Правила неприличия (СИ) - Оболенская Ася

Думаю, для того, чтобы сложить два и два у них не ушло много времени.

А еще охранник знал, что с Андреем меня связывала не только лишь дружба.

Знал и ничего не делал.

Я не верила в то, что он мог опуститься до того, чтобы спокойно смотреть на инцест. А это значит, что…

— Регина? — голос мамы заставил вздрогнуть. — Сережа?

Родительница попеременно смотрела то на меня, то на охранника.

— Что здесь происходит?

Перед тем, как ответить, я заглянула маме в глаза и заметила в них смесь волнения и напряжения. Такая реакция лишь подтвердила мои сомнения, практически убеждая в том, что родители что-то скрывают.

— Действительно, что здесь происходит? — спросила я, не отводя взгляда.

Родительница сперва молча смотрела на меня, а потом устало вздохнула и закрыла глаза.

— Сережа, спасибо за продукты. Оставь нас, пожалуйста вдвоем. — проговорила мама, подняв веки и переведя взгляд на охранника.

Мужчина спорить не стал, кивнул и, не произнеся ни слова, вышел из кухни.

Тишина давила. Тишина, неопределенность, какие-то странные семейные тайны, в наличии которых я уже даже не сомневалась.

Однако, несмотря на все это, мне абсолютно не хотелось скандалить. Не хотелось повышать голос, начинать выяснять отношения, требуя рассказать мне правду. Наоборот, вместо этого я спокойно улыбнулась маме, подошла к чайнику и нажала на кнопку, задав, как это бывало раньше, дежурный вопрос:

— Черный или зеленый?

Родительница, кажется, не ожидала от меня подобной реакции. Задумалась, а я вдруг заметила, насколько усталой и измотанной она выглядела. Под глазами залегли тени, а цвет кожи, невзирая на идеальный макияж, был бледен.

— Зеленый. — все же проговорила мама и опустилась на ближайший стул, не сводя с меня взгляда.

Я кивнула и достала чашки. Все как в старые добрые времена. Абсолютно так же.

И совершенно не так.

Теперь я уже вообще сомневалась в том, что когда-нибудь все станет как раньше. Слишком много всего произошло. Изменилась жизнь. Изменились мы.

— Я думала, что ты еще долго не приедешь. — проговорила мама, когда чайник уже закипел.

Аккуратно разлив кипяток по чашкам, поставила их на стол и посмотрела на родительницу.

— Я жалею, что не приехала раньше.

Это было чистой правдой.

Я села напротив и придвинула чашку ближе, настраиваясь на разговор. Надеясь без лишних эмоций обсудить те мысли, которых я старательно избегала последние несколько недель, гнала их из головы, но они раз за разом возвращались.

Нужно всего лишь постараться впервые быть честной с самой собой с того самого злополучного вечера в квартире мамы Андрея.

— Витя звонил мне. Рассказал обо всем. — начала мама, снимая с меня тяжесть первой фразы.

Главное — уцепиться за нить.

Перед тем, как ответить, кивнула и сделала глоток чая.

— Андрей действительно его сын?

Не стала ходить вокруг да около. Отлично зная отца, я понимала, что, если он звонил, то рассказал всю историю в подробностях, и мои лишние фразы были ни к чему.

— Да. — с неохотой согласилась родительница. — Парень настоял на тесте ДНК.

От мыслей о том, что в то время, когда я сдалась, Ионов не желал верить в случившееся до последнего, стало противно от самой себя.

— Ты знала обо всем этом?

Мама отрицательно качнула головой.

— Витя и сам не знал.

— Представляю, каким это стало для него шоком. — почему-то стало смешно. Для отца, привыкшего, что события в жизни развиваются исключительно по его сценарию, подобный поворот, должно быть, стал серьезным шоком.

Еще неделю назад мамины слова о том, что не может быть сомнений в том, что Андрей — папин сын, убили бы во мне любую надежду, однако сейчас не было никакого желания сдаваться. Я чувствовала, что это всего лишь часть правды. Короткий разговор с Сергеем Валентинович не давал покоя. Все детали головоломки, которые совсем недавно не могли собраться в единую картинку вдруг стремительно начали занимать правильные места.

Я еще раз мысленно вернулась в те дни, когда охранник вел себя странно, одновременно и боясь собственных выводов, и желая, чтобы все скорей встало на свои места. На этот раз окончательно.

Мне потребовалось, наверное, несколько секунд для того, чтобы набраться сил. Набраться сил и пойти ва-банк. Задать, пожалуй, самый сложный вопрос в жизни:

— Мам, кто мой настоящий отец?

Я поняла, что попала в цель уже в следующее мгновение. Лицо мамы напряглось, но в то же время в ее глазах появилось что-то новое… Облегчение?

— Регина… Я…

Я не дала договорить, качнула головой.

— Пожалуйста, расскажи мне правду. — сказала тихо, но настойчиво.

Родительница опустила взгляд. Взяла в руки чашку, задумчиво покрутила в руках, но, так и не сделав глоток, опустила ее на стол.

— Ты его не знаешь. — в итоге нерешительно проговорила мама. — В свое время Витя сделал все возможное, чтобы он больше никогда не появился в нашей жизни. — родительница горько усмехнулась. — Хотя я сомневаюсь, что ему вообще было до этого какое-то дело.

— Отец… — я запнулась, однако продолжила, когда поняла, что просто не могу называть по-другому человека, вырастившего меня. — Отец с самого начала знал, что я не его дочь?

В голове одновременно кружились тысячи мыслей, но я старалась сдерживаться. Главное — узнать правду.

— Мы начали встречаться, когда я была на втором месяце. — слова давались маме тяжело, однако она не собиралась останавливаться. — Я не стала ему врать, рассказала все как есть.

Родительница сделала паузу и отпила чай.

— Тогда, еще до твоего рождения, Витя сильно мне помог. Можно сказать, что вернул к жизни… Я никогда не настаивала, но он всегда считал тебя своей дочерью, до сих пор так считает и будет считать, несмотря ни на что. — мама вновь прервалась, а я не выдержала, поднялась со стула, обошла стол и обняла ее. — Регина… Мы действительно считали, что так будет лучше.

— Все в порядке, мам… — я почувствовала, как по щеке скатилась первая непрошенная слезинка. — Теперь все в порядке.

Глава 19

Позвонить папе было гораздо сложней. Однако какой смысл останавливаться, если первый шаг уже сделан? Вновь спрятаться? Попытаться сбежать от проблем?

Нет. Пожалуй, урока, который я получила, хватит на всю жизнь.

Отец взял трубку на шестом гудке, когда я уже начала отчаиваться.

Те слова, которые нам предстояло сказать друг другу, были созданы совсем не для телефонного разговора, поэтому, недолго думая, я просто попросила папу продиктовать адрес, а он же в свою очередь не стал спорить.

Такси довезло меня до нового отцовского жилища за какие-то пятнадцать минут. Из-за того, что стрелки часов, когда я вышла от мамы, уже перевалили за десять вечера, на дорогах практически не было машин. Мне даже не хватило времени на то, чтобы обдумать услышанное, упорядочить мысли в голове.

Как будто я закрыла глаза возле ворот дома, а уже через мгновение открыла их перед входом в подъезд одного из новых жилых комплексов в одном из престижных районов города.

Испугаться я успела лишь на секунду. Ровно в тот момент, когда позвонила в домофон, набрав нужный номер квартиры. Просто испугалась, что сейчас вместо привычного строго голоса отца услышу нежный и спокойный голос Ирины Николаевны.

Все же были еще вещи, к которым я пока не была готова.

Однако опасения оказались напрасными. Конечно, нервничая, я поднялась на шестой этаж и на пару секунд замерла, стоя в кабинке лифта, глядя на человека, который меня вырастил, который меня воспитал. И который совершенно точно не являлся моим биологическим отцом.

А потом я улыбнулась. Искренне, хоть и немного грустно. Улыбнулась и сделала смелый шаг вперед, на ходу проговорив:

— Привет, пап.

Этой ночью отец был со мной честен. Наверное, впервые за всю мою жизнь он был абсолютно честен.