить принявшего на грудь небритыша? — Я, значит, перекурил еще разок, ну и цапнул к себе на колени первую попавшуюся девку. А кроме рыжухи баб там больше не было!

Я хмыкнула, машинально поглаживая пальцами от чего-то напряженную шею Богдана, даже не замечая этого. Сам парень казался расслабленным, от моей тушки на своих коленях ничуть не устал и спокойно потягивал виски с колой, внимательно слушая рассказ Харлея. Так что я не особо задумывалась над тем, что делаю, если честно.

— Ну, значит, я сажаю ее к себе на колени… — хлопнув коньяку для антуража, шкаф с рыжей антресолькой утер короткий ус и басом хмыкнул, — А она как давай шипеть! Брыкается, пинается, щипается… Ну я и думаю, чё за хрень? И какого хэ Димон глаза вытаращил? Шлепнул я по ягодицам рыжую, что б угомонилась… Та затихла. Замолкла. Даже брыкаться перестала! Я за лимоном потянулся, и тут мне как хера- а-а-кс по башке! Осколки во все стороны, я в ах*е, вискарь на полу, Димон почти в обмороке, а рыжая спокойно стоит и руки салфеткой протирает…

На этом месте полегли все!

Пацаны на соседнем диване закатывались, Лелик уткнулась в плечо ржущего Эльфенка, Богдан откинулся на спинку дивана, сотрясаясь от хохота, Миха уткнулся моськой в стол, официанты сползли за шторкой по стенке. Даже Исаев давился смехом, тщетно пытаясь затушить окурок о чистую пепельницу.

Я сама с трудом сдерживалась, чтобы грубо не заржать.

Однако, только со стороны ситуация казалась юморной. Сейчас. Тогда-то она мне вообще таковой не представлялась! Когда мало знакомый, крупногабаритный, неотесанный, грубый как валенок подвыпивший детина усаживает тебя к себе на колени, не смотря на твое активное сопротивление, становится не до шуток, как бэ…

— Короче, вот так оно и было, — оглядев корчившуюся в предсмертных судорогах компанию, невозмутимо и радостно выдал Харлей, — Меня тогда как громом жахнуло по заднице: так вот же она, заинька моя, которую я так давно искал!

Компания снова грохнула и скатилась под столы…

Саму «заиньку» в очередной раз перекосило.

— Заинька сейчас повторит номер на «бис», — мрачно процедила, глядя на счастливую донельзя небритую харю. — Хочешь?

— Не стоит, — коротко хохотнул Богдан и, отняв мои ладони от груди, пристроил их на своей шее, — Думаю, Харлей итак оценил всю перспективу общения с тобой.

Я скривилась, изнывая от желания придушить чуток хотя бы ни в чем не повинного Полонского.

Оценил? Да три ха-ха!

Этот рыжий ужас, родом с подземных глубин далекого перевала Дятлова, наоборот, в буйный восторг пришел, отхватив от меня литровым пузырем толстого стекла по крепкому загривку!

А то как же — я единственная, кто при виде него томно не вздыхала, смущенно не краснела, часто не дышала, глазки не закатывала и грудь вперед не выпячивала! Короче, отличилась по всем статьям.

И тем самым тут же была возведена в почетный ранг предмета обожания, с дальнейшим присвоением сомнительного титула трусишки-зайки серенького. Я, конечно, под елкой не скакала, но этой самой елкой и другими подручными средствами Харлей то и дело знатно огребал…

И если вы думаете, что это его хоть как-то остановило, вы глубоко заблуждаетесь!

Глава 10

Когда время уже подкатывало к девяти часам вечера, снизу доносились отдаленные крики и пол едва ощутимо вибрировал от музыки, доносившейся с танцпола, колоритная во все смыслах компания начала заметно скучать. Несколько парней просто отчалили по домам, кто-то перебрался в соседнюю бильярдную, кто- то спустился вниз. Игорь, все больше хмурясь, так вообще, скинул смс, что Аленка, кажется, перепила, и он повезет ее домой…

Так и получилось. Распрощавшись со всеми, Липницкий с заметно шатающимся Лёликом слинял, а я же, к тому времени тоже весьма хмельная, с тоской обдумывала, как пойду завтра на работу…

В голове не находилось ни единой здравой мысли, когда Богдан, отошедший из-за стола не так давно, вернулся и, распрощавшись с Харлеем и Михой, поманил меня.

Я поднялась. Чего греха таить, отпускать пепельного блондина не хотелось — рыжая подвыпившая небритость так и не обзавелась коленной игрушкой, а потому продолжала периодически двусмысленно косить в мою сторону. До этого меня спасали удобные, а главное, совсем не романтические объятия Богдана. Сидеть на блондине (прости осспади за пошлость) оказалось весьма комфортно и не накладно, не считая, конечно, участившихся взглядов невесть от чего недовольного Исаева.

Хотя, почему это невесть? Нехристь явно в восторге не прибывала, что его давний злейший враг спокойно тискает его же девочку для битья…

— Только не говори, что тебе нужно уехать, — грозно предупредила Полонского, останавливаясь рядом с ним прямо возле полупрозрачных белых штор в дверном проеме.

— Ань, нужно, — огорчил меня блондин. — Я освобожусь через пару часов, максимум к полуночи. Могу тебя забрать.

— Было бы неплохо, — почесала я затылок, вспоминая, что моя машина, как, собственно, и тачка Богдана остались на университетской парковке. За своего малыша я особо не волновалась, на территории студенческого городка находилась такая система охраны и наблюдения, что будь здоров. — Если тебе не трудно, конечно.