Самая шикарная свадьба - Богданова Анна Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62

– Вэл? Валера, что ли? – я пыталась угадать его истинное имя, зная, что ему это неприятно.

– Почему Валера? Вэл, – настойчиво сказал он и сдул пылинку со своего плеча.

– Валериан? А может, Валтасар? – я выкрикивала имена наугад, издеваясь над ним.

– Да какой еще Валтасар?! – он откровенно разозлился и даже покраснел.

– Валя?!

– Ну, да. Мое полное имя Валентин, а тебя-то как зовут? – спросил он, хотя на «ты» мы еще не перешли.

– Маня, – гордо сказала я, а он отчего-то усмехнулся.

– Ты в какой гостинице остановилась?

– Вон, видишь, – и я указала на самую шикарную гостиницу в городишке, которая называлась «Прибрежная».

– Давай вечером встретимся в фойе, часов в одиннадцать, – не спросил, а уверенно сказал он, привыкший к тому, что ни одна женщина не могла перед ним устоять.

– Ага. В одиннадцать в фойе.

– До вечера, крошка, – промурлыкал он и поцеловал меня в щеку. Метрах в семи от нас стоял Влас с кульком черешни и с неподдельным интересом подслушивал и подглядывал, как я назначала липовое свидание и как этот альфонс чмокнул меня в щеку.

Влас стремительно подошел ко мне и швырнул кулек на камни:

– И после этого ты будешь утверждать, что ты меня любишь?! Ты, которая позволяет целовать себя первому встречному?! А может, он не первый встречный? Может, ты его знаешь? Отвечай! Ты спала с ним?!

– А ты после своей тирады будешь утверждать, что не ревнуешь меня?! Я уже говорила, что ревность – страшное, разрушительное чувство. А этого кренделя я первый раз вижу. Целовать я себя не позволяла, он без разрешения…

– Значит, ведешь себя так, что тебя без разрешения… – он замолк на минуту, но видно было, что внутри он кипел от злости. – Ты ведешь себя в точности как двадцать лет назад. Ты тогда еще чуть было не выскочила замуж за двоечника с Крайнего Севера! Никогда тебе этого не забуду!

Ужас! Он до сих пор припоминал мне историю о том, как в одиннадцать лет мне признался в любви двоечник с Крайнего Севера, когда мы, сидя у костра, поджаривали ячменные колоски и хлеб на палочках. Двоечник склонился над моим ухом и сказал довольно громко – так, что Влас услышал его слова:

– Маша, я тебя люблю. Давай поженимся.

А потом взял и поцеловал меня в щеку. Очень похожая ситуация, только ни в одиннадцать лет я не намеривалась выходить замуж за северянина, ни теперь я не собиралась идти в гостиницу «Прибрежная» на встречу с наглым пижоном Вэлом.

Ценой невероятных усилий мне все-таки удалось вернуть к концу дня прежнее расположение Власа. В ход было пущено все: и женская ласка, и грубая лесть, и охота за светлячками, и даже позиция № 6. Отношения наши, казалось, после этого неприятного инцидента даже укрепились и обрели… впрочем лучше, чем один из великих русских писателей, не скажешь: мы «были совершенно довольны друг другом». То и дело Влас приносил мне кусочек пирожного или конфетки и говорил трогательно и нежно: «Разинь, Машенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». Я, в свою очередь, не отставала и клала в ротик любимого то кусочек персика, то черешенку. Это доброжелательство между нашими любящими душами было поддержано самой природой – медузы таинственным образом исчезли, море было спокойно, даже волны не пенились у берега – полный штиль, как перед бурей. Так продолжалось до конца нашего пребывания на море.

Обратно мы решили лететь самолетом – так что уже вечером того же дня мы были в Москве.

Мое предчувствие бури оказалось пророческим. За штилем и спокойствием нашего отдыха на море последовали черная полоса и буря не только в моей жизни, но и в жизни почти всех окружающих меня людей.

Но нет, нет! Все по порядку!

По приезде Влас на следующий день пошел на работу, а я первым делом отправилась навестить Мисс Бесконечность.

Еще не было девяти утра, а я находилась метрах в пятидесяти от бабушкиного дома. Миновав еще метров двадцать, я завернула за угол, и до моих ушей донесся странный звук забытого музыкального инструмента и чей-то скрипучий голос.

Подойдя ближе, я наконец разглядела Панкрата Захаровича, который стоял под бабушкиным балконом, ловко нажимая кнопки на гармошке, и надрывно, страстно пел: «Ми-илая, ты услышь меня, под окном сто-ою, я-а с гитарою…» Через минуту на балконе четвертого этажа появилась Мисс Бесконечность, кокетливо махнула ему носовым платком, облокотилась на перила и с нескрываемым интересом принялась слушать серенаду, которая пелась Панкраткой только для нее и в ее честь. Еще через три минуты на соседних балконах появился народ, и тут я услышала возгласы явного недовольства, перебивающие любовную песнь Панкрата Захаровича:

– Да что ж это такое! Каждый день одно и то же!

– С пяти часов никому спать не дает!

– А следующий сеанс у них в восемь тридцать!

– Думает, что больно хорошо поет!

– А я вообще ночью работаю! Мне спать надо, а он тут песни горланит!

– И это уже две недели продолжается! Что ж это такое!

Как я поняла из возгласов соседей, роман Мисс Бесконечности с зоотехником Панкраткой был в самом разгаре и старик ухаживал за своей зазнобой по всем правилам, которые утрачены ныне за неимением времени и падением нравов современной молодежи – а именно: с восходом солнца бабушкин слух ублажала душещипательно-призывающая песнь любви.

– Панкрат Захарович, здравствуйте, – пыталась перекричать я его, но это было не так-то просто. Он уже начал следующую песню – о том, как его сгубили очи черные, очи жгучие. Мисс Бесконечность, завернувшись в белую простыню, отплясывала кадриль, соседи всерьез подумывали вызвать милицию. – Панкрат Захарыч! – заорала я ему прямо в ухо.

– Что, на!?

– Здравствуйте, я внучка Веры Петровны – Маша! Вы меня помните? – Гармонь издала задушевный последний звук, и песня оборвалась на полуслове.

– Веруни-то, на?

– Да. Пойдемте домой, – и я увлекла его в подъезд к всеобщей радости соседей.

Панкрат Захарович прямой наводкой пошел за мной к Мисс Бесконечности, отчего у меня сложилось впечатление, что возлюбленные не расстаются и обитают большей частью в квартире у Зожоров.

– Машенька! Деточка! Не утонула все-таки! – воскликнула бабушка, но непонятно было, рада ли она этому факту или удивлена им. – А у нас с Панкратом Захарычем для тебя новость. Знакомься.

– Мы уже знакомы, – заметила я.

– Нет! – заупрямилась она. – Это теперь твой дедушка! Мы с Панкратушкой решили пожениться.

– Да, вот, на, – растерянно подтвердил он.

– Да, да, теперь называй его дедушкой!

«Очередной бред!» – подумала я и предложила бабушке помыться.

– Нет, что она за ерунду говорит! – обратилась она к «дедушке». – Это когда это меня кто мыл?! – возмущенно закричала она. – И потом, почему ты старших не слушаешь?! Я говорю, мы с Панкрат Захарычем заявку в загс подали, а она мне «мыться»!

– Какую еще заявку?! Кто подал? Каким образом? – я все не понимала того, что пыталась мне втолковать старушка.

– Обыкновенную заявку. Нас Иннокентий в загс отвез! Поймал такси и отвез! Через месяц – свадьба! Так-то! – выпалила она и поджала губы. Судя по всему, Мисс Бесконечность распирало от гордости и от того, что ей наконец удалось меня ошарашить.

– Я пойду куплю тебе что-нибудь поесть, – сказала я и вылетела на улицу. Сейчас я не могла находиться рядом с влюбленными, я не знала, что предпринять, в моем мозгу крутились и перебивали друг друга самые разнообразные мысли: от идеи поехать немедленно в деревню к маме и рассказать ей все как есть до намерения пойти к Иннокентию и хорошенько отколошматить его за подобные проделки.

Не помню, что именно я купила в продовольственном магазине – слишком уж я была взволнованна, – но вышла оттуда с двумя тяжеленными сумками. Пока шла обратно, эти сумки будто вразумили меня, и я подумала: «Какое я имею право вмешиваться в личную жизнь двух взрослых влюбленных людей?! Пусть побудут счастливыми на старости лет. Жалко, что ли?!»

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62