Саша, Саня, Шура (СИ) - Волкова Дарья

Саня приходит в себя настолько, что замечает, что плечи под ее руками – шикарные, широченные – и при этом совершенно каменные.  При таком тонусе мышц и ей не промять, и ему – больно будет.

- Саш,  - она наклонилась к самому уху. – Не напрягай мышцы. Расслабься.

Вместо желаемого эффекта вздрогнули оба. Он – от ее шепота. Она – от того, как ее грудь куснулась его горячей влажной спины. И это катастрофа.

- Не сопротивляйся. Позволь мне…

Это же она про массаж. Про массаж же, да? Да?!

- Да…  - шепчет он. И вдруг откидывается назад, еще ближе, ввинчиваясь своими широченными плечами между широко раздвинутых женских бедер.

Как Саня не упала в этот момент с бортика на землю  - это отдельный вопрос. Голова предательски все сильнее кружилась, пальцы слушались плохо и, кажется, дрожали. А Саша решил подлить масла на сковороду Саниных мучений. И начал тихонько постанывать от удовольствия. Мышцы и в самом деле под руками стали мягкие и пластичные. Но теперь уже у Сани не доставало сил, чтобы их разминать. Потому что другого хотелось. Гладить. Целовать. И прочее, и прочее, и прочее.

Конец Саниным мучениям положил климат. Она просто-напросто замерзла. Сначала, разогретая горячей водой, она не чувствовала холода. Потом вообще стало не до температуры окружающей среды. Но природа взяла свое. И к дрожи пальцев добавилась дрожь всего тела, покрывшегося гусиной кожей. Именно в этот момент снова проснулась шальная императрица. Как всегда, чтоб ее, вовремя!

- Подвинься, - Саня легонько толкнула мужское плечо. Саша, разомлевший от массажа, послушно сдвинулся к краю скамьи. И Саня скользнула в образовавшийся зазор.

А вот теперь  случилась настоящая катастрофа. Женское тело скользнуло вдоль мужского, грудью, животом, лоном – вдоль  спины. И горячая вода тут же заструилась водоворотами вокруг них. Ноги оказались раздвинутыми еще шире. Саня, зажатая между стеной бочки и мужчиной,  всем телом чувствовала его – большого, горячего. И словно окаменевшего.

Да, блин, я сама в шоке. Но вот теперь деваться было уже точно – совершенно некуда. Разве что утопиться. С горя, от стыда или еще по какой-то надуманной причине. Но вместо этого Саня легла щекой на широкую спину. И обняла руками, прижав раскрытые ладони к мужской груди.

Вот и все. Карты на столе. Выкручивайтесь, как хотите, корнет.

Он выкрутился. Вывернулся из ее рук, резко развернулся и… И поцеловал.

Так Саню никогда не целовали. Властно. Может быть, даже грубо. И как-то по-хозяйски. Словно имел на это все права, причем исключительные. Причем не только на поцелуи.

И причем таковые права, оказывается, были не только у него на Саню. Но и у нее – на Сашу. Их языки хозяйничали поочерёдно во рту друг у друга, руки тоже не простаивали.

Катастрофа превратилась в сумасшедший дом. Оба пациента сорвались с катушек одновременно. От их горячих ласк вода начала выплескиваться через край, но они этого не замечали. Только горячая вода, два влажных и горячих тела и жажда друг друга.

Дело кончилось тем, что Саша не удержался на скользкой и довольно узкой скамейке. И, выпустив Саню, с головой ушел под воду. Вынырнул, отфыркиваясь.

- Мы так утонем.

- Мы уже утонули.

- Еще не совсем, - он приблизил свое лицо к ней, поцеловал – влажно и все так же по-хозяйски.  И совершенно неожиданным для такого крупного человека и даже изящным движением перемахнул через борт купели.  – Иди ко мне на руки.

Теперь Санина очередь смотреть на него, голого, с поднимающимся от кожи паром. Она честно пытается смотреть ему в лицо. И молчит.

- Да, точно, - Саша протягивает руку и сдергивает со стоящей рядом вешалки белый банный халат.  – Так ты замерзнешь. Иди сюда, я  приму и укутаю.

- Нет,  - Саня отрицательно качает головой.

- Поздно говорить «нет», - мужские губы трогает усмешка.  Не мягкая – упрямая.  А девушка в фурако встает во весь свой прекрасный модельный рост.

- Саша, ты мокрый. У тебя ноги мокрые. Ты можешь поскользнуться, и мы грохнемся оба.

После паузы он кивает. Протягивает ей руку.

- Тогда давай сама. Выходи скорей, пока не замерзла.

- Я уже замерзла, - она подходит к краю купели, и он принимает ее в расправленный халат, окутывает им и мягко опускает на землю.

- Сейчас согрею.

И, взяв за руку, быстро ведет к двери на задний двор. По дороге они успели три раза  поцеловаться, но все же вспомнили, что дверь надо запереть. На второй этаж – бегом.

- К тебе или ко мне?

- Похрен!

- У тебя в номере  кровать двуспальная?

- Нет, четыре одноместных шконки.

- Тогда в мой номер! 

Снова целуясь, они ввалились в Санин номер. Упал халат, упало полотенце, две человека упали на кровать. Но ненадолго.

- Саша!

- Что?! – тихим рыком, поцелуи спускаются по шее вниз.

- Саша, подожди меня, я сейчас.

- Куда?! – уже громким рыком.

- Надо!

Вздохнул. И разжал руки. И Саня, не тратя время на то, чтобы прикрыть наготу, помчалась вниз, на первый этаж. Про себя молясь, чтобы презервативы были там же, где и альказельцер.

Генка не подвел. Стратегический запас имелся. Схватив первую попавшуюся пачку, Саня бегом помчалась обратно наверх. Сердце колотилось в бешеном ритме, отстукивая:

Если остановиться – то сейчас.                                

Ты придешь – а его там нет.

Он передумал.

Ты передумай.

Со сбившимся дыханием она влетела в номер и остановилась, тяжело дыша. Саша сидел, абсолютно нагой, откинувшись на изголовье кровати. И молча смотрел на нее.

Никогда бы не подумала, что от волнения может подташнивать…

Саня медленно подняла руку, демонстрируя принесенное.

- Хорошая девочка, - хрипло пророкотал Саша. – Запасливая. – Он оторвал свою спину от изголовья кровати и сел на пятки. Похлопал по матрасу рядом. – Иди сюда вместе со своим запасом.

У кровати Саня остановилась. Последние проблески чего-то, что еще противостояло душному чаду вожделения, заставили замереть. Замер и Саша. А потом протянул руку и коснулся кожи под ее грудью.

- Ты такая красивая, что я глазам своим не верю…

Он легко потянул ее за руку – и Саня упала. На белые сатиновые простыни под власть мужских жадных рук и губ.

А Саша принялся  прикосновениями доказывать свой постулат. Сначала он самим кончиками пальцев скользил по груди, словно проверяя, насколько идеальна сфера.  Потом накрыл всей ладонью, словно примеряя себе в руку. Но сменил руки – губами. Ими тоже долго водил, исследуя изгиб. Коснулся кончиком языка затвердевших сосков, пробуя на вкус.

Оторвался, тяжело дыша. И выдохнул:

- Невероятна…

Это его пальцы были невероятны, когда вернулись и сжали.  На этом все, что Саня знал о сексе, закончилось.  И началась терра инкогнита.

Он долго играл с ее грудью и сосками – сжимал самые вершинки, щипал, оттягивал, покручивал - а потом лизал и дул. И что-то еще делал – но она уже не понимала, что именно.  Играл так, словно никуда не торопился. Лишь на Санины хриплые стоны реагировал судорожными вздохами. И, вдоволь наигравшись, спустился ниже.

Ноги, разумеется, раздвинулись сами собой, и широкая мужская ладонь скользнула туда без препятствий. И сквозь гул звенящего желания Саня едва расслышала тихое и восхищенное:

- Ух ты…

Чем он там восхищался, Саня не представляла. Она могла только приподнимать бедра, уже совершенно неосознанно подталкивая его к определённым действиям – только не очень представляла, каким. Но когда его пальцы без лишних движений скользнули внутрь – сразу поняла, чего хочет. И начала часто и яростно сама нанизывать себе на эти пальцы. Саша что-то коротко и хрипло рыкнул и пригвоздил ее за плечи к постели левой рукой. А правая его рука замерла. И только Санины бедра быстро двигались как челнок вперед и назад, высекая, добывая себе наслаждение. А потом Саша поменял положение пальцев, и вот большой уже сверху, прижимает упругую и влажную плоть, два внутри, и ее движения становятся совсем быстрыми, сил не хватает даже на стоны, она только хватает воздух ртом и…