Нелюбимый (ЛП) - Регнери Кэти
— Дюжину, — насмехаюсь я, делая пару шагов по высокой траве, чтобы добраться до камня.
— Ну, ну! — восклицает Кэссиди, сидя на корточках над своим открытым ящиком для снастей, и вытаскивает нечто, похожее на наживку. — Я чувствую вызов, миз Кадоган?
Я опускаюсь на камень в шести или семи футах от него и вытягиваю перед собой ноги, опираясь на ладони. Мои глаза останавливаются на голой полоске загорелой кожи там, где задралась его футболка.
Чёрт возьми, а он мужчина с ног до головы.
— Ты думаешь, что сможешь поймать двенадцать рыб в этом маленьком пруду? — уточняю я.
— Мой рекорд — двадцать шесть на этом месте, — отвечает он, улыбаясь мне, и встаёт, чтобы бросить свою леску. — Так что да, думаю, что меньше половины, это возможно.
Он хвастается, и это очаровательно, но он также чертовски сексуален, стоя у кромки воды, бросая и наматывая на катушку леску. Серьёзно? Я могла бы наблюдать за ним вечно, вот только я начинаю зевать, а мои веки кажутся такими тяжёлыми, что я едва могу держать их открытыми.
Солнце в зените и сильно припекает, так что я сбрасываю с плеч ярко-розовую толстовку, скручивая её в импровизированную подушку.
— Я поверю в это, когда увижу, — поддразниваю я его, лёжа на спине на камне, толстовка — рай под моей головой.
— Ещё раз, какова была наша сделка, дерзкие штанишки? — спрашивает он.
Дерзкие штанишки. Я тихо хихикаю, закрыв глаза.
— Ты их ловишь, я их готовлю.
— Тогда тебе лучше немного поспать, — говорит он с самоуверенным видом, — потому что позже, тебе придётся много готовить, ангел.
Солнце светит мне прямо в лицо как благословение, и я засыпаю с улыбкой.
Глава 22
Кэссиди
Это занимает у меня около двух часов, но я не собираюсь останавливаться, пока у меня не будет ровно дюжина. А потом, просто ради удовольствия, я ловлю ещё одну. Может быть, чтобы немного покрасоваться.
Прошлой ночью я целый час гулял в темноте, просто чтобы остыть после того, как поцеловал её ногу. Не знаю, почему я это сделал. Наверное, потому что я испытывал это отчаянное, безумное желание доказать ей, что её присутствие было честью, а не бременем.
Но какие чувства это вызвало? То, как моя кровь начала мчатся так горячо и быстро, а моё сердце заколотилось как сумасшедшее? То, как мой член почти болезненно затвердел? Я никогда раньше не испытывал таких чувств, но инстинктивно их распознаю. Меня дико влечёт к ней. Если бы мы были животными, я бы хотел спариться с ней. Поскольку мы люди, я хочу заняться с ней любовью.
Любовь.
Слово, которое постоянно приходит мне в голову в последнее время.
И я знаю, что это невозможно, из-за обещаний, которые я намереваюсь сдержать, но я не могу ничего поделать с тем, что чувствую.
В моем ведре плавает тринадцать рыб, и я сматываю леску и снимаю свою любимую приманку, засовывая её обратно в безопасное место в коробку для снастей. Я закрываю и защёлкиваю крышку, затем прислоняю удочку к стволу дерева.
Стараясь ступать, как можно тише, я пробираюсь сквозь высокую траву к камню, где спит Бринн.
С тех пор как я её знаю, я, вероятно, видел Бринн чаще спящей, чем бодрствующей. У меня было много возможностей посмотреть, как она спит. Но не такой. Не с лицом, повёрнутым к солнцу, её веснушки на полном обозрении, губы слегка приоткрыты и уголки чуть приподняты вверх. Как будто она счастлива. Как будто пребывание здесь со мной делает её счастливой.
Этот образ будет мучить меня, когда она уйдёт, но я не могу заставить себя отвести взгляд, потому что за всю свою жизнь я никогда не видел ничего красивее этой женщины. Если бы я не знал лучше и если бы это было разрешено, я мог бы даже подумать, что люблю её.
«И опять это слово», — думаю я. Я прослеживаю линии лица Бринн, наконец, остановившись на её рте. Интересно, каково это — целовать её, прижиматься губами к её губам. Они будут тёплыми от солнца и мягкими. Какой она будет на вкус? Как бы её тело ощущалось в моих руках, если бы я прижал её к себе, когда наши губы соприкоснулись? Смогу ли я остановиться после одного поцелуя? Или мне нужно больше?
Ужасная мысль приходит мне в голову, и я задаюсь вопросом, смотрел ли мой отец когда-нибудь так на мою мать. На самом деле, мама могла бы быть одета в эту самую футболку и джинсовые шорты, и мой отец мог смотреть на неё с вожделением, с желанием. Я не знаю, любил ли он мою мать или нет. Когда я огладываюсь назад, мне кажется, что любил. Такое чувство, что они любили друг друга, как бы невероятно это ни звучало. Потому что, как он мог испытывать какие-то чувство к моей матери и при этом делать то, что делал с другими женщинами? Как он мог любить её, но через несколько дней пойти и убить кого-то? Это пугает меня. Боже, это пугает меня так сильно, что я отстраняюсь от Бринн, ища в своём сознании признаки того, что мои аппетиты схожи с его. Я ищу и ищу, но не могу найти ничего, кроме покровительства и нежности к этой маленькой женщине, спящей рядом со мной.
— Я никогда не причиню тебе боли, — бормочу я так тихо, что едва слышу слова. Я бы никогда никому не причинил вреда. Но есть та крохотная часть меня, которая не верит, которая напоминает мне о том, кто я есть. Я не знаю, какие гены скрываются внутри меня, выжидая своего часа, чтобы заявить о себе.
Вздыхая от мрачной несправедливости всего этого, я протягиваю руку к её плечу и легонько трясу.
— Эй, ангел, — шепчу я. — Пора просыпаться.
***
В течение двух дней мы едим всевозможную ручьевую форель, приготовленную таким количеством аппетитных и творческих способов, что клянусь, я никогда не знал, насколько вкусной может быть свежая рыба.
Бринн не шутила, когда говорила, что неплохо готовит.
У нас было филе с небольшим количеством кленового сиропа, вся рыба была вымочена в яйцах и муке и обжарена со свежей зеленью, а сегодня вечером она приготовила какой-то острый томатный соус, от которого у мен во рту разгорелся пожар, но на вкус был так чертовски хорош на слоёном белом мясе, что я не мог перестать есть.
Она захватила мою теплицу, нянчась с помидорами и связывая разросшиеся растения. Все оживает под её присмотром, и это заставляет меня улыбаться каждый раз, когда я захожу внутрь.
Говоря об улыбках, я живу ради неё. Словно по команде, она смотрит на меня и улыбается.
— Ты в порядке? Я могла переборщить с хреном.
— Это то, что обжигает мой рот? — спрашиваю я, протягивая руку за стаканом воды.
— …он спрашивает после трёх порций, — отвечает она, подмигивая мне.
— Это было хорошо, — замечаю я, откидываясь назад и похлопывая себя по животу. — Ты сделаешь меня толстым.
— Невозможно. Ты слишком много работаешь, чтобы растолстеть.
— Как же ты остаёшься такой маленькой, если ешь так дома? — спрашиваю я, ставя стакан на место.
— Дома я так не ем, — говорит она. — Такая еда доставляет удовольствие только в том случае, если ты делишься ей с кем-то.
Я киваю, понимая, что, вероятно, она научилась так готовить для Джема, а потом перестала, когда потеряла его. То, что она поделилась со мной своими умениями, посылает разряд чего-то чудесного через моё тело.
— Спасибо, — благодарю я, наклоняясь вперёд, чтобы взять её пустую тарелку.
Она готовит, я убираю. Это стало нашим негласным соглашением, с тех пор как она позавчера взяла на себя приготовление пищи.
— Ты всё ещё снимаешь мои швы сегодня вечером? — спрашивает она.
Я встаю и подношу тарелки к раковине, где добавляю их в ведро с водой, в котором содержаться замоченные кастрюли и миски, которые Бринн использовала для приготовления пищи.
— Да, — говорю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на неё через плечо. — Сегодня утром всё выглядело хорошо. Думаю, что время пришло.
— Будет больно? У меня никогда не было швов. Внутри или снаружи. И, слава Богу, не помню большую часть того, когда они накладывались.
Похожие книги на "Нелюбимый (ЛП)", Регнери Кэти
Регнери Кэти читать все книги автора по порядку
Регнери Кэти - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.