Свингеры (СИ) - Резник Юлия

— Удачи…

Удачи, в чем бы она ни заключалась! Даже если в этом человеке, стоящем рядом. Человеке, который, наверное, не стоил любви этой девочки. А ведь она любила… И простила, после всего. И поехала следом, хотя никто в это не верил. Даже Жорин. Мужики вообще любители навешивать ярлыки.

— Не просри свое счастье, Волков, — бросила напоследок и, не оглядываясь больше, потопала прочь. Он не извинился. Но я и не ждала извинений…

Родной город встречал меня дождем и страшной духотой. Дело шло к сентябрю, а жара спадать и не думала. Я взяла такси и поехала домой. А там достала из корзины все отправленные в неё письма, налила себе бокал вина и принялась их перечитывать… Знаете, Тимур был довольно искусным оратором в том, что касалось бизнеса, и полным чурбаном в личном. Но эти письма… Эти письма, господи… Нет, в них не было ничего такого, никаких признаний в любви или униженных извинений. Тим писал о другом. Он делился со мной своими воспоминаниями. И все они, так или иначе, были обо мне. Про меня… Я никогда не сомневалась в его любви. Даже в самые страшные моменты жизни не сомневалась. Но лишь читая эти письма, я поняла, чем на самом деле была эта любовь для Тимура.

Всем… Она была для него всем.

В ту ночь я не ложилась спать, и когда Алмазов привез сыновей, наверное, выглядела как жертва кораблекрушения. Но мне уже было плевать. Я открыла дверь, недовольные мальчики проскользнули в квартиру, даже меня не поцеловав. Тимур стоял на лестничной клетке.

— Зайдешь?

Раньше я этого ему не предлагала. Возможно, в тот момент мне удалось его удивить.

— Можно…

— Проходи в кухню. Я кофе как раз сварила.

Тим и прошел… Его взгляд задержался на грязных чашках, стоящих в раковине, и лептопе, брошенном прямо на обеденном столе.

— Работала?

— Нет. Читала твои письма… — я принялась суетиться. Открыла шкафчики, достала пакет с зернами, молоко…

— А что же, не нашла занятия получше? Куда только Лёня смотрит…

Пакет выпал из рук. Я дёрнулась его поймать и неловко ударилась об угол.

— У нас с Лёней ничего не вышло, Тимур.

— Что так? Хороший парень. В Италию, вон, возит…

— Хороший. Ты прав. Но не для меня.

Я растерла ушибленную макушку, повернулась к Тиму и впервые за долгое-долгое время нашла в себе силы посмотреть на него прямо. Глаза в глаза.

— Спроси меня, Тим… Что самое страшное, что может со мной случиться… Сейчас, после всего, что мне довелось пережить, понять и осмыслить? После того, как я научилась… да-да, научилась жить без тебя… Спроси меня, Тим…

— И что же это? — просипел Алмазов, дернувшись всем телом ко мне, но в последний момент остановившись.

— Любовь к тебе, глупый. Все еще любовь к тебе…

Три года спустя

— Привет…

— Привет!

— Что-то ты поздно, — зевнула я и, отложив в сторону книгу, внимательно уставилась на мужа.

— Так ведь сдавался, Кать…

— И как все прошло?

— Нормально. Даже акт приемки подписали. Только устал так, что сил нет. — Тим отбросил в сторону пиджак и, как был, в одежде, завалился на кровать. Поцеловал, жарко, влажно, сжал в руках грудь.

— А говоришь, устал, — прошептала я, всем телом об него потираясь.

— Ну, для тебя силы еще остались… А для Ники… Сейчас немного отдохну и пойду поцелую ее сладкую попку.

Я улыбнулась, пряча лицо в подушке.

— Посмотрим, что бы ты запел, если бы тебе пришлось сменить ей памперс.

— Эй! Я это делал уже несколько раз!

— Это было до того, как мы ввели в ее прикорм брокколи.

Тимур тихонько рассмеялся. Его хриплый смех прошелся по моей коже и свернулся в животе мягким теплым комком. Сильные руки прижали меня к груди, родной аромат заполонил легкие. И чертовы гормоны, которые скакали во мне всю беременность и уже почти шесть месяцев после, снова сыграли со мной злую шутку.

— Ты опять плачешь? — понимающе вздохнул Алмазов.

— Совсем чуть-чуть, — всхлипнула я. — Да не смотри ты на меня так! Это от счастья.

— Правда? — шепнул Тимур, тревожно вглядываясь в мои глаза.

— Угу…

— Ты же знаешь, что я люблю тебя?

— Знаю!

— И-и-и…

— Тоже тебя люблю…

— Навсегда?

— Навсегда!

— Покажи мне, Белоснежка, я целый день об этом мечтал.