Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ) - Лесневская Вероника

— То есть я, владелец крупнейшего международного медиахолдинга, два года назад сдал… кхм… свой биоматериал в клинике для твоего ЭКО? — я возмущен ее словами. — Зачем это мне? Подзаработать хотел? Был у меня кризис в бизнесе, но не настолько, — усмехаюсь раздраженно.

Снежана зажмуривается, будто я причинил ей боль. И я тут же ослабляю хватку, взволнованно окинув ее взглядом, но отходить не спешу.

— Позволь мне объяснить, — совсем иным тоном продолжает она, сменив стратегию. — Я не знаю, как это произошло, — поднимает на меня печальный взор. — Но да. Почти два года назад мы с Антоном сделали ЭКО от донора. Я забеременела близняшками. Но потеряла одного ребенка при родах. Мне так сказали тогда, но…

Какие близняшки? Вспоминаю результаты теста ДНК, которые мне Снежана в лицо тыкала. Там было что-то о двух девочках. И что? Обе якобы мои? Не мог я детей на стороне заделать и забыть! Тем более, не сдавал ничего.

У меня единственная дочь — и родила ее Лена. И точка!

— Я сочувствую твоему горю, но не имею к этому никакого отношения, — прерываю я бред Снежаны. — Ты чего добиваешься? Привязать меня хочешь, манипулируя детьми? Какие близняшки, какие тесты? Или это новый способ на меня ребенка своего повесить? Плюс сто за оригинальность.

Я делаю шаг назад и несколько раз в ладоши издевательски хлопаю. Снежана чуть ли не подскакивает на месте, как будто боится, что ударю. Хотя я бы никогда не обидел ее физически, несмотря ни на что.

Но, черт бы ее побрал, она испытывает мое терпение, не прекращая лгать!

— Наоборот, — произносит чуть ли не с вызовом. Медленно, но уверенно приговор себе подписывает. — Не повесить, — смело смотрит на меня. — Я хочу вернуть своего ребенка. Аля — моя дочь!

Все. Чека выдернута из гранаты. Вот-вот прогремит взрыв и разнесет все к чертям.

Секунда — и я упираюсь кулаками в стену по обе стороны от Снежаны. Заключаю ее в кольцо, стараясь не трогать при этом.

— Ты опять? Не шути так, — рявкаю угрожающе. — Алину выносила и родила моя жена. Я был рядом все это время. Слишком дорого мне досталась МОЯ дочь! А то, что ты говоришь, полный бред!

— Но ее настоящая мать — я, — не сдается. — И дома ее ждет сестра-близняшка. Рита. Они обе — наши с тобой дети, — замирает, изучая меня. Судя по реакции, в ее мозгу щелкает что-то. И Снежана преображается. — Если ты действительно не знаешь, как это произошло. Если не участвовал в обмане. Если не похищал моего ребенка…

Часто моргает, выпуская слезы из глаз. Дышит судорожно, всхлипывает.

— Нет! И еще раз нет! Хватит уже! — повышаю голос.

— Тогда услышь меня! — сминает ткань моей рубашки. На себя тянет, и теперь я оказываюсь в плену Снежаны. Теряюсь под ее несчастным взглядом. — Я все это время верила, что моя вторая дочь мертва. Оплакивала ее. Пока не увидела Алю. Точную копию Риты. Меня обманули! Нас с тобой обманули, понимаешь?..

Затихаем оба, переводя дух. Временное перемирие перед следующей битвой. Слышно лишь наше тяжелое дыхание и стук сердец.

Пользуясь передышкой, я прокручиваю в голове все, что говорила Снежана. И прихожу к болезненному, но наиболее вероятному выводу.

Снежана сошла с ума на фоне потери ребенка. И теперь одержима мыслью, что Аля — ее дочь.

В таком случае все сходится. И поведение ее обретает смысл, и слова звучат логичнее. В воспаленном разуме Снежаны все так и есть. Она искренне верит в то, что говорит.

Жаль ее. Безумно жаль. Но страх за дочь сильнее.

Снежана может быть опасна. Позже я подумаю, как помочь ей, поищу специалистов. Но сейчас… Когда наверху в детской находится Аля…

Я принимаю единственно правильное решение.

— Убирайся, — цежу я и отстраняюсь от Снежаны. — Охрана выведет тебя и больше не впустит в этот дом. Рискнешь похитить Алю — и я отправлю тебя за решетку.

Я не силен в психологии. И не знаю, как общаться с безумцами. Поэтому выбираю простой и привычный путь угроз.

Подхожу к входной двери и распахиваю ее, собираясь выпроводить Снежану.

Додумался же привести домой постороннюю женщину, не проверив ее предварительно! Еще и сам привязался к сумасшедшей. Отличный выбор!

— Алю, как и Риту, родила я! — кричит мне в спину Снежана. — И я докажу тебе это.

Ну, все, тушите свет. Устало прикрываю глаза. Тяжело видеть некогда нормальную женщину такой. Разбитой, отчаянной и неадекватной.

— Смотри! — приказывает она, приблизившись ко мне сзади.

Оглядываюсь — и перед лицом опять всплывает дисплей ее телефона. Только теперь на экране не липовый тест ДНК, а какой-то видеоролик. Хочу вырвать смартфон из рук Снежаны, вышвырнуть его за порог, а следом и ее саму выгнать, но…

Всматриваюсь в запись. Долго, внимательно — и уже не могу оторваться. Даже не моргаю.

Машинально толкаю дверь, закрывая ее. При этом не отвлекаюсь от происходящего на видео.

Безумие заразно и, как бешенство, через слюну передалось? Какого черта у меня в глазах двоится?

Похожие комбинезоны, одинаковые лица, звонкий детский смех. По площадке носятся две абсолютно идентичные… Али.

— Что за…

Глава 25

Снежана

Руки дрожат, но продолжают сжимать телефон. Видео, которое сейчас смотрит Вадим, — это наглядное доказательство моих слов и единственный шанс достучаться до него. После всего, что мы наговорили друг другу.

Постепенно остывая, я лишь сейчас четко осознаю, что не должна была грозить Шторму судом, не разобравшись и… не подготовившись.

Мне нужно было просто уйти сразу же после того, как я отнесла Алю в детскую. Но…

Неожиданный поцелуй. Безапелляционное: «Переезжайте ко мне», словно все решено, а мое дело — выполнить приказ. Пугающая уверенность Шторма в своей власти. Он даже развод без ведома жены оформил. Выбросил ее из жизни, наверняка оставив ни с чем. Не знаю, что произошло у них, но вижу главное: Вадим не разбирается! Он режет, рвет и избавляется от того, что ему вдруг показалось лишним. Стоять на его пути — это как выйти на середину оживленной трассы в час пик. Снесет и размажет по асфальту.

Я испугалась. И мой страх сыграл против меня. Убил здравый смысл и осторожность. Я могла навсегда потерять Алю сегодня — и от этой мысли все внутри сжимается в тугой ком.

Но что самое жуткое, опасность сохраняется до сих пор.

Впиваюсь взглядом в лицо Вадима, изучаю его, пытаясь предугадать реакцию. Не знаю, какая буря происходит у него внутри, но я впервые вижу такой спектр эмоций. Неконтролируемая ярость, которая несколько секунд назад была адресована мне, сменяется растерянностью. И с каждым новым кадром Шторм будто ломается.

Удивление, отрицание, гнев, горечь и… боль. Последняя настолько реальна, что вырывается наружу и окутывает нас обоих.

Мне кажется, я вместе с ним чувствую каждый ее оттенок. Я ведь пережила худшее.

— Как? — хрипло выжимает из себя Вадим, но не может произнести больше ни слова.

Я окончательно убеждаюсь в том, что он ничего не знал. И главное, не участвовал в этом чудовищном преступлении. Для Шторма я — неадекватная женщина, что покушается на ЕГО дочь. И я понимаю его агрессию. Сама придушить его хотела за ребенка.

Как нам вернуть доверие друг друга? И что делать дальше?

Секунды кажутся вечностью. В полнейшей тишине слышны лишь детские голоса из динамика телефона, наше шумное, сбивчивое дыхание после ссоры и бешеный стук сердец.

Видео обрывается. Хрупкая нить между мной и Вадимом натягивается и рвется с треском. Шторм медленно переводит взгляд на меня.

Вот-вот приговор будет озвучен. И приведен в действие на месте, в чем я не сомневаюсь.

Приоткрываю рот, чтобы спокойно рассказать, что я узнала. Объяснить. Заставить Шторма поверить. И…

Телефон выскальзывает из ослабевших рук. Но я уже не слышу, как он бьется об пол.

Уши будто слоем ваты закладывает, горло парализует, сердце отзывается острой болью, кровь вскипает. Прижимаю руку к груди и не могу сделать вдох. Паника накатывает. Как же не вовремя! Но вопреки моей воле знакомое состояние подчиняет всю меня.