— Как? — не поняла Маргарита. — Дверь-то закрыта…
— Не в доме, — Аля обвела рукой улицу, палисадник, старый сарай. — Здесь. Вернее, в саду, на летней кухне.
Она подошла к старому, покосившемуся сараю, где когда-то хранились дрова и садовый инвентарь. Дверь скрипнула, но поддалась. Внутри пахло плесенью, яблоками и стариной. Она достала фонарик, вышла из сарая и прошла в глубь сада. И там стояла она — бабушкина печь, пережившая всех их.
— Вика, — Аля набрала номер подруги, глядя на свою помошницу . — У меня есть идея. Дикая. Нужна твоя помощь.
— Я вся во внимании, босс! — послышался весёлый голос.
— У меня есть девяносто дней, печка и тонна злости. Будем печь. Снимай.
Аля положила телефон, подошла к духовке и провела рукой по холодному металлу. Это было начало. Не то, о котором она мечтала, но единственно возможное.
— Ну что, — прошептала она, — пора замешивать тесто. И новую жизнь.
4. Ночь, когда всё началось
Первая ночь в Сосновске оказалась совсем не тихой и точно не спокойной. Аля никак не могла заснуть, прокручивая в голове мысли о своем новом положении. Через несколько часо голова стала такой тяжелой, будто свинцом налитой, а сон все не шел. И вот оно — утро. Оно пришло вместе с запахом свежего воздуха и горьким осадком на душе. Аля провела ночь на летней кухне, не в силах заставить себя пойти в мамину хрущёвку. Вчера она затопила печь, чтобы проверить на пригодность и теперь наконец задремала, прислонившись к тёплой стене печи, но просыпаясь от каждого шороха в саду. Ей казалось, что вот-вот скрипнет калитка и появится он. Хозяин.
Как только первые лучи солнца позолотили резные наличники родного дома, она подошла к парадной двери. Новый замок, блестящий и чужой, холодно смотрел на неё. Она потрогала его пальцами, словно проверяя, не мираж ли это. Нет, железо было настоящим, неподкупным.
— И чего ты ждала? Что он оставит тебе ключ под ковриком? — прошептала она себе сама, чувствуя, как подступают глупые, беспомощные слёзы.
В кармане зазвонил телефон — это была мама.
— Алечка, ты где? Я тебе завтрак приготовила! Иди скорее, остынет!
— Сейчас, мам, — голос её сорвался. Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Я у дома.
Через несколько минут мама, уже без пирога, но с тем же сияющим лицом, подошла к ней.
— Что ты тут как привязанная? Пойдем со сной, позавтракаем. Я тебе расскажу, какой Илья молодец! Вчера в обед приезжал, счетчики проверил, заявление на субсидию мне помог написать. Говорит, чтобы ты не волновалась, он всё уладит.
Аля резко повернулась к матери:
— Мам, ты вообще понимаешь, что происходит? Он не "улаживает"! Он купил наш дом! Папин дом, бабушкин! У нас с тобой над головой может не остаться крыши, а ты восхищаешься, какой он молодец!
Маргарита отшатнулась, как от удара. Сияние в её глазах погасло, сменившись растерянностью и обидой.
— А что я должна делать? Рвать на себе волосы? Он всё делает по закону! К тому же мою квартирку никто забирать не собирается. А ты приехала и сразу скандал устраиваешь! Лучше бы подумала, как семью сохранить, а не по сараям ночевать!
Этот упрёк прозвучал как пощёчина. Аля сжала кулаки.
— Какую семью? Мы развелись! Вчера! Ты держала в руках мое свидетельство о разводе! Какая ещё семья?!
— Бумажки! — махнула рукой Маргарита. — Люди мирятся! Он же тебя любит, я вижу! И для Сонечки лучше, когда папа с мамой вместе.
Аля поняла, что продолжать этот разговор бесполезно. Мама жила в параллельной реальности, где развод — это небольшая ссора, а покупка дома с торгов — проявление заботы. Она молча развернулась и пошла прочь, оставив мать одну у дверей с новым замком.
Ей нужно было увидеть всё своими глазами. Убедиться. Она обошла дом кругом, заглядывая в каждое окно. Гостиная с бабушкиным сервантом. Её комната с цветочными обоями, которые она клеила с отцом. Кухня, где пахло вишнёвым вареньем. Всё было на месте, но за стеклом, будто экспонаты в музее, куда у неё не было билета.
Угол дома, выходящий на глухую стену сарая, был заросшим диким виноградом. Здесь, в самой гуще зелени, она заметила едва заметную царапину на старом, отслоившемся сайдинге. Сердце её ёкнуло. Она провела пальцами по шероховатой поверхности. Это была её отметка. Высота семилетней Али, которую папа померил здесь же, поставив на табуретку. Рядом была его рука, обведённая карандашом. “Вырастешь — догонишь", — смеялся он.
И тут её взгляд упал на свежую, аккуратную табличку, привинченную чуть ниже. Она была сделана из пластика, с логотипом риелторской конторы. "Объект культурного наследия. Требует реставрации. Не подлежит сносу. Собственник: Молчанов И. А."
Аля почувствовала, как ей стало трудно дышать. Илья не просто купил дом, он тут же оформил его как потенциальный объект культурного наследия. Хитро и дальновидно — теперь снести или кардинально перестроить дом было практически невозможно. Он намертво законсервировал её прошлое, превратив его в свою инвестицию. В трофей.
Алю затрясло от ярости. Она вытащила телефон и с трудом набрала его номер. Тот ответил сразу, будто ждал её звонка.
— Алёна? — его голос был спокоен.
— Что ты сделал? — прошипела она, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. — Эта табличка... "Объект культурного наследия"? Это что, шутка?
— Это страховка, — невозмутимо ответил Илья. — Чтобы никто, включая тебя, не мог испортить то, что было для нас важно. Дом останется таким, каким мы его помним.
— Мы? — она задохнулась от возмущения. — Какое ты имеешь право говорить "мы"? Ты выставил наши воспоминания на торги, как лот!
— Я дал нам шанс их сохранить, — парировал он. — Три месяца, Аля. Ты выкупаешь дом — и табличку можно будет снять.
— А если я не успею? — спросила она, уже зная ответ.
— Тогда я начну реставрацию. Медленную и бережную. Сделаю здесь всё, как ты всегда мечтала. Дом будет идеальным. Но он будет моим. А ты сможешь приходить в гости. С Соней.
В его голосе не было злорадства. Была холодная, неумолимая уверенность. Он не угрожал. Он констатировал факт. И от этого было ещё страшнее.
— Я ненавижу тебя, — выдохнула она, и это была чистая правда.
— Это пройдёт, — так же спокойно ответил он. — Когда ты поймёшь, что я был прав. Когда вернёшься.
Он положил трубку. Аля опустилась на землю, под грузом дикого винограда. Она сидела спиной к стене своего детства, а перед ней на траве лежал телефон с таймером, который она забыла выключить с прошлого вечера.
