Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

Я медленно смотрю на свои карты. Он, возможно, самый красивый мужчина, с которым я когда-либо была... если эта ночь пойдет по плану.

Мы играем в тишине минуту или две. Наша игра продолжается с той же скоростью, наши руки скоординировано двигаются над маленьким кофейным столиком.

Эйден смотрит на меня, ожидая, пока я закончу свой ход.

— Ты часто используешь душевую лейку?

Мне слишком жарко из-за его пристального взгляда. Но в то же время я чувствую, что умру, если он отведет глаза.

— Нет, довольно редко. Иногда руки. Иногда... вибратор.

— Он с тобой?

Его глаза хищно блестят.

Все, что у меня есть и с чем я жила последние четыре месяца, находится в моих двух огромных чемоданах, включая тонкий черный вибратор с закругленным концом. Я знаю, что это именно то, что он хочет услышать.

Вместо этого я улыбаюсь ему.

— А тебе-то что?

— Ну, — говорит он, и пауза заставляет мое сердце замереть, — я очень заинтересован в твоих оргазмах.

У меня десятка и пятерка. Они смешиваются перед моими глазами, но я все равно пытаюсь сосредоточиться на них. Кровь приливает к моим щекам. Этого может быть недостаточно. Но если я возьму еще одну карту... то, скорее всего, превышу 21. Поэтому я не беру.

Мы выкладываем карты, и на этот раз проиграла я. У него двадцать.

Эйден откидывается на спинку стула, и в его пальцах мелькает маленькая бутылка виски, которая выглядит крошечной в его руке.

— Это очень мило с твоей стороны, — говорю я и тянусь к нижнему краю свитера.

Я снимаю его через голову, зная, что под ним ничего нет, кроме бюстгальтера, потому что ранее я не потрудилась найти футболку или майку.

Я отбрасываю одежду, и она падает на кровать. Сажусь на стул, обнаженная по пояс, если не считать простого черного бюстгальтера.

Эйден сидит напротив меня, не шелохнувшись. Только его глаза блуждают по моему телу.

— Черт, — бормочет он, и в его голосе слышится ироничное веселье. — Жаль, что ты проиграла.

Я с трудом сглатываю и беру свои карты. Он красив. Хотя и не мой тип. Обычно мне нравятся парни поменьше, с беспорядочной жизнью и неряшливыми машинами. С острым языком и без каких-либо достоинств.

Это не парень. Это мужчина, и он закаленный, высокий и широкоплечий. Я к такому не привыкла.

— Не нервничай, — говорит он и поднимает свои карты. — Я постараюсь проиграть, чтобы уравнять шансы.

Я смотрю ему в глаза.

— Я не нервничаю, и ты не будешь сливать игру!

Его улыбка становится шире.

— Я знал, что ты мне понравишься, Хаос. Ладно, не буду.

Но он все равно проигрывает. Я знаю, что это честно, потому что я хорошо играю. Он закатывает глаза, тянется к пуговицам своей фланелевой рубашки. Он быстро и ловко расстегивает их и снимает рубашку.

Я стараюсь не пялиться на него. У меня не получается.

Перед моими глазами – широкая грудь с небольшой порослью волос по центру и четкими очертаниями мышц. Они сильные, подчеркивающие естественную мощь мужского тела и свидетельствующие о годах, если не десятилетиях, активного образа жизни. Никаких тщеславных кубиков пресса, но с намеком на них и на настоящую силу, скрытую под ними.

Он уже загорел, а ведь только весна. Этот мужчина любит проводить время на свежем воздухе. Но часы у него дорогие. Дорогой вкус в виски. И склонность к покеру.

— Эй, — говорит он. — Мои глаза здесь.

Я сразу отворачиваюсь, щеки горят.

Эйден мрачно смеется, а я закатываю глаза. Он меня поймал.

— Это справедливо, — повторяет он и тянется за картами. — Теперь мы квиты.

— Мы далеко не квиты, — ворчу я.

Он снова смеется. На этот раз его глубокий голос вызывает дрожь на моей спине.

— Это можно уладить.

К концу следующих двух игр ни один из нас не выиграл два раза подряд. Комната все еще не занята, и мы оба значительно меньше одеты. Я решила спустить штаны, обнажив свои черные трусики. Он смотрел, как я это делаю.

Я никогда не стеснялась своего тела. По крайней мере, в последние несколько лет. Я приняла свои недостатки и достоинства и поняла, что мое тело – мой храм, о котором нужно заботиться.

Но я все еще чувствую легкое беспокойство, стоя перед мужчиной в одном лифчике и трусиках и зная только его имя. Беспокойство... и еще что-то.

Возбуждение.

Глаза Эйдена скользят по мне, его взгляд темнеет. Несколько мгновений мы оба молчим. Воздух вокруг нас сгущается так, что, кажется, его можно резать ножом.

Он долго смотрит на меня, а затем медленно, демонстративно, кладет карты на стол. Я опускаюсь на диван напротив него. Теперь так много обнаженной кожи. На нем меньше, чем на мне, и мне нужно выиграть еще один раунд, чтобы снять с него эти брюки.

— Шарлотта, — говорит он.

Я выпрямляюсь.

— Да?

В его глазах мелькает улыбка, от которой в горле образуется ком. Он наклоняется, как будто собирается рассказать секрет.

— Позволь загладить свою вину и помочь тебе кончить.

Глава 4

Шарлотта

Он говорит это так непринужденно, как будто мы обсуждаем погоду. Как будто предлагает придержать дверь или отнести мои сумки к машине.

По моему телу пробегает жар. Мне становится слишком тепло, я чувствую на себе пристальный взгляд. Я смотрю на свои руки и на маленькую бутылочку алкоголя и задаюсь вопросом, хватит ли мне смелости на это.

— И как ты это сделаешь?

— Как помогу тебе кончить? — снова спрашивает он спокойным глубоким голосом. — Зависит от твоих предпочтений. Может быть, с моим лицом между твоих бедер. Или я мог бы усадить нас перед большим зеркалом вон там. Ты на моих коленях, с раздвинутыми ногами. И я буду ласкать тебя, пока мы оба смотрим, и ты скажешь мне, что тебе нравится.

Я задыхаюсь.

— Ты часто ходишь по городу и предлагаешь женщинам такие услуги?

Эйден проводит рукой по подбородку и вижу намек на улыбку.

— Нет, — говорит он. — Ты исключение.

Мои ноги крепко сжаты, и, несмотря на то, что на мне почти ничего нет, мне тепло. Очень тепло.

— Хорошо, — выдыхаю я.

Его глаза загораются, и он берет карты. Перемешивает их все вместе.

— Мы будем играть в очень простую игру, — говорит он и переворачивает одну карту.

Это семерка.

— Выше или ниже, Хаос.

— Что я получу, если угадаю?

— Ты сможешь попросить меня сделать что-нибудь. Я имею право отказаться. Но это... хорошее начало.

—Выше.

Он переворачивает следующую карту – это четверка пик. Я задерживаю дыхание. Черт.

Эйден стучит костяшками по скромной четверке.

— О, черт. Это не предвещает ничего хорошего.

Я едва могу дышать.

— Почему?

— Боюсь, что твой бюстгальтер придется снять.

Его глаза останавливаются на моих. Они смотрят требовательно, но в то же время игриво.

— Если хочешь. Все, что касается меня, всегда зависит от тебя, Шарлотта.

Именно в этот момент я понимаю, что пойду до конца. Куда бы ни привела меня эта ночь.

Я тянусь к застежке и расстегиваю ее. Медленно я спускаю бретельки по рукам, и бюстгальтер падает.

Его руки сжимают карты, и на долгий момент он замирает, как статуя. Но он смотрит. И я никогда в жизни не была так откровенно выставлена напоказ. Сижу в кресле поздно ночью в гостиничном номере в одних трусиках.

Я наклоняюсь вперед и тянусь за колодой карт. Его глаза следят за моим движением, и слышно, как он сглатывает.

— Черт, ты красивая, — говорит он.

Я беру карты из его застывших рук.

— Твоя очередь.

Я переворачиваю восьмерку, но он все еще смотрит на меня.

— Эйден, —говорю я ему.

Он смотрит на карту и прочищает горло.

— Ниже.

Я переворачиваю следующую, и это дама червей.

Он проиграл. Я постукиваю пальцем по карте.

— Я хочу, чтобы ты снял штаны.

Он слегка качает головой, но в его движениях нет колебаний. Он встает, расстегивает пуговицу и ширинку и снимает штаны, а затем складывает их на спинке кресла так обыденно, как будто он не стоит передо мной только в одних черных боксерах.