Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ) - Варшевская Анна

— Игорь… мой бывший муж выступает прямо передо мной, — шепчу в ответ и чувствую, как на талии сжимаются мужские ладони.

— Идём, — голос хирурга встревоженный, но не слишком.

Даня отводит меня за какую-то колонну, разворачивает к себе, придерживая за плечи.

— Агния?

— Я в порядке, — трясу головой.

Паника первых минут немного улеглась, но я понятия не имею, что мне делать. Начинает знобить от нехороших предчувствий.

— Любимая, дыши, — мужчина быстро снимает с себя пиджак, накидывает мне на плечи, растирает ледяные пальцы, грея их между своими ладонями. — Это всего лишь небольшое препятствие. Досадное, согласен, но оно не изменит того факта, что ты — прекрасный специалист, который отлично знает свою тему!

— Что если… — задохнувшись, не сразу продолжаю, меня трясёт от этой перспективы, — что если… он будет говорить то же, что и я? Что если… мои наработки каким-то образом оказались у него?!

— Агния, сколько моих операций за последние три года ты взяла в свою статистику? — спрашивает у меня вдруг хирург.

Сосредоточившись, называю ему цифру.

— Так, а сколько операций мы с тобой провели вместе с тех пор, как ты работаешь в госпитале?

— К чему ты спрашиваешь? — уточняю у него.

— К тому, что у него не может быть полной информации, — сжимает Даня мои плечи. — Выводы ты сделала совсем недавно, так? Сводные таблицы по моим архивам — тоже! И все эти бумаги лежали у меня в кабинете в сейфе.

— А если…

— Код от него знаю только я, — качает головой хирург. — Сам лично менял цифры совсем недавно, регулярно это делаю.

— Ладно… — глубоко вдыхаю через нос и резко выдыхаю через рот. — Ладно. Ты прав. Всей информации у него быть не может.

— Вот именно, — подтверждает слова кивком Даня. — Ты заткнёшь его за пояс, ягнёночек! Сама же отмечала скользкие моменты, на которые не так-то просто ответить, если не знаешь всё досконально!

Киваю в ответ и решительно стаскиваю с плеч его пиджак.

— Держи. Со мной всё в порядке!

— Я горжусь тобой, любимая, — мужчина притягивает меня к себе и быстро целует. — Серьёзно! Ты круче большинства знакомых мне мужчин, ягнёночек, так докажи это! Надери своему бывшему задницу!

Невольно смеюсь и, потянувшись, целую его в ответ.

— Ну надо же, какая идиллия, — раздаётся рядом пропитанный злостью голос.

Мы с хирургом поворачиваемся одновременно и смотрим на стоящего перед нами Игоря.

— Я бы на твоём месте отказался выступать, — неприятно улыбается бывший. — А то как бы плакать потом не пришлось!

— Счастье, что ты не на моём месте, — парирую в ответ. — Держись лучше за своё!

Отворачиваюсь от покрывшегося красными неровными пятнами мужчины и прошу Даню, сверлящего взглядом моего бывшего мужа: — Пойдём сядем? Пожалуйста!

Не хватало ещё, чтоб они сейчас сцепились!

— Конечно, радость моя, — в глазах Дани, обращённых к бывшему, отчётливое обещание неприятностей, и я замечаю, как у Игоря дёргается кадык.

Мы устраиваемся на своих местах как раз вовремя — к кафедре уже подходит первый выступающий. Я честно пытаюсь сосредоточиться на словах коллеги, но выходит с трудом. Даня, похоже, тоже не слишком-то следит за выступлением — взгляд у него слегка стеклянный. Мы не смотрим друг на друга, только держимся за руки, переплетя пальцы, и я чувствую, как бьётся у меня жилка на запястье.

Очередь Игоря наступает быстро. Бывший начинает говорить, и я чувствую, как по спине у меня ползёт струйка ледяного пота. Да. Это мои данные. Те, которые я собирала, ещё будучи врачом больницы моего свёкра. Точнее, той, где он главврач… неважно. Я вслушиваюсь в выступление, забыв обо всём на свете, стараюсь подмечать каждую деталь, и…

Всё-таки кто-то есть там, наверху.

У меня получается уловить момент, когда наши исследования расходятся.

Благодаря данным, полученным в последние два месяца, в моих выводах картина немного другая. Немного! Но в некоторых случаях эта разница принципиальна!

Даня сжимает мне пальцы, смотрит на меня, и я понимаю, что Игорь закончил своё выступление — уже назвали моё имя.

Встаю на негнущихся ногах и выхожу вперёд. Бывший, ухмыльнувшись, с превосходством окидывает меня взглядом и с издевательским полупоклоном освобождает мне место за кафедрой.

На экране появляется заставка моей презентации, и я слышу шум в зале. Тема. Тема такая же, коллеги явно в недоумении. Ну, Агния, давай.

— Понимаю ваше удивление, — говорю звонким голосом, оглядев зал. — Действительно, странно, не так ли? — поворачиваюсь к экрану, указывая на него взмахом руки, и неосознанно выхожу из-за кафедры, чтобы быть ближе к слушателям. — Да, видите ли, у меня с моим бывшим мужем одна и та же тема.

Похоже, заявления насчёт бывшего мужа никто не ожидал. Шушканье становится громче, но я не даю ему разрастись.

— Так что в некотором роде это можно назвать семейными разногласиями.

Кое-где раздаются смешки. Краем глаза замечаю перекошенное от злости лицо Игоря, перевожу взгляд на улыбающегося Даню, расправляю плечи.

— И сейчас я объясню, в чём конкретно наши мнения не сошлись!

Делаю вдох и начинаю.

— Агния Станиславна, а как насчёт вот этого оперативного вмешательства, о котором вы говорили…

— Агния Станиславна, есть ещё один вопрос, как вы объясните тот факт…

— Агния Станиславна, а что вы можете сказать по поводу…

— Агния Станиславна, а чем вы можете доказать, что эта тактика ведения пациента действительно отвечает требованиям…

К концу своего выступления, которое длится больше часа, я хрипну, отвечая на вопросы, и организаторы вынужденно просят аудиторию прерваться, обещая, что я никуда не денусь и пообщаюсь со всеми желающими.

Спускаюсь с небольшого подиума, на котором выступала — это даже не сцена, а так, просто приподнятый сантиметров на десять пол. Оглядываюсь, и передо мной тут же вырастает фигура моего ненаглядного хирурга.

— Я принёс тебе горячий чай, — говорит мужчина негромко, протягивая мне кружку-термос.

И где только умудрился достать?!

Устало улыбаюсь ему, забираю у него напиток.

— Только осторожно, не обожгись, — он практически жестом фокусника достаёт чуть ли не из рукава крошечную шоколадку, протягивает её мне и усмехается.

«Я тебя люблю», — говорю ему одними губами.

— Я тебя тоже, счастье моё, — Даня улыбается и утягивает меня вбок, за колонну. — Это было грандиозно, ягнёночек! Ты просто невероятна! Если б я не был влюблён в тебя по уши вот уже чёрт знает сколько лет, то влюбился бы сейчас, честное слово!

Отпиваю мелкими глотками чай, прислоняюсь к его плечу, мужчина ласково обнимает меня за талию. Как на самом деле мало нужно нам для настоящего счастья. Никакие миллионы не сравнятся с вот такой вот заботой — достать из-под земли чай и шоколадку, подставить плечо, когда устала, дать пиджак, когда замёрзла, взять за руку в нужный момент…

Вздыхаю, допивая последние капли, и Даня забирает у меня опустевшую кружку.

— А где?.. — спрашиваю негромко, понижая голос, чтобы не шептать и не давать нагрузку на связки.

— Игорь? — понимает меня с полуслова хирург. — Сбежал, гад такой! Даже не дождался, когда тебе вопросы начнут задавать. Ягнёночек, можно я его придушу, а? Так, слегка, знаешь… артерию передавлю малость…

— А я тебе сухари потом сушить буду? — фыркаю ему в плечо. — Нет уж!

— Эх, а мне так хотелось, — вздыхает мужчина.

— Госпожа Добрайа? — звучит сзади нас мужской голос с заметным иностранным акцентом.

Даня, тут же сориентировавшись, переходит на английский, как и я. У меня уровень языка тоже неплохой, для диссертации это было необходимо, но хирург-то и за рубеж ездил, успел поработать, поэтому у него с языковой практикой получше. Мы здороваемся, представляемся друг другу, и я сразу говорю иностранному коллеге:

— Вы можете звать меня по имени, так удобнее.

— Спасибо, — с улыбкой кивает мужчина в возрасте, назвавшийся Аланом Харрисом, тем самым представителем зарубежной кафедры одного из научно-исследовательских институтов, которым пугал меня главврач. — Надо признаться, ваши, как это называется, имена отцов в именах детей часто создают нам сложности.