Пари (ЛП) - Хокинс Дж. Д.

Она скидывает с себя топ и бюстгальтер и притягивает мою голову к своим губам. Она проникает в меня языком, и я с силой вжимаюсь в нее. Мои руки наслаждаются ее затвердевшими сосками, и она трется и все ближе прижимается к моему телу. Ее бедра сжимают меня, ее тело поддается первобытным инстинктам и действует так как ему хочется, все более нуждаясь во мне.

Даже в темноте ее нагота сводит меня с ума. Прошло уже больше месяца, как мы были с ней в последний раз, и уже ничего не сможет меня остановить. Я беру ее сосок в рот и покусываю под ритмичную барабанную дробь, под ритм ее стонов и мурлыканья, ощущая ее учащенный пульс и дрожь тела. Ее рука спускается к моим джинсам, расстегивая их и выпуская наружу мой тесный член, который болит с тех самых пор, как она впервые взяла меня за руку, чтобы увести сюда.

Она раскачивает бедрами, помогая мне снять с нее джинсы и трусики, шелест снимаемой одежды сливается с ее короткими вдохами. Я опускаюсь и целую внутреннюю часть ее бедра, медленно пробираясь к ее сладкому местечку между ножек, провожу вокруг, приближаясь к ее бугорку. Я слышу ее учащенное дыхание, надавливая на пульсирующее и жаждущее меня местечко, мои руки обхватывают ее за попку.

Я всасываю клитор, и она погружает свои пальцы в мои волосы, прижимая мое лицо. Она уже задыхается и рычит, ожидая большего. Я проникаю в нее языком, забирая ее влагу и распределяя по клитору. Медленно, монотонно, делая паузы, чтобы она умоляла меня дать ей еще больше наслаждения.

- Брандо, остановись, - прерывает она меня, задыхаясь.

Я прекращаю.

- Скажи мне, что ты хочешь, - говорю я хрипло, мучительно нуждаясь в ней.

- Я хочу, чтобы ты снял эти дурацкие шмотки и трахнул меня.

Это единственное, что я так долго ждал и меня не нужно просить дважды.

Я вынимаю презерватив из своих джинсов и надеваю его, глядя как она ласкает свою грудь, сжимая соски. Я встаю и широко раздвигаю ее ноги, слегка прикасаясь своим членом к ней, дразня ее своими движениями, провожу по ее влажной киске и затем резко вонзаюсь в нее. Это как возвращение домой. Она задерживает дыхание, и все ее тело напрягается, я немного останавливаюсь, выхожу и рывком возвращаюсь вновь. Погружаюсь в нее целиком, и она выпускает сдавленный крик.

- Тебе хорошо? - спрашиваю я. Она способна ответить мне только довольным постаныванием.

Я поднимаю ее ножку и кладу себе на плечо, придерживая ее одной рукой, а другой сжимая грудь. Она накрывает мою руку своей, требуя более дикой ласки.

- Ты пробуждаешь во мне всю похоть, - рычу я, опираясь на нее, и начиная вдалбливать своим членом, под учащенный ритм далеких барабанов.

Мой член настолько твердый, что может разбить стену, я до такой степени возбужден, что могу трахать ее часами, но она такая узкая и влажная, что я не знаю, сколько смогу еще продержаться. Я вхожу в нее достаточно сильно, чтобы она прочувствовала меня целиком, достаточно, чтобы заставить ее кричать, не беспокоясь, что нас могут услышать, достаточно, чтобы ее киска сжимала мой член с невыносимым ощущением безумного блаженства.

- О, Боже! Черт! Не останавливайся! - говорит она в изнеможении, все сильнее вжимая в мою руку свои пальцы. Я шлепаю ее по заднице, и она еще плотнее сжимает меня, такая горячая и влажная, я знаю, что она уже на самом краю наслаждения. Но вместо того, чтобы ускорится, я останавливаюсь и вновь начинаю двигаться, только уже медленно.

- Брандо, - выкрикивает она, дрожа всем телом и кончая, задержав дыхание.

Я больше не могу сдерживаться. Я вновь врываюсь в нее, одержимый потребностью в ней, боясь потерять ее вновь. Я кончаю быстро, с жаром, вырывая из груди сдавленный стон, и склоняюсь к Хейли, позволяя ей пальцами зарыться в мои волосы.

Спустя некоторое время, я опускаю ее ноги на землю. Она прилегла на динамик, раскинув руки и восстанавливая дыхание, неяркий луч света освещает очертания ее расслабленного тела. Я медленно наклоняюсь к ней и целую ее в губы. Так мягко, что она вряд ли чувствует. Она все же сонно принимает его и улыбается, когда я отдаляюсь от нее.

Я одеваюсь и жду ее у лестницы. Когда она подходит ко мне, на ее лице вновь хитрая ухмылка. Проходит мимо, и я не могу отвести от нее глаз, от ее завораживающей попки, когда она начинает подниматься по лестнице. Она посмотрела на меня взглядом, предупреждающим о втором раунде. И в этот момент на меня накатили сомнения.

- Хейли?

Она смотрит на меня через плечо.

- Это что-то значило для тебя, верно? - проговариваю я медленно.

Хейли легко смеется, поворачивается ко мне, и смотрит на меня с высоты ступенек.

- Нет, говорит она удовлетворенно. - Ничего.

Я замираю на лестнице.

- Ты сейчас серьезно?

Улыбка Хейли становится все более снисходительной, и я сразу начинаю чувствовать, как почва уходит из-под ног, она полностью контролирует ситуацию.

- Это был просто секс, Брандо. Просто немного веселья, не более того.

Она поворачивается, делает шаг и произносит:

- Все так же, как раньше.

Она дальше поднимается по лестнице, а я просто стою и смотрю ей вслед. Обезумевший, оглушенный этими словами.

- Хейли! - зову я, желая остановить ее, но на этот раз она не поворачивается. - Может ты и веришь в это, но твое тело не обманешь! Для тебя это важно.

Она иронично фыркает и скрывается из моего вида.

- Так же, как и раньше, - добавляю я, уже тихо, для себя.

Хейли

Мы выступаем в Портленде, Сиэтле, Солт-Лейк-Сити, Денвере и Остине. Но оказалось, что эти концерты - наименьшая из всех моих забот.

Очень трудно держать дистанцию с Брандо, так как он всегда рядом и, каждый раз, когда я ухожу со сцены, меня переполняет адреналин и все, что я хочу сделать - это утащить его в темный угол и выплеснуть с ним всю накопившуюся энергию. Но я не могу. Я не позволю этому случиться вновь.

Мы бы уже давно сделали это в гастрольном автобусе, если бы не другие участники моей группы, требующие моего внимания. После путаницы в Портленде, где нас поселили в трехместный номер (естественно, я отказалась от предложения Брандо переночевать у него), Брандо решает приезжать на место перед нами, чтобы решать все вопросы до нашего приезда. Тот факт, что я не вижу его, перетаскивающего тяжелое оборудование, уже дает мне шанс быть спокойной, но даже тогда, когда он в отъезде, я все равно чувствую его присутствие, особенно, когда я одна. Он стал моим наваждением, и это чувство не собирается исчезать. Я как наркоман, постоянно жаждущий дозы - хоть я и внушаю себе, что я совершенно от него не завишу.

В итоге, я думаю о тех украденных мгновениях после первого шоу больше, чем о предстоящих концертах. Я извожу себя тем, что заставляю себя верить, что ему хорошо без меня, и я ему не нужна. Каждый раз я почти сдаюсь, когда вижу, как он вновь помогает загружать усилители в автобус, его выпирающие из-под рубашки мышцы; но холодный душ или ежедневные стычки с Лекси делают свою работу и помогают мне пережить все это. А если и это не помогает - то тогда пиво.

В конце концов, я начинаю постоянно, с нетерпением ожидать выступления, потому что только на сцене я перестаю мучить себя. Это огромное успокоительное, когда всё возникшее во мне напряжение и эмоции направляются во что-то позитивное. Сцена - единственное место, где я все отпускаю и полностью отдаюсь шоу.

А Лекси с каждым новым днем становится хуже. Она превращается в спутанный клубок из негатива, истерик и жалоб. Каждое ее слово, движение пышет стервозностью и унижением окружающих ее людей. Ее многочисленная свита повсюду следует за ней, осыпая лестью, когда у нее хорошее настроение, а когда плохое - они постоянно прячутся друг за другом, боясь ее гнева. Мы с моей группой всегда держимся подальше от нее, но один раз мы случайно проходили мимо и стали свидетелями того, как она кричала, обругивая всех вокруг, такое ощущение, что у главной чирлидерши съехала крыша от власти. Мне даже становится жаль ее.