Страна цветущего шиповника (СИ) - Бачурова Мила

- Догадываюсь. И все равно – убогое… Так, ну мы пришли.

Ник распахнул дверь гостевого домика.

- Заходи.

Он вкатил чемодан в комнату. Поставил его в угол, поднял жалюзи на окнах. Картинно застыл у двери, сложив руки за спиной:

- Добро пожаловать, сеньорита. Располагайтесь.

- А ты здесь, типа, работаешь?

- Типа того.

- Кем?

- Мальчиком на побегушках. Я тут вырос, вообще-то. Еще старую хозяйку помню.

- Маму? Или бабушку?

- Обеих.

- А как же ты в Милане оказался?

- Сбежал, как только социальную карту получил. Давно уже. Сейчас просто мать позвонила, разнылась – приезжай, мол. Старая стала, с хозяйством не справляюсь. А Кларк к приезду сеньориты готовится, будет ее совершеннолетие праздновать… Я аж присел. Думал почему-то, что тебе лет тринадцать.

- Мне восемнадцать, - гордо сообщила Тина, - неделю назад исполнилось.

- Знаю, мать все уши прожужжала… Я, кстати, всю ночь ждал, что ты придешь.

Тина фыркнула.

- Ага, я так и подумала! И с кем в итоге переспал, пока дожидался - с дредами или с лысой? – Она брякнула это и тут же осеклась.

Ник ухмыльнулся:

- То есть, ты таки возвращалась?

- Ничего подобного! Просто не спалось. Встала, окно открыть - а оно прямо на беседку выходило.

- Ну да, ну да… С обеими.

- Что?

- Ну, ты спросила, с кем переспал. Отвечаю: с обеими.

- Врешь!

Ник пожал плечами.

- Не хочешь – не верь. А девочки попались – огонь, чуть на поезд не опоздал… Ладно, я потопал. Если что, вот кнопка. Позвонишь - придет Роберта. Хотя тут, вроде, все готово, Кларк самолично комнату принимал. – Он подмигнул. – А если понадобится такое, чего у Роберты не попросить – свисти. Так и быть, со скидкой организую.

Тина поджала губы.

- Не понимаю, о чем ты.

Ник ухмыльнулся:

- Тогда бери мороженое и топай на пляж - раз такая непонятливая. Изображай невинность дальше. Не сгори только, а то потом к тебе два дня не притронуться будет.

- Можно подумать, кто-то тебе позволит притрагиваться!

- Да куда уж мне. Не за себя беспокоюсь, за жениха твоего.

- А ты его видел? – вырвалось у Тины.

- В этом году – нет. Да я и за ворота не выходил, дел полно.

- А вообще?

- Вообще, видал.

- И?

Ник поднес руку к горлу, изображая приступ тошноты. Подумав, уточнил:

- Хотя, я без понятия - с кем таким, как ты, женихаться положено. Тебе, может, и понравится.

- Наверняка, - мстительно пообещала Тина.

Ник кивнул:

- Ну, еще бы – единственный сын у папаши-банкира… Ладно, пляжные полотенца – вон там. Чао, крошка.

***

Помимо «Шиповника», деду и бабушке Тины – а теперь отчиму - принадлежал кусок морского берега, обозначенный табличкой «частное владение».

Тина искупалась, полежала в шезлонге под зонтиком. Назло Нику съела захваченное из холодильника мороженое. Долго косилась в сторону соседнего пляжа – городского.

Там было людно. Плескались на мелководье дети, сновали между лежаками официанты. Отдыхающие читали книги, разгадывали кроссворды, мазали друг друга кремом от загара и фотографировались в полосе прибоя.

Тина тоже попыталась читать, но получалось плохо.

«Жениха твоего», - небрежно обронил Ник. То есть, все на вилле уже в курсе, что мистер Кларк собирается познакомить падчерицу с «одним хорошим парнем», сыном «знакомого». И что это за знакомый – тоже, разумеется, знают.

Тина догадывалась, что финансовое положение Эндрю, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Зять – единственный сын владельца одного из уважаемых здесь банков – стал бы неплохим подспорьем.

- Разумеется, сейчас о замужестве речь не идет, - успокоил Тину в телефонном разговоре Эндрю. - Но ты ведь умная девочка. Ты понимаешь, что я забочусь прежде всего о тебе, и это знакомство – одно из вложений в будущее. Три года – до твоего двадцать первого дня рождения – пролетят очень быстро, поверь. И в этот день я хочу вручить тебе приличный капитал, а не те крохи, которые стараниями Маргариты остались от наследства ее родителей. И поддержка Альфреда Боровски мне бы очень пригодилась.

Маргаритой звали покойную мать Тины. В свое время Эндрю, женившись на ней и взявшись вести ее дела, тем самым помог женщине не разориться окончательно - хотя «Шиповник» и неапольская квартира до сих пор оставались заложенными.

Маргарита была мечтательницей и обожала богемную жизнь. Она последовательно пыталась стать актрисой, моделью, режиссером, художником, фотографом, владелицей художественной студии и арт-кафе, но в итоге осталась той, кем была – избалованной девочкой, в совершенстве освоившей единственное занятие: блистать красотой.

Отца Тина видела лишь однажды, любовники Маргариты сменяли один другого. Место жительства мать и дочь меняли еще чаще, и в пятом классе Тина перешла в шестую по счету школу – Маргарите не сиделось на месте.

В круизе по Карибам Маргарита познакомилась с Эндрю – недавно разведенным, по-английски сдержанным, рассудительным мужчиной. Эндрю научил Тину играть в бильярд и красиво нырять с бортика бассейна.

- Ты должна выйти замуж за Эндрю, - объявила матери десятилетняя Тина за день до окончания круиза.

Маргарита красиво приподняла красивую бровь и расхохоталась. Повзрослев, Тина догадалась, что мать уже тогда предпочитала алкоголю наркотики.

Свадьбу сыграли через три месяца – скромную, только самый близкий круг, всего двенадцать человек. Вместо облюбованной Маргаритой «школы искусств» Тина, по рекомендации кого-то из знакомых Эндрю, поступила в интернат, который содержал один из ведущих университетов страны – подготавливал для себя будущих студентов. В интернате Тине понравилось – прежде всего тем, что наконец появилась уверенность: здесь она доучится до конца года, а не снова помчится за матерью неизвестно куда, бросив обретенных с таким трудом подруг и друзей.

А через четыре года Маргарита умерла.

- Сердечная недостаточность, - отводя глаза, сказал примчавшейся Тине Эндрю.

«Передоз», - расшифровала для себя его слова Тина. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. В последние месяцы, когда Тина приезжала домой на выходные, мать была совсем невменяемой. Она почти ничего не ела, из своей спальни в неапольской квартире выходила лишь для того, чтобы закатить очередную истерику.

А в «Шиповнике» Тина не бывала с тех пор, как поступила в интернат. Лето, стараниями Эндрю, она проводила за границей, а год назад стала студенткой университета – и сейчас начались первые в ее жизни летние каникулы.

Три дня, проведенные в Милане, уже казались далекой сказкой. В «Шиповнике» такой свободы не будет – это Тина хороша понимала. Здесь придется корчить из себя благовоспитанную барышню, постоянно оглядываясь на «что подумают соседи» - сплошь близкие и дальние знакомые Эндрю.

- Не сомневаюсь, что с твоим обаянием ты легко вскружишь голову этому парню, - закончил месяц назад разговор отчим. – А заодно понравишься его родителям. Особенно матери – это важно. Ты меня понимаешь?

- Конечно, понимаю, Эндрю, - вздохнула Тина. - Все предельно ясно.

Она действительно понимала. И от понимания скулы сводило оскоминой.

Тина успела полазить в сети, вдоволь налюбовавшейся фотографиями «жениха» и его родителей – лысого пузатого отца и сухопарой, тонкогубой матери в жемчужном ожерелье.

Тина с тоской посмотрела на соседний пляж – там компания молодежи затеяла игру в мяч.

После чьего-то неудачного удара мяч полетел в море, на провинившегося накинулись хохочущие товарищи по команде. На песке образовалась веселая куча-мала из загорелых тел.

Тина завистливо вздохнула. Такие забавы – не для нее, увы. Ее ждет развлечение иного рода: вечером в гости к Эндрю - совершенно случайно - зайдет «проведать старину Кларка» тот самый банкир. И получит приглашение на празднование дня рождения Тины. Пригласят банкира вместе со всем семейством, разумеется...