И что теперь? Ну любит отец дочь, и что, блять, теперь. Я что, конченный какой-то? У меня звание, должность, я работаю в известной структуре, у меня благородная миссия! Да, не богатый, но и копейки не считаю. Конечно, до политических звезд мне далеко, но и мэр не всегда был им!
— Я влюбился, — выговариваю четко, возможно, впервые в словесную форму все это преобразовываю. Батя молчит, тяжело дыша. Смотрит на меня не моргая, как будто пытается сосчитать ложь. Но нет ее, потому что я чертовски ненавижу врать.
Мне может впервые приходится проживать такое, я сам в шоке от той мясорубки в душе, но почему-то улыбаться по-дебильному таки тянет.
Сейчас мы с батей два разъяренный буйвола, готовых напасть в любой момент. Градус напряжения становится выше именно из-за гробового молчания.
— Серьезно, значит? И жениться готов?
— Да готов я, готов, что вы все меня дрючите?
— Не дрючим, а стимулируем. Я не хочу, чтобы у моего сына были проблемы из-за его неумения держать член в штанах, но РАЗ ТЫ ГОВОРИШЬ, что серьезно, я затыкаю варежку. К бате на ковер иди и проси разрешения, может это даст плюсик в копилку. С полным резюме, хотя для Белова это не будет значить ровным счетом ничего.
Да что за блядство, в конце концов? Че вы по углам ссытесь-то? У меня одного яйца стальные, выходит?
Меня домой отвозят молча, а и ладно, я не сильно-то и хотел пиздеть. У меня в голове посерьезнее компот варится, надо еще подумать, в чем идти на такое важное мероприятие, чтобы Яночку не опозорить. Пишу ей коротко:
«Я заеду за тобой, скинь адрес».
Но до самого дома мне никто не отвечает, я шлю ей еще пару смайликов в надежде, что она могла просто не увидеть. Ну да, мое сообщение и не увидеть. Естественно!
Что-то не дает расслабиться, я пока не понимаю что именно. Решаю позвонить, прямо сидя в машине. Батя косится подозрительно и точно пытается услышать голос на том конце провода. Я тоже не дурак, уменьшаю до минимума, ревностно спрятав свое Облачко даже от него. Гудки бесконечны, а ответа нет. БЕСИТ.
Как только вижу знакомый двор, настроение падает к нулю. Двадцать минут она не отвечает нигде, это че такое? А если случилось чего?
Прощаюсь с генералом, сам беру сумку, полностью отрезая все возможные предложения о помощи. Хватит меня сюсюкать! Царапины были и только.
Глава 30
ЯНА
Я так стараюсь собраться непринужденно, будто бы это самый обычный вечерний поход куда-то, что уже начинаю смахивать на параноика. Конечно, мои походы в театры для родных не новость, но зачастую мы туда ходим либо с Беловой-младшей, либо с Агеевой-единственно неповторимой, как она сама любит себя величать.
Сообщения Богдана немного сбивают градус напряжения, но я все равно вся на иголках. Во-первых, потому что это мое первое свидание, и я теряюсь. Как себя вести? Что говорить? А стоп. Мы же в театре будем, там говорить не нужно, но что…что если ему не понравится?
А вдруг мы настолько разные, что будет скучно?
Мне? ЕМУ?
Со мной…
Глупости, он же такой веселый и постоянно меня смешит, и я так хочу верить, что у нас намного больше общего, чем кажется. А если нет, разве противоположности не должны притягиваться?
В гостиной сталкиваюсь с отцом, его подозрительный взгляд сейчас меня напрягает. Я надела скромное платье, на лице чуть больше макияжа, чем обычно, но все же…что-то ведь отца настораживает, раз он скрупулезно меня рассматривает.
— Папочка, — приветствую его, нервно улыбаясь и стараясь при этом хотя бы руки не заламывать.
Он подходит и тянется, чтобы поцеловать меня в лоб, но в последний момент съезжает на волосы, которые я даже постаралась уложить, стянув пару локонов у лба в колосок, уходящий назад.
— Малыш, ты такая красивая, что я боюсь испортить случайно, — он как-то вымученно-печально улыбается, перебирая мои волосы в пальцах и смотрит уставшим взглядом, в котором так много всего. — Гулять собралась? А мама где? Миша?
И пусть это обычный вопрос, я бы даже сказала, рядовой, но мой пульс пропускает удар, а странная паника охватывает тело.
— В театр иду с однокурсницей, — стараюсь не смотреть в глаза отцу, потому что он ложь сосчитает быстро. — Мама на работе еще, а Миша пошел тренироваться.
Нет, скрывать Бодю от папы — это последнее дело, но сначала нашего сурового мэра нужно подготовить, что ли. Надо еще продумать как…лучше с Мишей посоветоваться, иначе все закончится слишком плохо.
У меня от шока немеют пальцы, а еще мне стыдно. Я решаюсь в конце месяца выложить все отцу и дело с концом. Нечего вот это растягивать все!
Обсудить с братом, придумать как это все завернуть. В конце концов Бодю можно и героем выставить, а почему нет? Хотя слово «выставить» мне не нравится, для меня он и так герой.
— С однокурсницей? А чего Свету не взяла? Вы же там девичьим коллективом обычно ходите, нет?
— Да, так получилось, пап. Ты лучше расскажи, как твои дела?
— Все отлично, тебе волноваться совсем не о чем.
— Пап, точно?
— Точно.
Конечно, отец никогда особо не рассказывал мне о своих делах, но сейчас даже я понимаю, что он недоговаривает. Выходит, что мы оба недоговариваем. Очень противно от этого.
— Хорошо погулять, ты на своей или Сашу отправить с тобой?
— Я сама, дома буду около девяти, пап.
— Хорошо, малыш, ты главное будь осторожна, ладно? — во взгляде мелькает что-то подозрительно-печальное, но тут же скрывается за непроницаемой ширмой аномального цвета глаз.
В моменты настолько сильной усталости в отце отчетливо проглядывается возраст, который он, разумеется, не скрывает, но я от факта того, насколько он взрослый, печалюсь все больше.
Мне хочется, чтобы он был вечно молодым.
Взяв стакан с водой, поднимаюсь к себе, прокручивая сегодняшний вечер, сажусь на диван и беру в руки телефон, на котором пропущенные звонки, и сообщения от Богдана.
Теперь я точно покрываюсь коркой льда.
«Я заеду за тобой, скинь адрес».
О Господи, я уже представляю, как он за мной заезжает, и как папа с ноги его в нокаут отправляет. Да что там, его даже на территорию не пустят без пропуска, а пропуск только через отца…никак он сюда не попадет.
Похолодевшими пальцами печатаю:
«Встретимся у театра, Бодь?
