Нерушимое доверие (СИ) - Устюгова Вера

— Игоря обвиняют в убийстве вашей соседки по поселку. Якобы на месте преступления нашли фрагмент отпечатка пальца и смогли определить, что он принадлежит твоему мужу.

— Это неправда! — а вот тут я уже не сдерживаюсь, — Ты знаешь, что Игорь никогда бы не убил человека…

— Хватит! Не нужно мне ничего доказывать, — строго обрывает меня Регина, — Я знаю Игоря получше тебя. И сейчас ему нужна наша поддержка, а не твои бабские слезы.

За «бабские слезы» хочется ее ударить, но я держусь и сжимаю кулаки под столом.

— Ты права, — отвечаю уже спокойнее, — СВОЕМУ МУЖУ я окажу всю необходимую поддержку. Пришли мне контакты адвоката, я сама свяжусь с ним сегодня. И спасибо, что так оперативно среагировала ночью, — добавляю с улыбкой, встаю и, не прощаясь, ухожу скорее из кабинета.

Жизнь научила меня внешне оставаться уравновешенной и никак не показывать бурю внутри. И я держусь ровно до того момента, пока не выйду из здания.

Спускаюсь на лифте, выхожу на улицу и начинаю плакать навзрыд.

Глава 3

Осуждение

— Вам не идут слезы, — раздается бархатистый голос где-то рядом со мной.

Из-за пелены влаги, скопившейся на глазах, сначала я замечаю только протянутую салфетку в красивой мужской руке с массивными часами, а потом и самого обладателя этого тембра.

Передо мной самый настоящий мерзавец. Странная характеристика для незнакомого мужчины, но мне сложно как-то по-другому его описать.

Высокий, хорошо сложенный, что заметно даже под слоем одежды, в идеальном классическом костюме, с более модным кроем, чем носит мой муж, но все же этот образ ему очень идет. А самое главное — он как будто прекрасно понимает, что неотразим.

Такой тип мужчин не может не цеплять, но я зависаю не от его ослепительной улыбки. А от того, что позволила себе слезы прямо на пороге клиники мужа, отпугивая своим видом маленьких пациентов и их родителей. Это неприемлемо.

— Извините? — не нахожу других слов.

— Надеюсь, с вашим ребенком все хорошо.

— Почему с ним должно быть плохо? — слишком грубо реагирую. Мне должно быть стыдно, ведь мужчина просто проявляет вежливость, но слова Регины до сих пор вызывают боль где-то в груди.

— Вы вышли из детской больницы и плачете. Я подумал, что у вашего ребенка проблемы со здоровьем, — терпеливо разжевывает мне этот случайный прохожий.

— А нет… Я здесь не из-за проблем со здоровьем. Спасибо за платок и сочувствие, — быстро благодарю его, прощаюсь и только на последней ступеньке меня одолевает чувство, что я где-то видела этого человека.

Знакомый мужа? Возможно.

Дорога до поселка проходит в гробовом молчании, за что я мысленно ставлю плюсик таксисту. Сейчас у меня нет настроения на приставучие вопросы и пустую болтовню.

Пока еду, на телефон приходит сообщение от Регины с номером адвоката. Сразу же пишу ему с просьбой о звонке и параллельно благодарю Вику, сообщая, что помощь адвоката ее мужа мне больше не нужна.

— Девушка, мы приехали, — подает голос водитель, заставляя меня отлипнуть от экрана мобильного. Оказывается, я потеряла счет времени и гипнотизировала телефон в надежде, что адвокат Игоря вот-вот ответит мне.

Скорее выхожу из машины и широким шагом иду к нашему дому. От осознания, что любимый где-то там в холодной камере и сегодня не вернется к нам, не будет ворчать, что Яна опять неправильно решила пример по математике, не обнимет и не согреет морозной ноябрьской ночью, я так и не смогла вставить ключ в замочную скважину и зайти в пустой дом. Ноги буквально заставили меня повернуть в совершенно другом направлении, к дому женщины, из-за которой Игорь сейчас был в тюрьме.

Я плохо знала Юлю Рудину. По местным слухам, она была одинока, разведена и без детей. По другим слухам, у нее все-таки был сын, которого воспитывала бабушка. Она особо здесь ни с кем не общалась, но каждое утро ее пробежка проходила мимо нашего участка, поэтому мы иногда приветственно кивали друг другу, когда я провожала Игоря с Яной на работу и в школу.

Она была красивой, с точеной фигурой и даже аристократическими чертами лица, чему я однажды мимолетно позавидовала, когда мы столкнулись в поселковом супермаркете. И на этом все. Больше Юля Рудина никак не контактировала с нашей семьей.

Игорь вовсе как будто не замечал ее. Он и с Викой общался довольно сухо, никогда не создавая поводов для ревности. У мужа существовали только работа и мы с Яной.

Уверенно шагая в сторону дома Юли, я даже испытывала некую злость на нее. Я понимала, что нельзя злиться на покойника, тем более убитого, но почему-то в моей голове прочно засела мысль, что косвенно эта женщина тоже виновата в аресте Игоря. Она или ее знакомый, который и совершил преступление, как-то связали моего мужа с произошедшим.

Только вот чем ближе я была к участку Юли, чем больше соседей по поселку шли мне навстречу, тем сильнее угасала моя ярость. Ожидаемо, что люди смотрели на меня с выпученными глазами. Как сказала Вика: «весь поселок гудит как улей».

Многие из них буквально в режиме реального времени следили, как Игоря уводит конвой. Конечно, народ здесь не сомневался, что именно мой муж убил соседку. От этого мне было особенно больно и горько.

— Говорят, ее сначала оглушили, а потом зарезали, — шепчет какая-то женщина своей собеседнице.

— Нет-нет, Лариса, ее же расчленил этот доктор, — отвечает вторая.

Я же стою позади этих дам и не могу вымолвить ни слова.

Дом Юли Рудиной оцеплен ярко-желтой ленточкой, здесь до сих пор работают криминалисты, собирающие улики. Они что-то выносят в больших коробках и передают оперативникам. Наверное, какие-то вещественные доказательства.

— Не расчленили ее. Я сама вчера видела, как целое тело выносили, — спорит Лариса.

— Дак откуда тебе знать: целое оно или нет. Ее же простыней накрыли, а под ней руки и ноги отдельно лежали. Я тебе говорю, этот врач ее порубил на части. Так улики легче прятать. А еще педиатр, тьфу! Хорошо, что моего внука в другую больницу определили, когда он болел ангиной, — причитает женщина, чем выводит меня из себя.

— Почему вы так уверены, что мой муж убил Юлю? — не выдерживаю.

Сплетницы тут же поворачиваются и переводят все свое внимание на меня.

— Что, пришла посмотреть на место преступления своего муженька? — Лариса первая вступает в бой.

— Мой муж никого не убивал! — чеканю каждое слово, но бабок не так просто напугать.

— Ага, не убивал. Если бы не убивал, тогда его бы не арестовали, — присоединяется вторая женщина.

— Иногда арестовывают невиновных.

— Не рассказывай эти сказки, — не унимается Лариса, — Твой муж всегда вызывал во мне лишь неприязнь. Какой-то он мутный…

— Вы его даже не знаете, — сжимаю кулаки и понимаю, что пора отсюда уходить, пока наша словесная драка не перетекла в реальную.

— А нам и знать не надо, все по глазам видно. Они у него такие, как у настоящего маньяка. Хорошо, что на Юльке он прокололся, улики оставил, а то еще кого-нибудь бы расчленил тут…

— Так, женщины, прошу покинуть место преступления. Вы мешаете следствию, — вовремя вмешивается молодой оперативник.

Соседки-сплетницы отошли лишь на пару метро и продолжили поливать помоями мою семью, я же поскорее вернулась домой. Не хочу никого видеть и слышать. Проведем вечер с дочкой, отвлеку ее фильмом и попкорном, чтобы не задавала лишние вопросы про отца.

Надеюсь только, что до школы еще не дошла весть.

Пока раздеваюсь, проверяю уведомления на смартфоне. Адвокат так и не прочитал мое сообщение.

Не люблю звонки без предварительной договоренности, но в данной ситуации забываю про правила приличия и сама набираю номер.

— Слушаю вас, — адвокат довольно быстро берет трубку. По голосу понимаю, что это немолодой мужчина примерно пятидесяти лет.

— Добрый день. Это Нина Литвина, жена Игоря Владимировича, вашего подзащитного. Мы можем встретиться и поговорить?