Соль наших сердец (СИ) - Руж Роксэн

— Четче пас, — слышала я голос Леши. Отвлеклась от игры, смотря на него.

Он не хуже ребят на площадке владел коляской, передвигаясь с такой скоростью, с которой не каждый здоровый мужик смог бы бежать на своих двоих.

— Передавай мяч, не спи. Четче. — И он уже на другом краю поля, играет душой вместе с ребятами в их совершенно запредельный баскетбол.

Второй тайм начался еще более напряженно. Счет был равным. Никто не уступал. Игроки рвались за этим мячом, не жалея себя. Нет, это не простая игра, это вызов. Вызов судьбе, которая посадила их в инвалидные кресла, вызов нам, потому что у нас у всех кишка тонка вот так заявить о себе.

— Четче пас. Давай, забивай трехочковый.

Голос Леши гремел над всей игровой площадкой. Он даже перекрикивал родителей игроков, а они, я скажу, пришли с такими заготовками и речевками, что у меня каждый раз слезы наворачивались, когда я смотрела в их сторону.

Игра подходила к концу, счет все еще был равным.

Леша просто неистовствовал, наматывая километр за километром по периметру игрового поля.

И вот отсчет времени пошел на секунды. Мяч был у нашей команды. Леша наматывал очередной круг, когда просто не справился с коляской. Словно в замедленной съемке я видела, как кресло переворачивается и мой муж валится на пол.

Но кажется, он этого даже не заметил.

— Бросай! Бросай в корзину!

Финальный свисток, и вместе с ним, выполняя поставленную задачу тренера, игрок нашей команды забрасывает свой победный мяч.

Я не слышала ни раздавшихся аплодисментов, ни победные крики команды. Я просто смотрела на своего мужа, который лежал на животе, подложив руки под голову. Его плечи вздрагивали, выдавая эмоциональный надрыв.

Игроки его команды подъехали к нему, протягивая все и разом свои руки. Помогли Леше сесть в кресло.

— Я больше этого не выдержу, — сказала Мила, прикладывая к глазам платок.

А я даже не замечала на своих щеках слезы. Смотрела на Лешу, и он, почувствовав мой взгляд, повернулся и посмотрел на меня.

Мой сильный муж, мой самый любимый мужчина, не знающий поражений, не соглашающийся с навязанными судьбой условиями.

И не смотря на все наши трудности, глядя сейчас в глаза своему мужу, я понимаю, что он никогда не сдастся. Никогда не спасует. Ради меня и нашего ребенка он в лепешку разобьется, но сделает нашу жизнь счастливой.

И никакая инвалидная коляска не сможет помешать ему.

Бонус. Ксю

— Ксю, ты знаешь, как я отношусь к Лере, но тут уже задеты интересы не только женской дружбы, а еще и интересы моих детей.

— Наших детей, — автоматически поправила я Лешу. Привыкла уже за последний месяц постоянных уговоров. Обернулась, сметая животом половину косметики, расположенной на тумбочке в ванной. Весь последний час я пыталась замаскировать отекшее лицо и небольшое пигментное пятно. — Да, хороша свидетельница, ничего не скажешь.

— Красавица, — ответил Леша. Хотела бы я посмотреть на себя его глазами, где я не раздутая надвое тетушка с отекшими ногами и мешками под глазами. Девятый месяц давался мне не совсем легко. Хотелось уже рожать.

Хотелось, но только не сегодня.

— Леша, давай, все уже, а. Хватит разговоров. У Леры сегодня свадьба, и я там буду. Мы там будем. — Погладила живот, получив от сына небольшой толчок. Этот точно задира, второй сынок вел себя намного спокойнее.

Прошла мимо мужа в комнату, параллельно устраивая апокалипсис. Я сама шутила над этим, говоря, что просто подготавливаю дом к появлению детей, сметая все, что в будущем и без моей помощи могло бы разбиться или упасть сверху.

— Давай хоть машину вызовем, Ксю. Зачем еще вот эти покатушки, а? Ну посидим в ресторане, пока молодежь покатается.

— Я не поняла, ты меня сейчас старой назвал?! Ты, отец моих детей! — Я вернулась из комнаты в гостиную, неся перед собой платье темно синего цвета.

Леша замолчал, опустил голову и потер переносицу. Да, я знала, что на правильном пути и уже не собиралась сворачивать. Так, только бы не заиграться. А то вчера даже всплакнула. А сейчас некогда. Опоздаем, если буду перекрашиваться.

— Мальчики, вы слышали, ваш папа назвал маму старухой! — В ответ мне маленький задира пнул живот изнутри. — Вот видишь, даже сын ругается.

Леша посмотрел на меня, на живот. Я всегда млела от его этого взгляда, вспоминая тот день после игры, когда придя домой, я рассказала о беременности. Никогда не видела своего мужа в состоянии ступора, но в тот день он в него впал. Отвис через несколько минут, подъехал ближе на инвалидной коляске, прижался головой к животу. Я помню это ощущение счастья, радости, вперемешку с его горячим дыханием и слезами.

— Хорошо, Ксю. Только, умоляю, не перенапрягайся.

— Господи, Леша, ты же меня вечно возишь на себе, я и напрячься то не успеваю. Все, одеваться и на выход.

Я вошла в нашу спальню. Надела платье. Посмотрела в зеркало. Да, точно, мне бы сейчас очень пригодилось умение Леши видеть во мне исключительно красоту.

Мы вышли из дома. Я открыла машину, нажав на кнопку брелока. Завела мотор. Леша забрался на пассажирское сидение, используя специальные канаты, обвязал этими же канатами новую инвалидную коляску, которая была намного легче и компактней предыдущей.

Его сидение было выдвинуто до упора назад и в образовавшееся свободное пространство легко помещалась коляска.

— Леш, я сейчас за цветами забегу. — Поймала на себе недовольный взгляд мужа. — Это по пути, не сопи так.

К дому невесты мы подъехали вовремя. Правда, припарковываться пришлось долго, так как тут и там стояли наряженные мотоциклы. Кортеж невесты.

Лера показалась через несколько минут в окружении своих родителей и, видимо, ближайших родственников.

Вышла из машины, подошла к подруге.

— Господи, какая же ты классная невеста!

Помню, как мы ходили покупать платье, которое пришлось в конечном итоге шить на заказ. Ну, что поделать, если Лера, с выбритыми висками и татуировками, выглядела в пышном платье как минимум странно. А это, короткое спереди и удлиненное сзади, с кожаным белым корсетом, открытыми плечами смотрелось на девушке гармонично.

От фаты мы тоже отказались, единственное украшение которое было — нанесенные белыми специальными красками красивые узоры на выбритых висках, уходившие на шею, плечо и руку.

— По местам, — скомандовал отец невесты, помогая своей супруге и дочери усесться в машину.

Я тоже пошла усаживаться. Не гоже невесте опаздывать в загс, тем более, когда там уже ждет жених.

Первыми с парковки выехали два байка, следом машина с невестой, потом мы, а следом за нами последовала остальная гремучая кавалькада.

Да, такую свадьбу запомнят надолго.

Жених приближение своей невесты услышал, наверное, за несколько километров.

— Это так красиво, — сказала я Леше, смотря, как Михаил подходит к машине, где сидит его любимая, открывает дверь, какими глазами на нее смотрит. Она, Лера, в своем платье, необычным макияжем, в белых тяжелых ботинках до колен была для него самой прекрасной женщиной на свете. Это читалось во взглядах и жестах.

Скоро мы всей шумной компанией направились в загс. Я, конечно же, на коленях у Леши. Папа сказал-папа сделал. Вот он наш девиз последних месяцев.

В самом зале бракосочетаний все разномастные гости расставились по кругу, родителей определили на вип-места — красные кресла. Нас — жениха, невесту и двух свидетелей установили в центр.

В этот момент я почувствовала ноющую тянущую боль в спине. Без паники. Всего лишь ложные схватки. Старалась слушать ведущую, которая сейчас нам рассказывала про важность сохранения брачных уз.

На тот момент, когда мне и свидетелю со стороны жениха выпала честь поставить подпись на свидетельстве, я почувствовала второй спазм. Теперь сомнений не осталось.

Улыбалась на камеру, боясь смотреть в сторону Леши. Он же с меня считывает все, как с раскрытой книги.

Наступил момент, когда жених с невестой благодарят низким поклоном своих родителей — а у меня пошла третья ощутимая схватка. Быть может, схватки начались ранее, просто в этой суматохе я не обратила внимания на привычную тягучую составляющую моей беременности.