Я так тебя ждала (СИ) - Безрукова Елена

— Медицина, дорогая, не стоит на месте, — заявил Старков. Ну, кому как ни ему знать об этом, ясное дело. Он же светила по детям, а не я. Неудивительно, что я что-то могла и упустить в этом вопросе. — И уже давно есть способ взять анализ ДНК безболезненно и безопасно и для ребенка, и для мамы.

— Правда? — изогнула я одну бровь.

— Да, взять кровь у мамы из вены.

— Весьма гуманно…

— И ждать долго не придется, — продолжил он. — Этот анализ делается с восьмой недели. А у тебя какая, знаешь?

— Седьмая… — ответила я и ощутила, кровь отхлынула от лица.

Так это же очень скоро можно будет сделать…

Я прикрыла рот ладонью.

Уже через неделю моя ложь рухнет как карточный домик. И как я буду смотреть ему в глаза тогда? Но я не могу, не могу сказать! Словно не получается, как барьер какой-то в голове.

Я не смогла удержать себя в руках и разволновалась. Сильно разволновалась.

— Так что — назначаем дату теста, раз ты молчишь, а я претендую на отцовство этого ребенка?

Живот вдруг скрутило. Я сжалась в ком и застонала.

— Лада, Лада… — тут же переполошился Костя и стал меня поднимать и усаживать на диван. — Черт, какой я дурак! Сейчас, потерпи…

— Мне больно…

— Терпи, милая. Не отпускай его!

Он схватил трубку со стола и вызвал помощь. Меня вернули в палату и он сам осторожно уложил меня на кровать и поставил капельницу. Поставил стул и сел рядом, склонившись надо мной. Он гладил меня по волосам и корил себя за случившееся.

— Прости меня… Все вопросы на потом надо было оставить… Все будет хорошо, лекарство тебе поможет.

Со временем боль перестала быть острой и стала утихать. Я выдохнула от облегчения и выдохнула. На время закрыла глаза, чтобы успокоиться.

— Уже не так больно? — спросил он, все так же ласково поглаживая мое лицо.

Я ощущала как он переживает и за меня, и за малыша, как он осторожно гладить мои лицо и волосы… Боже, как я могла подумать, что он любит кого-то еще? Невозможно так играть… Так переживают только за дорогих людей.

— Да, уже не так, — открыла я глаза и встретилась с его обеспокоенным взглядом.

Костя такого не заслуживает. Я должна сказать правду.

— Ты ее любишь? — спросила я. Почему-то начала с этого… Мне важно было знать.

— Ц-ц… — вздохнул он, а потом взял мое лицо в свои большие ладони. — Я тебя люблю, глупая!

Я зависла, пытаясь переваривать эту информацию.

Значит, я и вправду дурочка, которую просто обманули.

Костя не стал бы разбрасываться такими словами.

Хоть до конца принять их у меня пока не вышло, но на душе словно наступила весна, лед тронулся…

— Я так тебя искал первые недели, но ты выбрала сбежать от меня. Я не знаю, что она тебе наговорила, да только там если половина правды — то хорошо. Но я догадываюсь. Я был с ней, но до тебя. Когда я стал заниматься с тобой, то… Уже просто не могу ни о ком другом думать. Я расстался со Стеллой, но как видишь, она не готова была сдаться.

— Но она сказала… — я нахмурилась. — Что вы были с ней и после нашей ночи на базе.

— Она наврала тебе. А ты не стала слушать меня, поверила ей, — грустно ответил Костя. — Ты еще очень молодая, Лада. Это твой и плюс, и минус. Я готов с этим мириться. Только прошу, доверяй мне, а не посторонним людям.

— А дочка? Почему ты не сказал мне ничего?

Слезы текли по моему лицу от чувств, что разрывали меня сейчас: и стыд, и досада, что так вышло, и любовь к нему, что словно вспыхнула с новой силой, едва я просто посмотрела в его глаза. Но несмотря на то, что меня не слабо штормило, больно мне не было. С Костей рядом все переживания словно делились пополам и переносились легче. Если он будет держать меня за руку всю беременность, я точно выношу нашего маленького…

— Это сложная история… — опустил он голову. — Очень личная. Мне было трудно рассказать тебе о ней, и я все откладывал и откладывал, а теперь понимаю, что зря.

— Ты боялся, что с ребенком я тебя не приму?

— И это тоже, — кивнул Костя, мягко улыбнувшись. — Не поверишь, влюбился в тебя как мальчишка. Так боялся, что ты исчезнешь, узнав… Но вышло все наоборот. Ты исчезла, потому что я вовремя не рассказал тебе. Эля мне не родная. Я ее удочерил.

— Удочерил? — удивилась я так, что даже плакать перестала.

— Да, — ответил он. — Однажды ночью к нам в отделение поступила женщина и ребенок — Эля. Ей тогда было полтора года всего. Муж этой женщины нанес ей много ножевых ранений. Его, естественно, забрали в СИЗО, где он погиб еще до суда, а женщина попала ко мне на стол. Я не спас ее. Слишком много было ран, тяжелых. А девчонку мне жаль стало… Мы держали ее в больнице какое-то время, чтобы ее не увезли в приют, но все равно органы опеки за ней приехали, конечно. Я так и не смог забыть ее и оформил документы, по которым она стала моей дочкой. Когда ей было два, я смог забрать ее из приюта. Она не помнит ни маму, ни папу, он считает отцом меня и не знает, что неродная.

— Какая трогательная история, — смахнула я новые слезы с щек. — Не знала, что в наше время ради маленькой девочки, не родной по крови, мужчина способен на такое.

— Я не считаю это героизмом, — ответил Костя. — Я рад, что спас эту душу. Она растет в своем доме. У нас своя маленькая семья… Только мамы не хватало нам. И сестрички или братика. А у тебя мальчик будет или девочка, как думаешь?

— Мальчик…

— Значит, теперь МЫ подарим его Эле, правда? — он внимательно смотрел на меня, наблюдал за моей реакцией.

— Правда, — прошептала я и улыбнулась. — Да, доктор Старков. Ты снова станешь папой.

Костя взрослый и мудрый. Он понял, что признаться, что я наврала, мне тяжело, и подтолкнул к правде.

Он лишь снова улыбнулся. Мне даже показалось, что слезы блеснули уже в его глазах.

Он просто накрыл мои губы своими и подарил поцелуй, полный тоски от разлуки, горечи от расставания и радости от новой встречи и моего все-таки признания.

Костя спасет нашего ребенка, и мы вместе будем его ждать.

Я знала, что теперь все будет хорошо.

50

С этого момента Костя почти поселился возле меня. Он не спрашивал, хочу ли я этого, он просто был рядом, словно этой горькой разлуки между нами не было. А я хотела.

Мне было тепло и спокойно рядом с ним, особенно когда он целовал меня так же нежно как в тот вечер, когда мы наконец объяснились.

Я умудрилась отвыкнуть от него и снова смущалась и опускала глаза при общении с ним, и первое время дергалась и волновалась, когда он меня обнимал. Но спустя время этот мандраж прошел, и я стала сама ждать этих объятий и поцелуев… Мне стало не хватать их, словно Костя стал отныне моим кислородом…

И самое удивительное, что и ребеночек рядом с папой чувствовал себя хорошо.

Костя позаботился о нас, больше рецидивов не было, и когда я сдала все анализы и мое положение стало стабильно положительным, он позволил мне уйти домой, к родителям.

В день выписки он сам отвез меня к их дому, где мы опять, как влюбленные школьники, никак не могли перестать целоваться и расстаться.

— Не тошнило во время езды? — поинтересовался он, заботливо убрав мне выбившуюся прядку волос за ухо, когда мы все-таки отлепились друг от друга.

— Немного, — улыбнулась я. — Пустяки. А ты… Тест все-таки будешь делать?

— Какой тест? — спросил Костя. — Ты родишь, и видно станет всем, что сын похож на папу.

— Думаешь? — Моя улыбка стала еще шире.

Доверяет. Это приятно.

Еще раз мне урок на будущее от Старкова, как надо доверять. До конца. Без каких-либо «но».

— Уверен.

— Ты тоже думаешь, что у нас будет сын?

— Так думала ты и заразила меня этим.

— А если дочь?

— Значит, у меня будет три принцессы вместо двух.

— Костя, — прижалась я к нему словно доверчивый маленький котенок. — Ты просто нереальный. Я тебя не заслужила.

— Это я тебя не заслужил, — обнял он меня в ответ. — Слушай, а помнишь ты обещала мне семейный ужин, на который я так и не попал?