Вынужденный брак (СИ) - Кариди Екатерина

И потому за её умение сохранять нужную дистанцию, Марк готов был тратить на Ирину столько, сколько она захочет. Впрочем, она была разумной женщиной и не просила чего-то запредельного.

Вот, кстати, об этом. Он вытащил телефон.

- Привет. Я немного задерживаюсь, - потом подумал и добавил: - Пробка тут. Все встало колом. У тебя как?

- Нормально, - послышался её голос в трубке. - Жду тебя. Набрала ванну.

Мужчина усмехнулся. Пака он доедет, ванна точно остынет.

- Можешь смело сливать воду.

- Да? А жаль.

- Ничего, наберешь новую.

- У... - женщина засмеялась, а у него на этот тихий смех среагировал конец.

Но поскольку пробка ползла, и делать ему с этим все равно вынужденно было нечего, Марк спросил:

- Ну, и что ты там себе присмотрела?

Секундное затишье в трубке, потом послышалось:

- Марк, ну ты не представляешь...

Он прикрыл глаза и усмехнулся, он-то как раз представлял.

- Сколько?

Женщина назвала сумму, голос чуть подрагивал от возбуждения.

- Хорошо, сейчас переведу.

Несколько манипуляций заняли совсем короткое время. Тут же получил сообщение:

«Марк! Ооо!»

Усмехнувшись, мужчина провел пятерней по волосам и уставился в окно.

Это были идеальные отношения. И он не собирался терять их или что-то менять в своей жизни.

***

Между тем, пробка все-таки потихоньку двигалась. Они приближались к месту аварии, еще немного, миновать самое устье сужения, потом дорога свободна, он видел это уже отсюда. За это время несколько раз мимо проносились полицейские машины и скорые. Марк перекосился, значит, есть жертвы. Терпеть не мог аварии.

Чем ближе подбирались, тем плотнее становился кордон из полицейских машин. Мигалки, противный звук, все это становилось громче и действовало на нервы. Как и то, что каждый, кто протискивался в узкий проход, оставленный перегородившей дорогу полицией, обязательно замедлялся, как будто ему жизненно необходимо было насладиться зрелищем.

Наконец он и сам втиснулся в этот самый проход с мыслью, что вот оно. Еще немного, и он наконец будет свободен. Однако неожиданно для себя Марк тоже замедлился, невольно прикипев взглядом к картине.

Столкнулось несколько автомобилей. Смятые капоты, какие-то обломки, битые стекла. Люди, носилки, полицейские, медики, полосатые ленты. Но не это привлекло его внимание.

Мужчина. Молодой. Взгляд успел выцепить, что у того было несколько ссадин и кровь на его лице, но и это было не главное. Мужчина кричал. Метался, бил себя по голове и по лицу и то падал на колени над чем-то, прикрытым черным целлофаном, то подскакивал, его оттаскивали. Но все начиналось снова.

В чем дело Марк понял, когда подъехал ближе и опустил стекло. Из-под целлофана виднелась тонкая женская рука. А недалеко валялась покореженная туфелька.

Он сам не знал, почему, но неприкрытое, безудержное горе того мужика вызвало в нем какой-то взрыв чувств. Марк как будто испытал запечатление. Мелькнула мысль, а смог бы он так же любить кого-то? И тут же сам себе ответил.

Кому это надо? Бред.

Но где-то в подсознании это странное чувство осталось, и продолжало знобить его еще долго. Даже когда приехал к Ирине. И даже когда отмокал с ней в теплой ванне после жаркого секса.

Зато на все это время он ни разу не вспомнил о «невесте».

***

Знакомство с мачехой заведомо прошло для Лизы в малоприятном ключе. То есть, та её попросту не замечала. Понятно, что если бы могла, тут же спустила Лизу с невероятно дорогой отделанной мрамором и позолотой лестницы, чтобы она не оскверняла своим позорным видом их музей. Однако присутствие Серова заставляло её сдерживаться.

Поэтому Лизе была объявлена молчаливая война.

Вообще-то, ей и не нужно было чье-то расположение, она тут не по своей воле. Но приятного мало. А вот Серов, судя по всему, веселился. Его хищные желтоватые глаза едко и насмешливо поблескивали, а тонкие губы так и растягивались в оскал. Хотелось бы еще знать, для чего ему вздумалось тащить её сюда в эти их междусобойные интриги.

Наконец представление в гостиной закончилось, Лариса вызвала прислугу, приказала сопроводить Лизу в гостевую комнату и удалилась, так и не взглянув в её сторону. Это было кстати, потому что Лиза чувствовала себя усталой.

- Позвольте вас проводить, - обратилась к ней девушка.

И тут неожиданно вмешался Серов.

- Иди, Машенька, я сам провожу свою дочь.

Девушка бросила быстрый взгляд на Лизу, но послушно кивнула и удалилась. А Лиза подумала, что при иных обстоятельствах она и сама могла бы вот так устроиться горничной, чтобы заработать маме на лечение. Говорят, у богачей прислуге хорошо платят. Но вообще... её удивило, что этот жесткий властный старик, прогибавший все и вся, знает прислугу по имени. Некая новая черточка к образу.

У самой двери комнаты мужчина остановился и сказал:

- Располагайся, отдыхай. Через два часа спустишься в столовую к ужину. И переоденься, вещи твои уже перевезли.

Вот чего-чего, а великосветских семейных ужинов, где все молчат, потому что ненавидят друг друга, ей точно недоставало!

- Я пожалуй, поужинаю тут, - сказала Лиза.

В конце концов, раз уж из нее лепят светскую барышню, значит можно начать обзаводиться привычками. Однако мужчина покачал седой головой:

- Только в столовую.

Опять подобие усмешки и взгляд этот хищный с искоркой интереса, как бы говоривший:

- Ну что, поджала хвост, слабо?

Секунду они смотрели друг на друга. Лиза ведь понимала, что этот человек ничего не делает просто так, все с какой-то тайной мыслью. Зачем ему с её помощью дразнить эту гремучую змею, его жену? Но он явно ждал от нее ответа, и Лиза сказала:

- Хорошо.

Глава 5

Вещи действительно оказались доставлены и даже разложены и развешаны в шкафу. А комната ей досталась знатная, но тоже музейная. Интересно, в этом доме у них вообще есть где-нибудь человеческая обстановка? Все нежилое какое-то.

Впрочем, какое ей дело? Лиза тут надолго задерживаться не собиралась. С другой стороны, она недовольно поморщилась, если Серов будет настаивать, ей придется пожить тут какое-то время. Огляделась еще раз, надо же было как-то начинать привыкать.

И все-таки золотая лепнина на потолке заставила её сначала вздохнуть и закатить глаза, а потом и вовсе прикрыть их. Лучше сейчас не думать об этом, живут же как-то люди во дворцах, и ничего.

Сходила в ванную, вымылась в душе. Высушила волосы.

Смотрела на себя в зеркало и думала. Все те мысли, что она старательно затолкала вглубь себя, сейчас потихоньку всплыли на поверхность.

Конечно, господин Серов весьма непредсказуемый человек, и что он выкинет в следующий момент, черта с два определишь. Но все же, зачем ему понадобилась эта странная шутка с замужеством, которое он назвал работой? Или это была не шутка? Папка с брачным договором осталась у него, может и...

В конце концов, она велела себе успокоиться.

Но черт побери! Какая девушка, которой предложили замужество, не захочет поинтересоваться, а кто жених? Как он выглядит, и вообще.

Это были глупые мысли, и Лиза велела себе выбросить их из головы.

Еще немного времени у нее оставалось, она прилегла не широченную кровать, застеленную серо-розовым покрывалом и уставилась в потолок. Если не обращать внимания на лепнину, жить можно. Но вообще, комната была вся серо-розовая и какая-то, невзирая на позолоту, депрессивная. А может, у нее просто было тухлое настроение.

Закрыла глаза и стала думать о маме. Серов сказал, она сейчас в Германии. Лизе очень хотелось, чтобы мама поправилась. Очень-очень, до слез. Ради этого она готова была терпеть и Серова, и эту его мегеру Ларису, все, что потребуется.

Сон сморил её незаметно. Что снилось, она бы и не могла сказать, что-то тягучее, как патока и такое прохладное...

Проснулась внезапно, как от толчка. Глянула на часы. Время уже к семи, надо собираться на этот, будь он неладен, семейный ужин. Идти туда нисколько не хотелось, но она обещала.