Любовь в погоне за искусством - Рублева Алиса

– Это мы и проверим. – Карина снова ухмыляется, будто что-то задумала. А я еле сдерживаюсь, чтобы не зарядить ей оплеуху. Как же бесит. Не могу. Что она там собралась проверять?

Часть 4

Сижу в своей комнате и пытаюсь сделать домашку. После сегодняшней пары по теории искусства я во взвинченном настроении. Не знаю, как это работает и почему я так реагирую, но поведение Карины просто выводит меня из себя. Так нагло и бесцеремонно клеиться к мужчине! К преподавателю! Или я просто ревную?..

Сконцентрироваться на задании не получается. Шумно вздыхаю и отодвигаю учебники. Вспоминаю про вечеринку, на которую звал Вадик. Может пойти? Отвлечься, расслабиться… Смогу хоть ненадолго избавиться от навязчивых мыслей.

Шум толпы и звуки музыки приводят меня на кухню – здесь и происходит всё веселье. Вижу два стола, сдвинутые вместе в один большой. Накрыто скромно. В основном соленья из запасов консервации, что передают родители, но есть ещё нарезка из варёной колбасы и сыра. Из алкоголя: несколько бутылок недорогой водки, портвейн и пиво.

– О-о-о! Виолетта! Всё-таки надумала. Иди к нам, – зазывает меня Вадим.

Сажусь за стол, мне тут же наливают водки. Ворочу нос и тянусь к пиву. Начну с чего-нибудь послабее.

Спустя час я уже глупо хохочу, громко разговариваю и даже танцую, когда начинается какой-нибудь весёлый трек. Немного позже к вечеринке присоединяется Ира. Она только что вернулась в общагу.

– Где была? – улыбаясь, завожу разговор с подругой.

– С Витей гуляла.

– После пар? Куда-то ходили?

– Нет.

Вижу, что Ира как-то зажимается.

– Мы с самого утра. Он позвал за компанию. Ездили к его бабушке за город.

– Ничего себе! Значит, у вас всё серьёзно? Раз он тебя уже с родственниками знакомит.

– Если бы, – Ира отвечает с печалью в голосе и опускает голову. – Говорю же, просто позвал за компанию…

Подруга резко поднимает на меня взгляд, а я вижу, у неё глаза блестят. Того и гляди – заплачет. Она как-то нервно выделяет:

– Я для него просто друг! Понимаешь?!

Всё-таки я не ошиблась, Ира влюблена в Витю. Глажу подругу по плечу. И тут она озадачивает меня вопросом.

– Вы же с Кириллом тоже были друзьями. Как между вами всё закрутилось потом?

Я в шоке. Ира неоднократно интересовалась, как я переживаю расставание с бывшим. Но никогда не просила у меня совета в отношениях. Наверное, я должна с ней поделиться. Хоть мне и не хочется удостаивать Кирилла такой чести и лишний раз говорить о нём.

– Милая, я даже не знаю. Мы с Кириллом всегда нравились друг другу. Просто в начале ещё не знали, что это взаимно, – приобнимаю подругу за плечи и говорю серьёзным тоном: – И не сравнивай ваши отношения с Витей с тем, что было у нас. Это разные ситуации. Витя намного умнее и серьёзнее моего бывшего.

Ира молчит, кажется, целую вечность. Видимо, мой ответ заставил её о чём-то задуматься. Я тоже начинаю размышлять. В целом обо всём, что произошло с тех пор, как я переехала в Москву.

Бывший, про которого меня все расспрашивают, Кирилл. Мы сошлись с ним в девятом классе. Он перевёлся к нам из другой школы, и всё закрутилось. Общались в одной компании. Тусили, отдыхали и влюбились. Не скажу, что это была глубокая и сильная любовь. Мы больше были друзьями, которым просто хорошо вместе. Встречались три с половиной года и вместе поехали учиться в Москву. Но поступили в разные вузы. В универе я хорошо сдружилась с одногруппницей, Лерой. С Ирой и Катей мы тогда тоже общались, но Лера стала моей лучшей подругой. А потом я познакомила их с Кириллом.

Видимо, большой город вскружил Кириллу голову обилием развлечений. Плохая успеваемость и куча пропусков и через полгода его отчислили. Он расстроился, но быстро нашёл утешение. Не во мне, а в моей подруге, Лере. Тогда мне было очень тяжело. Внутри образовалась какая-то пустота, ничего не радовало. Но сейчас я уже точно решила – плевать. Это их выбор. У них своя жизнь, у меня своя. Ситуацию-то я отпустила, но вот людям доверять стало сложно. Я же как дурочка верила им обоим.

После случившегося Лерку мы как-то постепенно вытеснили из компании. Из-за её поступка девчонки не особо хотели с ней общаться, и я благодарна им за то, что мне не приходится больше терпеть её присутствие. Я знаю, что сейчас Лера с Кириллом живут вместе. Он зарабатывает, она учится. Правда, Лера всё-таки перевелась на другую специальность, чему я несказанно рада. И я, надеюсь, никогда её больше не увижу.

Снова возвращаюсь из размышлений в реальность. В последнее время я всё чаще ухожу в себя. Так и с ума сойти недолго. Ира выпивает два бокала портвейна, морщится и идёт спать. Это она зря так, плохо будет.

Время близится к ночи, но гулянка студентов не заканчивается. Нас осталось пять человек. Самые стойкие или самые отчаянные. Многие уже разошлись по своим комнатам. Даже полунудист Вадик ушёл. А я включаю музыку погромче и танцую, как в последний раз.

Кажется, весь негатив, что накопился во мне за последнее время, готов выйти наружу. Мне хочется кричать, бить кулаками в стену, лишь бы стало легче. Щёки становятся мокрыми от слёз. Отчего я плачу? Сама не знаю. Просто устала. Размахиваюсь и громко хлопаю стаканом по столу, стекло трескается. По линиям на моей ладони растекаются тонкие дорожки крови. Это приводит в чувства. И зачем я так напилась? Ладонь теперь саднит, а к горлу подкатывает тошнота. Плохо. Решаю, что с меня хватит. Собираюсь пойти спать, но не тут-то было. На нашу шумную вечеринку заходит комендант общежития, Шапкин. Моё сердце уходит в пятки. Это конец! Шапкин меня выселит.

Часть 5.

Глаза коменданта злобно горят, ноздри раздуты, губы поджаты. Мужчина окидывает студентов неприятным взглядом. А я стою во главе всего этого веселья. С окровавленной рукой, пьяная, с растёкшейся тушью. Добром это не кончится. Раздаётся низкий, тяжёлый голос Григория Ильича:

– Это что за балаган?!

Я чувствую, что у меня ноги подкашиваются. Если он меня выселит, куда идти? Денег на аренду квартиры мне мама не даст – у неё нет. Сама я ещё не работаю. Выходит, только домой, в Киров. И прощай университет!

Все молчат. Да и что тут можно ответить?

– Громова, что с рукой? – Шапкин кивает на мою окровавленную ладонь.

– Порезалась. Случайно.

– Забинтуй. Где аптечка, знаешь.

Я киваю. Мужчина внимательнее осматривает беспорядок и говорит:

– Завтра поднимаетесь рано утром и убираете здесь, чтобы всё было чисто!

– Да, – отвечаем почти синхронно.

– И после уборки к семи утра жду вас всех у себя.

Григорий Ильич уходит. Мы возвращаемся в свои спальни. Завтра будет ужасное утро: похмелье, уборка и возможное выселение из общежития. Просто отлично!

Я кое-как обрабатываю руку и ложусь в кровать. Несмотря на тревогу, моментально засыпаю. Утром о нашей неудачной вечеринке знает уже вся общага. Кто-то нам сочувствует, некоторые злорадствуют, но большинству безразлично. Ира очень встревожена. Она идёт помогать мне с уборкой на кухне.

– Если выселит, мы обязательно что-то придумаем, Виолетт. Ты не уедешь из Москвы.

– Да что мы можем?

Ира задумывается на пару секунд.

– Не знаю, придумаем что-нибудь.

– Ладно, Ир. Спасибо за поддержку. Давай подождём, что будет. А там уже и поговорим.

Подруга кивает.

За час общими усилиями мы наводим идеальный порядок. На кухне становится даже чище, чем было. Идём в кабинет Шапкина, будто на эшафот. Страшно до безумия. Ладони потеют, сердце, того и гляди, выпрыгнет из груди.

Заходим в кабинет коменданта. Я была здесь всего два раза: когда заселялась и когда получала новый шкаф в нашу с Ирой комнату. Григорий Ильич сидит за столом, смотря в окно, будто нас здесь нет.

– Порядок навели?

– Да!

– Хорошо. Как поговорим, проверю, – комендант поворачивается к нам и смотрит с осуждением. – Стоило уехать на один день, и вы устроили бардак! Вам не стыдно?!