Давай начнём все с начала (СИ) - Дагова Ульяна

Она что-то проговорила о чае, но я поднимала по лестнице, не слушая ее. Понимая только одно: надо согреть молоко с мёдом и, пока не поздно, смягчить горло.

Глава 8

Квартира встретила тишиной и уютом. Пыли, перестановки в вещах — ничего не было, словно и не было нескольких лет отсутствия.

Редкие оставленные вещи ожидали в шкафу, статуэтки, грамоты, фотографии с выступлений — всё было на месте, без изменения, словно я вышла на пару минут в магазин или вернулась с гастролей.

Не зря только Валентине из всего персонала разрешалось заниматься уборкой. Был у неё талант или дар убрать всё так, чтобы не нарушить ничего. Не чувствовалось после ее рук уборки, только чистота и нетронутость.

Присев на диван в гостиной, я вдохнула аромат квартиры и улыбнулась. Посмотрела в окно, выходящее во двор. Всё так же, как всегда.

Лёгкий аромат моих духов, ненавязчивым шлейфом окутывающий квартиру, пожилая пара соседей сверху, прогуливающихся по дубовой аллее, которым я втайне немного завидовала и мечтала сохранить, как и они, в старости любовь ко второй половинке.

Боль в горле напомнила о молоке с мёдом, которые я, взяв в руки телефон, тут же закинула в корзину и, заказав доставку, ушла в душ. Хотелось все смыть, выпить горячего молока с мёдом и забыться.

После душа я принялась раскладывать вещи, но не выдержала где-то на третьей вещи и открыла телефон со злосчастной перепиской.

Расширив одно из фото, я смотрела и смотрела на фото. Делала себе больно, кусала губы до крови, и смотрела на молодую дерзкую девицу… Как ее голая грудь просвечивала сквозь ткань легкой белоснежной простыни, изаинтересованный оскал мужа. Он любовался ею, возможно даже хотел…

После этого фото не осталось сомнений — отношения у них были… Горячие, страстные…

О том, каков Савелий Громов был в постели, знали многие. До встречи со мной, совсем юной, он был окружён кучей женщин. На его улыбку западали все: от пожилых, до молоденьких.

Он очаровывал, влюблял. Почему-то именно сейчас вспомнились слова одной из его любовниц, которая не постеснялась прийти к нам на свадьбу и, улучив момент, вручила мне букет со словами: «Поздравляю, у вас талант, Армина! Такого зверюгу пленить. Просто браво!»

Она приподняла бокал с шампанским, отсалютовав мне, слегка пригубила, смочив свои алые губы. До меня не сразу дошёл смысл ее фразы, я была в свадебном мандраже и всем обращавшимся ко мне дежурно улыбалась и говорила спасибо.

Передо мной стояла фигуристая брюнетка с темными как омуты глазами, её яркая красота сияла ярче многочисленного хрусталя в зале, но на прекрасном лице была заметна печаль, даже не так — поистине женское горе, которое как ни прячь, не скроешь.

Я на автомате сказала спасибо, запоздало поняв, что это прозвучало, как глумление из моих уст.

— Да не за что, — пухлые губы красавицы растянулись в грустной улыбке. — Только не думай, не удержишь, зверьвсегда смотрит в лес.

Девушка хотела сказать что-то ещё, но заметив за моей спиной чей-то взгляд в свою сторону, испуганно отступила на несколько шагов, а потом и вовсе исчезла в толпе гостей.

Тогда я не придала значения ее словам, даже Савелию не рассказала об этом случае, а сейчас с грустью подумала, о том, что они были пророческими.

Зверь всегда смотрит в лес.

Бывшая любовница оказалась права, а может, она лучше знала Савелия, чем я.

Отложив телефон в сторону, я подумала: не зря девочки собирают подруг в сложные эпизоды своей жизни и просто выговариваются. Мне тоже не мешало бы выговориться, только проблема была в том, что некому было.

За свои почти тридцать лет я не приобрела настоявших подруг, приятельницы были, а друзей нет. Хотя даже не так, я сама не подпускала к себе близко людей после случая в детстве. Ждала подвоха, камня в спину.

Случай произошёл с моей лучшей, как я тогда считала, подругой Викой, дружили мы с детства. Всегда во всем вместе, как и в балете.

В юные годы мы многого не замечаем. Детство на то и дано. Так и я не замечала зависти, от которой буквально лопалась моя Вика.

В день выступления она подложила мне осколки стекла в пуанты. Боль, кровь и улыбку Вики я никогда не забуду. Болели не ноги, а где-то внутри….

После я не дружила с девочками, опасалась, во всём видела подвох, всегда досконально проверяла свои вещи, в особенности пуанты.

Многие, пытавшиеся подружиться со мной и получавшие отказ или холодное общение, говорили, что я холодная и надменная, а я просто не хотела испытывать новую порцию разочарования. Лучше одной.

Звонок в домофон прервал мои мысли. Молодой парень с улыбкой держал пакет.

— Проходите, я сейчас вынесу деньги.

Он занёс все на кухню и мужским взглядом рассматривал меня, появившуюся на кухне. Я протянула деньги, даже не подумав сдвинуть пояс халата, чтобы прикрыть виднеющуюся ложбинку между грудью.

Он принял деньги, бросил последний заинтересованный взгляд и вышел из квартиры, а я подумала: «И чего не хватало Савелию?»

То, что я была красивой, говорили многие… Да чего скрывать, я и сама это знала. Но ему хотелось чего-то другого.

Чего, я не знала, хотя, кажется, знала ответ. Ребёнка.

Все мужики хотят продолжения рода. Что бы ни говорили, а мечтают они о мальчике. Своей уменьшенной копии. А когда ты не можешь этого им дать, они идут туда, где дают. Это жестокий закон жизни. Не дашь ты, дадут другие.

«Там ребёнок» — вспомнила слова мужа и прикусила посильнее губу, чтобы не сорваться на истерику.

Глава 9

Допивая молоко с мёдом, я не могла выбросить мысли и слова, крутившиеся у меня в голове о малыше.

«Там ребёнок», — вспомнила слова Савелия.

Дети, ребёнок, сколько вопросов поступало мне о них. Каждый, от простого знакомого семьи до представителя СМИ считали своим долгом задать вопрос о детях.

«Почему не рожаешь? — вторили знакомые, — ведь Савелий достоин наследника».

Представили желтой прессы шли дальше, сравнивая меня с балеринами прошлого, приписывая отсутствие детей страхупотери карьеры, фигуры и даже красоты.

Одна из представительниц СМИ пошла дальше других, выставив меня чайлдфри, заявив, что дети и карьера не совместимы.

У меня случилась истерика, а у дамочки крах карьеры с доброй подачи Саввы. После были извинения и, кажется, стало понятно, что эту тему поднимать не стоит, но нет-нет, да проскальзывали слова или предположения. Я научилась не обращать внимания. Хотя где-то внутри всё вздрагивало от этих вопросов. Я действительно очень хотела детей, ребёнка. Маленького малыша и не важно, мальчик или девочка. Но счастья материнства познать мне не удавалась. Ничего не помогало.

Ни обряды, ни источники, ни врачи. Савелий всегда обнимал и говорил: «Мне хватает тебя, не бери в голову, маленькая».

Теперь я понимала: ему хватало, потому что у него был ребёнок в отличие от меня.

— Ари, — услышала я стук в дверь и знакомое обращение, только один человек так называл меня. Не Армина, не Арина, а именно Ари, откуда он взял это, не знаю, но с первых дней нашего знакомства так и никак иначе. Раньше я обижалась, выговаривая, что такое сокращение походит больше напрозвище щенка или котёнка, а потом бросила, понимая, что бесполезно. Да и привыкла.

Встав со стула, я пошла открывать дверь, уже и так зная, кто там.

— Привет, — лучезарно просиял Арменчик, расправляя пухленькие пальчики и обнимая сразу же меня.

— Ой, — посмотрел он на мой вид, — надеюсь, не помешал? Неудобно будет перед Савкой.

— Проходи, я одна.

Пройдя за мной на кухню, а потом бросив один серьёзный взгляд на меня, почесал хорошо выбритый подбородок.

— Рассказывай, Ари, что случилось. На тебе лица нет, — выдал он вердикт.

— Ничего, устала.

— Устала! — почти прорычал мой закадычный сосед по школьной парте, с которым я неизменно просидела десять лет, давая ему списывать гуманитарные предметы, а он мне — технические. Исключение составляли только химия, она не шла у него. — Устала — это когда моя Беллочка шопится по бутикам Италии, а у тебя что-то иное. Рассказывай, твой Арменчик готов.